Мириад островов - Татьяна Мудрая

И вот почему им, в отличие от нас, не нужно загромождать море и землю скорлупами своих умерших культур, как это делаете вы и отчасти земные обитатели Верта. Красивыми скорлупами, не спорю. Величественными и неповторимыми. Провоцирующими разнообразные толкования.

— Погоди, Барб, дай мне сообразить. Слишком ты для меня учён, правда. В геноме — ну, вот этом твоём клубке генетического материала — остаётся очень немного от предков. То, что природа сочла лишним, — бывает выбито. А как насчёт культуры?

— Ты имеешь в виду, что ни один человек — и ни один морянин — не выдержит тяжести всех племенных знаний. Или они отсеются, или всё равно придётся держать информацию не в теле и мозгу, а вовне. На носителях. И отпускать на волю стихий, когда книги обветшают, здания осыплются прахом, календари устареют, а высокий смысл потеряется невозвратно.

— Стоило бы тебя свозить к пирамидам и брошенным городам и майя, — пошутила Галина. — Ты бы сразу понял, почему их отдали дикому лесу.

А про себя отметила:

«Выходит, проверить меня на вшивость мог в аббатстве любой. И Орри тоже. Правда, тогда отчего молчит? И коварно уклончивый Барбе тоже мог. И старшие монахини. А самое простое — и в самом деле папа не сказал: одно из последних приобретений, не до того было. Да, наверное, так».

— Ты мне напомнила, сэния Гали, — Барбе словно угадал, что напряжение между ними спало. — Ведь мне и люди майя знакомы. То есть читали нам книги — Историю Индий Лас-Касаса, сообщение о делах в Юкатане Диего де Ланды. У маиянцев и народа ацтеков были ножи, похожие на твой дарёный басселард. Но куда шире и со сколами по всей кромке. Сотворённые из обсидиана, или стекла вулканов. Острей любого стального на порядок и весьма хрупкие. А ещё — да! Ещё нефритовые. Это камень вязкий, волокнистый, при полировке обретает жирный блеск, остёр не менее стеклянного и практически вечен.

— Кто тебе рассказывал такое? Это когда учили на барда или — как его — филлида?

— Мой отец Бран, или Брендан Майлдунсон, о ком я сложил ту самую балладу. Он кузнец.

— Тот самый? Кто был мужем сиды и ушёл за ней в Тир-нан-Ог?

Барб улыбнулся:

— Тот самый. Только почему «был» и «ушёл»? На самом деле ни он, ни я пока не достигли Царства Блаженных. И кузнец он до сей поры, и вторая его подруга — не из Племени Холмов, конечно. То всё старые сказки. Но фигура по-своему замечательная. Хочешь у него самого обо всём спросить?

«Барбе, похоже, к тому всё дело вёл. Мои мужчины — завзятые хитрецы, что один, что другой. Ну и ладно, ну и хорошо — что мне терять? Ведь, по сути, я не знаю даже своих собственных устремлений. И командовать ну никак не гожусь».

— Если наша дорога туда приведёт — отчего ж не хочу. Хоть что-то в тебе угадаю.

Барбе рассмеялся, перегнал её, быстро сказал что-то Орри на морянском языке. Тот сердито ответил.

— Прости, сэниа, не всегда уместно госпоже знать, о чём толкуют слуги. И в каких выражениях.

Так парадоксально учтив.

— Барб, ну а вкратце: что там такое?

— Он тоже эти места знает. Беспокоится, уместно ли тебе то ли нисходить, то ли навязываться. Знаешь ведь по Рутену, что коваль — одно с колдуном, их и селят подальше от людных мест, чтобы великого грохота своим умением не устраивали. Ну, это ж моя родная кровь, к тому же хоть папаша Бран — персона важная, гостевать нам у него всё равно не придётся, ибо негде.

— И что? Можно подумать, нам не в привычку к деревьям верёвки привязывать.

— Так вы оба и на такое согласны? Ну, тогда…

Барбе тихонько присвистнул, с торжеством глянул на Орихалхо и свернул от полей, полян, лугов и перелесков в сторону моря. Едва ли не проламываясь прямиком через лес.

«Забавно. Думала я — наш фильяр был постоянно весел, а теперь чувствуется: до сих пор пребывал в лёгкой печали».

Поскольку Барбе один знал дорогу к дому и оттого волей-неволей захватил позицию лидера, морянину ничего не оставалось, как занять позицию в арьергарде.

Скорее всего, оттого он и прервал обет молчания. Как сказал Орри, неподалёку от кузнецова обиталища прежний король Ортос Хельмутсон затеял строить новый град Ромалин, некое подобие рутенского Санкт-Питерсбурга. Вернее — перестраивать из небольшого поселения весь сплошняком, начиная с крепостной стены до дворцов и храмов. От него к морю планировалось вывести широкий канал со шлюзами для захода морских судов, в укреплённой стене пробить шесть ворот, по числу сторон света…

— Орри, ведь их и у вас четыре.

— Холод, жар, восход, закат, замт и надир, — объяснил Орихалхо. — Север, юг, восток, запад, зенит и надир. С вашими сторонами света всё понятно — начало пути в Готию, на южное побережье Франзонии, к дальнему морю и в Сконд. Врата Зенита устроены так, чтобы солнце, поднявшись в самую высокую точку, проходило через отверстие в своде и могло поджечь кусок папируса или бересты, положенный прямо под ним. А под Вратами Надира просверлен и забран частой решёткой колодец, куда в тот же час и тот же миг скрывается самый яркий полуденный луч.

— Символы рая и ада, что ли?

— Не знаю точно: может быть, вначале то были оборонные хитрости, — пожал плечами Орри. — По крайней мере, старый король забросил своё дерзновение в канун Морянской Войны и поселился в тесном и хорошо укреплённом Вробурге, а теперь его внук взялся заново кроить и смётывать Ромалин на живую нитку.

— Новодел, что ли?

— Что?

— Ну, город. Использует революционные новые технологии взамен старых. Типа Рутен против Верта.

— А. Да. Говорят, не совсем плохо. Дома-башни высокие, чистые, вся тяжесть камня опирается на внешний каркас. Красивые арочные сады.

— Готические контрфорсы и аркбутаны.

— Я не архитект, сэнья Гали.

И ни разу во время беседы не встретился с нею глазами по-настоящему.

На место они трое прибыли часа в три пополудни.

— Будем надеяться, наш старикан на месте, — произнёс Барбе. — В столицу он отъезжает редко — это оттуда к нему гости при нужде наведываются.

Посреди вырубки, так близко от моря, что почти все членораздельные звуки забивал мощный ритмический гул, стояло диковинное сооружение. Походило оно на хижину древних монастырских отшельников или вообще на кита, но сотворено было, по словам Барбе, из бычьих кож, которые некто распялил на ясеневых рёбрах и хорошенько прокоптил в дыму. Вместо двери был полог, закрученный наверху в рулон и продублированный частой рыболовной сетью.

— Вот это и есть карра, — продолжил Барбе своё объяснение. — Может быть, даже та самая, легендарная. Батюшка то и дело хвалился, что сумел наколдовать ей вечную молодость. Эй, люди, есть кто сущий в округе?