Турнир - Денис Юрин

Тому, кто почти три года пробродил по лесам, было практически невозможно сражаться словами с искусным оратором. Всего одной фразой Мартин Гентар не только умело перевел разговор в нужное русло, но и отомстил за обиду; унизил дерзкого смельчака, допустившего грубую критику его действий.

– Не пора ли перейти от слов к делу! – Дарк решил не продолжать дебаты, в которых, без всяких сомнений, проиграл бы. – Зачем ты явился, зачем я те понадобился?!

– Ты не понял… ты так и не понял, – печально покачал головою маг. – Это и был вопрос, который я хотел тебе задать, прежде чем говорить о деле. Видимо, бытность в лесу отложила свой отпечаток на твои умственные способности. Отупели мы, батюшка, отупели среди рощ да дубрав! Ну, что ж, раз намека ты так и не понял, спрошу примитивно и четко… получи вопрос прямо в лоб! Что же должно было приключиться, чтобы сам Дарк Аламез, бывший капитан элитного эскадрона имперской гвардии и отважный герой, во главе с которым небольшой отряд разрушил неприступную Великую Кодвусийскую Стену, вдруг превратился в жалкое лесное ничтожество, в мерзкого и вечно дурно пахнущего грабителя прохожих, проезжих да карет? Как ты дошел до жизни такой? – вот мой вопрос, – с пафосом заявил маг и, чтобы подчеркнуть важность момента, даже удосужился подняться с кровати. – Надеюсь, ты на него честно ответишь?! Надеюсь, в память о былых годах ты не оскорбишь мой слух ни молчанием, ни ложью?!

– Вот уж не думал, что моя судьба кого-то интересует, – лицо Аламеза на краткий миг озарила улыбка горечи и печали. – Хочешь правды, ну, что ж, изволь, ты ее сейчас получишь, но только пообещай, что, когда я закончу рассказ, не будешь считать меня раскисшим слюнтяем, нашедшим дармовую жилетку, в которую можно поплакаться.

– Говори, я весь внимание, – произнес Мартин Гентар без тени иронии или презрения и снова сел на кровать.

– Постараюсь изложить историю моих злоключений кратко и не отвлекаться от сути, – кивнул Дарк и, не найдя более удобного места, опустился в кресло возле камина; в то самое кресло, в котором еще недавно нежился Фанорий, пребывавший в образе пожилой дамы.

Мир не без добрых людей, и в толпе недогадливых, эгоистичных мужланов всегда найдется кавалер, готовый скрасить одиночество скучающей дамы. Милена протомилась в компании спящих более четверти часа, и ее глаза уже потихоньку закрывались, когда появился он, великодушный спаситель от расслабляющего, лишающего сил и воли бездействия.

Святые отцы говорят, что герои сходят с Небес, окруженные ореолом приятного глазу, голубоватого свечения; а злодеи, приспешники темных сил, всегда поднимаются из преисподней, объятые языками адского пламени. Тот же, кто возник в зале, буквально в каком-то десятке шагов от их стола, видимо, не служил ни Добру, ни Злу; не поклонялся ни Тьме, ни Свету, а был, так сказать, сам по себе… Он просто появился в трапезной; вырос, словно прыщик на губе: быстро и внезапно, заставив воспринять себя как данность и не задавать глупых вопросов: «что, как да почему?»

Среднего роста, крепкий в плечах темноволосый мужчина был с ног до головы закутан в черный плащ, а его лицо скрывала маска. Не дав Милене ни опомниться, ни толком себя рассмотреть, незнакомец сразу перешел к действию, как нетрудно догадаться, враждебному. Полы плаща слегка распахнулись, показав обомлевшей девушке лишь краешек скрытого под ними камзола. Глаз рыжеволосой воительницы уловил какое-то движение, а в ее ушах раздался зловещий свист. К счастью, Милена не вскочила, а инстинктивно отпрянула: чуть не свалившись на пол, резко наклонилась в правую сторону и левой рукой прикрыла прекрасную грудь. В следующее мгновение в спинку кресла, как раз туда, где только что находилась ее голова, вонзился кинжал. Бросок был такой силы, что тонкое лезвие, распоров обшивку, пробило насквозь крепкую дубовую доску и углубилось в нее почти по самую рукоять. Но гораздо хуже было то, что траектория полета смертоносного снаряда и его конечная цель были выбраны идеально, и этот факт, бесспорно, свидетельствовал о мастерстве возникшего из ниоткуда убийцы. Расчет напавшего был безупречен: если бы девица-моррон осталась сидеть, то кинжал угодил бы ей точно в левую глазницу, а если она все же успела бы вскочить на ноги, то прошил бы насквозь живот, не оставив обычному человеку ни единого шанса выжить.

Увидев, что расправиться первым же ударом с единственно бодрствующей жертвой не удалось, убийца не замешкался, а, быстро распахнув плащ и с лязгом выхватив из ножен два меча – один совсем короткий, другой средней длины, ринулся на все еще сидевшую в кресле Милену. Примерно семь из десяти шагов разделявшего их расстояния злодей преодолел за краткую долю секунды, но когда уже до девицы можно было дотянуться мечом, резко остановил атаку. Незнакомец застыл на бегу и, развернувшись вполоборота, принял на левый локоть летевший ему в голову графин. Вслед за стеклянным сосудом, еще хранившим в себе пару глотков довольно неплохого вина, в полет отправились серебряное блюдо, нож для масла и трезубая вилка. К сожалению, столовые приборы были ловко отбиты и не причинили убийце никакого вреда, разве что запачкали такой же черный, как и плащ, камзол да оставили на рукавах парочку жирных пятен. Однако эффект неожиданности был безвозвратно потерян, и преимущества, полученные врагом, благодаря внезапному появлению сведены на нет. За те мгновения, пока его руки и мечи отбивали неспособные причинить существенного вреда предметы, произошло сразу два повлиявших на ход схватки события: Милена успела выпорхнуть из кресла, а ее спящие сотрапезники проснулись.

Первым очнулся от дремы Марк. Несмотря на тяжесть в набитом снедью животе, паренек, не мешкая, вскочил на стол и тут же, оттолкнувшись от его поверхности босыми ногами, прыгнул на стоявшего к нему полубоком врага, явно собираясь сбить его с ног и, повалив на пол, придавить весом своего тела. Даже если бы убийца вывернулся, то бой в партере непременно перешел бы в кулачную схватку или просто возню с заламыванием рук, ведь лежавшему было бы практически невозможно воспользоваться оружием. Так же был велик шанс, что незнакомец выронит мечи при падении.

К сожалению, бесхитростный, но весьма действенный прием юному разбойнику не удался. Отбив перекрестьем короткого меча летевшую ему в горло вилку, убийца отпрянул на два шага назад и великодушно позволил телу юноши пролететь прямо перед собой. Торчащая из рваной дыры в протертых кальсонах коленка лишь вскользь коснулась правого плеча убийцы, а больше никакого урона отважный прыгун нанести не смог. Примечательно, что во время полета ушедший с линии поражения злодей мог бы располосовать незащищенную брюшину смельчака ударами острых мечей, однако по каким-то причинам он делать этого не стал… вряд ли из соображений гуманности или из-за нежелания убивать безоружного.