Большая книга ужасов 63 (сборник) - Елена Арсеньева

Если бы она сама это знала!

Сюда они вместе с ветроловом просто свалились с неба, ну натурально, и в какой-то миг Лёлька думала, что все – ей конец пришел, теперь она уже костей не соберет! Однако эта летающая корзинка почему-то приземлилась довольно плавно, только вот на бок опрокинулась.

С трудом выбравшись, Лёлька попыталась понять, где находится. Неужели это один из тренажерных залов?..

Но в такой страшный зал она еще не попадала!

Нет, вдруг поняла Лёлька с пугающей ясностью, это не тренажерный зал. Это реальность!

«Да ведь я слышала Сигнал! – дошло вдруг до нее. – Это было не просто какое-то пение или звон – это был Сигнал!»

– Сигнал… – невольно произнесла Лёлька вслух – и даже испугалась звука собственного голоса. Он показался таким чуждым окружающему, что у нее волосы зашевелились на голове от ощущения жуткого одиночества!

И она уже не осмелилась не то что проговорить, но даже прошептать то, что вдруг пришло в голову: «Это уже не Корректор. Это та самая Петля!»

Пробрал озноб. Лёлька охватила руками плечи, прислушиваясь, оглядываясь, пытаясь хоть как-то осмыслить весь ужас случившегося.

Ужас – и внезапность.

Она ведь еще не успела окончить курс, она так мало узнала, почти ничему не научилась!

Почему же ей вдруг подали Сигнал?!

Лёлька оглядывалась и прислушивалась, словно надеясь на ответ.

Но ответа никто не давал.

Лес был полон странных тресков, шорохов и звуков – до того неожиданных и пугающих, что Лёльке хотелось упасть лицом на землю, закрыть голову руками и сдаться на милость… кого?!

Кто-то приближался к ней, она это чувствовала. Бежал, скакал, несся… кто-то преследовал ее и не показывался лишь потому, что хотел посильней испугать!

Да куда уж сильней! Ее и так трясло ознобом ужаса!

Но кто это? Кто гонится за ней?

Неведомо…

Да кто бы ни был – вряд ли он способен на милость. Поэтому сдаваться нельзя. Надо уходить отсюда. Уйти подальше. Надо идти и идти!

Лёлька пошла как могла быстро, стараясь ни о чем не думать, только машинально сторонясь кленов, которые иногда мелькали неподалеку от тропы. Казалось или в самом деле клены издавали ей вслед какой-то скрежет?.. Оглянуться было страшно!

Лёлька и не оглядывалась, шла да шла вперед – и через несколько шагов заметила, что впереди стало светлее.

В самом деле деревья расступаются! И пахнет морем – йодом, солью, свежим ветром…

Впереди море?!

Какое здесь море? Такое же, как лес?

Пахло морем, но это оказалась река – унылая, серая, плоская, словно бы залитая асфальтом. Ее отделяла от леса полоса белесого песка, на котором там и сям чернело что-то вроде пены или тины.

Черные пятна Лёлька машинально обходила.

На этой полоске песка она чувствовала себя в большей безопасности, чем в лесу. Тут уж точно никто не подкрадется незаметно, никто не набросится неожиданно!

Однако в песке вязли ноги, так что идти становилось все труднее и труднее.

Как же она устала… И как хочется пить! Вода совсем близко, но неизвестно, можно ли ее пить. Уж больно на вид она… неприятная. Даже опасная!

Приостановилась, вытерла вспотевший лоб – и в этот миг что-то так рвануло ее сзади за косу, что Лёлька вскрикнула от боли.

Какое-то воспоминание, мучительное воспоминание тенью мелькнуло в голове – и исчезло…

Сейчас Лёлька могла думать только о том, как ей больно и страшно!

А она-то надеялась, что здесь никто не подкрадется незаметно!

Неведомая сила волокла в воду. Лёлька сопротивлялась, так сильно натягивая косу, что головы не могла повернуть, и все-таки принуждена была пятиться, вскрикивая от боли и покрываясь ледяным потом.

Еще бы! Ведь сзади, кроме плеска воды, слышался еще и тихий, бессмысленный смешок…

Лёлька была уже по колено в воде, когда до нее дошло, что ее могут вообще утопить. И, похоже, именно это и собираются сделать!

– Пустите меня! – закричала она так, что горло заболело.

Вдруг что-то резко свистнуло рядом, затылок Лёльки на миг обдало жаром, потом запахло паленым – и она почувствовала себя свободной.

Круто обернулась, ощутив странную легкость на затылке, – и остолбенела, глядя на существо, стоявшее перед ней.

Оно держало в руке русую косу – туго заплетенную косу, от которой исходил дымок, словно она была обожжена… пережжена!

Лёлька схватилась за голову, и на затылке волосы ее, теперь короткие и легкие, обвились меж пальцев.

Волосы были почему-то горячие, паленым пахло по-прежнему…

И страх, который охватил Лёльку, был прежде всего страхом оттого, что кто-то пережег ей косу, таким диким, невероятным образом освободив. И лишь потом она ужаснулась при виде существа, которое глядело на нее.

Глядело, вытаращив бессмысленные, рыбьи глаза на округлом, имеющем человеческие черты, но покрытом чешуей лице.

У этого существа было стройное девичье тело, но тоже чешуйчатое, зеленовато-серебристое – чудище со вздувающимися жабрами на шее, пахнущее стылой морской глубью, словно утопленница, много дней пролежавшая на дне!..

Такой жути Лёлька никогда не видела. Даже вообразить не могла, что такое существует!

Но самое кошмарное было то, что сбоку на голове этой жути торчала одна тощенькая и коротенькая – такие называют мышиными хвостиками! – белесая косичка, закрепленная на конце маленькой смешной пластмассовой заколочкой в виде розочки.

– Ты… ты… – пробормотала Лёлька, но больше ни слова не могла молвить.

Жуть булькнула белыми растянутыми рыбьими губами, словно пыталась что-то сказать. И тут Лёльку захлестнуло такое отвращение, что она размахнулась и ударила это чудище кулаком в лицо… или как там называлась ее морда!

Страшилище пошатнулось и плашмя рухнуло в воду, подняв тучу брызг и высоко воздев покрытую перламутровой чешуей руку, сжимавшую русую Лёлькину косу.

Какую-то долю секунды Лёлька медлила, едва не поддавшись искушению выхватить свою косу из этих перепончатых, с длинными синими ногтями пальцев.

Но безумнее сейчас уже ничего нельзя было сделать! И она кинулась прочь, к берегу, холодея от мысли, что вот сейчас из серых вод ка-ак восстанет еще какая-нибудь неведомая тварь, и уж из ее-то слизистых лап вырваться будет невозможно…

Лёлька ничего не видела от ужаса и поэтому заметила того, кто бежал ей навстречу из леса, лишь когда он очутился уже совсем рядом.

Данила выскочил на берег и сначала оторопело таращился, не в силах двинуться с места, тупо глядя на две фигуры.

Одна из них была нелюдь, это несомненно!

Однако не лесная нелюдь и не речная.

Даже не аквазавр…

Так вот что означал запах соли и йода на берегу лесной реки! Значит, сюда уже подобралось море!

Море вошло в реку и принесло с собой все свои ужасы, все химеры, все свое злодейство и ненависть к людям. Прибавились новые враги, понял Данила – и аж застонал от ощущения своей беспомощности. Прибавились новые враги, а он не сможет сообщить об этом, не сможет предупредить своих… Да и орел-наблюдатель погиб – значит, из форта ничего не увидят!

И только потом до него дошло, что нелюдь тащит в воду человека.

За косу тащит!

При виде этой туго натянутой длинной русой косы что-то будто мелькнуло у него в голове, туманное воспоминание какое-то, – но тотчас и растаяло.

Это была девчонка – обыкновенная, каких Данила видел только в прошлой своей жизни. Человеческая девчонка! Главным признаком ее принадлежности к роду человеческому была одежда. Нелюди-то совершенно не терпели вида одежды, норовили даже и с трупов ее сорвать.

Потом Данила разглядел, что на белой майке девчонки написано зелеными буквами: «Корректор» – и у него перехватило дыхание.

Значит, вот кого прислали к нему на помощь!

Он взмолился, он попросил о спасении… и для этой девчонки в Корректоре прозвучал Сигнал.

Да она же совсем малявка, что она успела узнать, чему научиться?! Почему прислали именно ее?!

Ноубоди знает, как обычно!

Однако что же это он стоит как дурак? В любую минуту из лесу вырвутся птицеглавые. К тому же нелюдь вот-вот затащит девчонку в воду. Затащит за косу… И утопит! Или из глубины вырвется какое-нибудь вовсе уж непредставимое чудовище, с которым Данила вообще не сможет справиться.

А если тут по-прежнему водятся аквазавры?..

Его передернуло ознобом жути и отвращения.

Хватит столбом стоять! Еще осталась последняя стрела! И даже если Данила промахнется, он отпугнет нелюдь самим выстрелом. Короткие стрелы огнестрела, арбалета с оптическим прицелом, самовозгорались в полете. Нелюди, как и всякое зверье, панически боялись огня!

Данила вскинул огнестрел, нажал на спусковой крючок… и его окатило холодным потом, когда он увидел, что из этого выстрела вышло.

Целился-то он в нелюдь, и попал бы – конечно попал бы! – однако она сильно дернулась назад, и его стрела вонзилась в натянутую струной косу девчонки. Причем вонзилась почти у самого затылка! Еще чуть-чуть – и вместо нелюди Данила подстрелил бы человека!