Звездочет - Мишель Яффе

Бьянка наградила его еще одним приветливым взглядом.

— А вы когда-нибудь спрашивали Изабеллу, что там происходит? Делились с нею своими опасениями и подозрениями?

Не успела она договорить, как Энцо перебил ее:

— Ну конечно! — закричал он. — Я спрашивал у Изабеллы, почему они тайком пробираются в дом. А она ответила, что они делают это ради нее, потому что старый Валь-до — это ее покровитель — не должен ничего об этом знать.

— И этот ответ вас удовлетворил? — недоверчиво спросила Бьянка.

— Вообще-то, признаться, не совсем. Но потом… Только это очень конфиденциально, хорошо? Три недели назад Изабелла, моя добрая хозяйка, сообщила мне, что сбирается выйти замуж. За знатного вельможу, сказала она и добавила, что мы будем жить во дворце. С того дня встречи в ее доме прекратились.

— А у вас существуют какие-нибудь предположения насчет того, что обсуждалось на этих собраниях? — Йен вернул себе право задавать вопросы, посмотрев Энцо прямо в глаза.

Тот склонил голову набок.

— Неужели вы думаете, они пустили бы меня? Они не замечали меня! Нет, — произнес он с мягкой усмешкой, — я понятия не имею о том, что они там делали. И меня это совершенно не интересует.

— А вы можете назвать мужчин, приходивших на собрания? — спросил Фоскари.

Энцо помолчал, а потом, выпрямившись, улыбнулся графу.

— Ну тогда, — продолжил Йен, когда молчание угрожающе затянулось, — вы, возможно, скажете мне, когда проходили эти собрания? Или хотя бы когда они прекратились?

— Вы говорили, что вам нужна информация о моей хозяйке, а на самом деле расспрашиваете меня только об этих мужчинах и об их встречах. Не думаю, что это правильно. Не думаю также, что имею право доверять вам. — Глаза Энцо наполнились печалью, и он встал. — Я пришел помочь вам, а теперь вижу, что напрасно сделал это. Поэтому я хотел бы забрать мои деньги и уйти.

Фоскари уже был готов вступить с ним в спор, но Бьянка помешала ему:

— Вы не называете имен и дат, а потому ваша информация едва ли сможет помочь нам. Сейчас мы заплатим вам пятьсот золотых дукатов, однако если вы передумаете, то сможете получить больше. Гораздо больше, — добавила она. — Если только раньше кто-то другой не принесет нам интересующие нас сведения.

Несколько мгновений Энцо не мог решиться. Но еще во время разговора ему вдруг пришло в голову, что той информацией, которой он располагал, может заинтересоваться кое-кто другой и заплатить за нее подороже, а потому он решил навести справки, прежде чем принять окончательное решение. Поскольку он был единственным, кто владел всей информацией, то без опасения мог повременить денек-другой.

— Буду иметь это в виду. — Сдержанно поклонившись, он взял деньги, которые Йен бросил ему через стол.

Бьянка позвала Нило, и тот проводил его.

— Ничто в его словах не стоило пятисот золотых дукатов, — презрительно бросил Йен.

— Полностью с вами не согласна, милорд. — Бьянка покачала головой. — Думаю, мы узнали мотив убийства.

Фоскари отказывался понимать ее.

— Вы говорили, что ничто, кроме имени убийцы, не убедит вас в моей невиновности. Даже древние варвары имели более совершенную систему правосудия! — серьезно говорила Бьянка. — Впрочем, это к делу не относится. Я приняла ваш вызов, и теперь у меня осталось меньше пяти дней, чтобы ответить на него. У меня есть определенная теория. Ты, конечно, можешь мне не поверить, но Изабелла была мелочной, ревнивой и высокомерной. Половина Венеции могла бы подтвердить это, включая Энцо, если на него надавить как следует. Да я сама слышала, как он говорил это, только по другому поводу. — Бьянка подняла руку, заметив, что Йен хочет остановить ее. — Так вот, учитывая это, скажи: верится ли тебе в то что Изабелла позволила бы каким-то людям собираться в ее собственном доме и не стала бы подглядывать за ними или хотя бы подслушивать их разговоры? Не хочу, чтобы ты сейчас отвечал. Я сама могу ответить за тебя — думаю, ты сказал бы, что это маловероятно. Больше того, что-то мне не верится, что и Энцо не следил за ними. По сути, он едва не признался в этом.

Ее способность к дедуктивному мышлению поражала его. Ее доводы и выводы были просты и логичны, и ему оставалось только удивляться тому, что он сам раньше до этого не додумался. Однако он не хотел признаваться в этом.

— В общем, ты говоришь интересные вещи, — проворчал он. — Но неужели ты хочешь предположить, что Изабелла и Энцо участвовали в этих сборищах?

— Ничего подобного, — ответила Бьянка. — Энцо говорил, что Изабеллу выставляли за дверь. По сути, это утверждение стоит в основе второй части моих умозаключений.

— Тогда как, по-твоему, они могли подслушивать? Я и не знал, что куртизанки обладают даром всеведения.

Бьянка не знала, как поступить. Явное равнодушие Фоскари к ее доводам раздражало ее, и она не думала, что сможет и дольше терпеть его. С другой стороны, возможно, это единственный способ вытянуть из него информацию, которой он обладает.

— Итак, то, что они там обсуждали, явно было… тайным или, допустим, неприличным — поэтому они и выгоняли Изабеллу и собирались в ее доме, где никто не стал бы искать их. Готова биться об заклад, что Изабелла хотела с выгодой для себя воспользоваться услышанным. Думаю, она шантажировала одного из участников собраний. Но вовсе не для того, чтобы получить деньги.

Если бы дело было только в этом, ее бы не убили.

— А каким еще может быть шантаж? Что она могла просить?

— Энцо сказал, что собрания прекратились как раз в то время, когда Изабелла объявила о своем замужестве. Она сказала, что выходит замуж за вельможу. А ты знаешь, что представители нашего сословия никогда не женятся на куртизанках. Похоже, Изабелла вынудила одного из тех, кто ходил в ее дом, жениться на ней. — Лицо Бьянки раскраснелось, ее глаза заблестели.

Йен подумал, что она весьма довольна собой. И покачал головой с видом умудренного опытом пожилого профессора, который разговаривает с сообразительным, но вообще-то недалеким студентом.

— Мне кажется, что ты делаешь поспешные выводы и что твои умозаключения строятся на простых совпадениях, — с добродушной улыбкой промолвил он.

Ее теория, хоть и не основанная на фактах, все же не заслуживала столь холодного отношения. Бьянку злило даже не то, что Йен говорил, а то, как он себя вел. У нее было такое чувство, словно граф дал ей пощечину. И она решила осадить Фоскари.

— Что ж, — проговорила Бьянка, — мне следовало ожидать, что ты будешь защищать Криспина.

— Криспина? — изумился граф. — Моего брата?

— Ну да. — Женщина пожала плечами. — Он идеально подходит под описание жениха Изабеллы — во всяком случае, каким его обрисовал Энцо.