Полдень, XXI век (декабрь 2012) - Коллектив авторов

Карта шлепает о планшет. Шлеп.

– …Шучу. Я Богу молюсь, парень. Каждый день. Помногу. И вслух. За то, что Тогда остался жив…

Шлеп.

– …За то, что с тех пор еще четыре раза оставался жив… За то, чтобы дичь нашлась, а потом не ушла… За то, чтобы «Баловень» вечно ходил по морю… За Безумного Йенссена, дай ему Бог безумного здоровья…

Шлеп… Шлеп.

– Ваш ход, Ники.

– Да… А самое главное, Сэмюэль, – за то, чтобы дожить до момента, когда последняя подводная тварь отправится на дно, и Охотники станут не нужны… Ну, это я уже загнул, конечно. Жадничаю… Сегодня вот остаться целым – и то уже счастье. Чудо.

Шлеп.

– Капитан мне сегодня втирал о чудесах. Что, мол, сами себя не добили, и прочее.

– Так… Во-первых, Сэм. Капитан не «втирает», а объясняет. Нам, балбесам. Что и когда Надо, То и Тогда и объясняет, заруби себе на будущее. Еще раз в таком тоне о Капитане – точно морду разобью… Усвоил, да?.. А во-вторых, это ли чудо, Сэм, это ли чудо?.. «Сами себя», тоже мне… Настоящее Чудо, скажу я тебе, Сэм… Так это, что Второй Акт не начался.

– Второй акт?

Шлеп, шлеп… Шлеп.

– Второй Акт, Сэм. Как в фильмах-жутиках. Войны киберов. Ты знаешь про «Мертвую руку»?.. Понятно, что нет. Никто толком не знает, но кое-что слышали. Некоторые не верят. А я вот думаю – русские вполне могли… Эй, Сэм, ты опять выиграл?! Черти б тебя взяли…

– Я перетасую. А что эта «Рука»?

– Ага, «Мертвая рука». Говорят многое, но, в принципе, примерно одно. Мы русским: мол, превентивный удар вам по всему командованию. А они нам? Да пожалуйста, говорят. Все равно, говорят, огребете в ответ по полной! Прикинь, сделали систему, которая сама распознает ядерные атаки. Сейсмические толчки, плюс рост радиоактивного фона, плюс выбросы в атмосферу… И сама же запускает командные баллистические ракеты. А те летят по всей собственной территории и транслируют коды на запуск ядерного оружия. Всего, которое есть! Вообще без человека! А? Есть командование, нет командования… И чего бы тогда с нами было? Полные кранты всему! Вот… Да ни хрена не страшилка, было такое!.. Ладно, ну ее, эту игру…

Один час пятьдесят семь минут.

– Капитан, сэр! Мастер-радист… Соседи от капитана Джонни Джоунса сообщают, что у них…

– …Русская подлодка, Дик?

– Э-э… Да, сэр, но каким образом…

– Две подлодки с одной стороны в одном квадрате – это нонсенс, Дикки-бой. Это идиоту понятно… Тип определили?

– Старая «Акула», сэр, насколько они успели определиться…

– «Тифон», значит? Самая здоровенная железяка с ракетами в мире. Повезло Джоунсу.

Йенссен вдруг ощущает подступающую мутную тоску. С чего бы после доброго сна, плотного обеда и трубочки виргинского табачка, под ясным почти небом?

«Акулы», хоть и старые, едва не порезанные на металл, а потом залатанные в период обострения… Страшенные и фатальные рыбины… Их парадоксальные ракеты. Их парадоксальное же военное программирование, безо всякого почтения к старику Гейтсу… Дай Бог удачи Капитану Джонни… Дай, Бог, удачи.

– Дик. Запросите у Джоунса данные – скорость, курс, время начала, готовность. И передайте им все наши… Мистер Смит. Попросите штурманов определить предположительный курс «Серебряного Заката» с его Охотой на данный момент. Это не срочно… Минут шестнадцать-семнадцать у них есть…

Один час сорок шесть минут.

– Капитан, сэр! Мастер-пилот. Аппараты расчехлены, разнайтовлены, заправлены, прогрев сейчас. Готовы к взлету по команде.

Безумный Йенссен энергично переходит к кормовым амбразурам и видит, как на кормовой крылатой наделке, прямо за ходовой рубкой по левому борту, раскручивает со свистом свои лопасти старенький, подгорелый, кривовато залатанный противолодочный вертолетик, похожий на обиженного инвалида-приживалу в сиротском доме.

По правому же борту техники выдергивают заглушки из турбин русского «Як-41». Он стоит неколебимо, освещенный с правого борта восходящим солнцем, хищный и смертоносный демон с вертикальным взлетом, похожий на попечителя того самого сиротского дома, приживалу которого посмели обидеть. Йенссен много раз наблюдал его фантастический взлет, но так и не отучил себя скрещивать пальцы при виде такой очевидной дьявольщины…

Пилот самолета читает планшет, сидя у переднего шасси; но поднимает вдруг голову и смотрит из-под фильтров полетного шлема прямо в амбразуру, в глаза Капитана Йенссена – померещилось? Нет?..

Один час тридцать две минуты.

– Капитан, сэр! Мастер-комендор, Большой… Простите, Абрамс!

– Слушаю, Большой Брамс. Готовы?

– Да, сэр. По «Паамсу» только готовность семьдесят процентов… Наверстаем к объявлению позиции.

– …Капитан, сэр! Старший помощник. Спасательные средства, спасатели, медики, палубные команды, обслуживающий персонал в готовности ноль.

– Спасибо, Смит. Господа офицеры! Братья-смертники, у нас еще в запасе девяносто минут. Если кто-то не готов, лучше сообщите немедленно… Докладов нет… Благодарю вас. Теперь грустное. Капитан Джоунс ведет «Тифон» к норд-норд-осту от нашей охоты. Вы все знаете, что за штучки, эти русские «Синева»… И они… чертовски близко от нас…

…Жабий Пастырь аккуратно наклоняет глиняную бутыль над четырьмя старыми, стеклянными, довоенными рюмками. Рюмки держат затянутые в черный неопрен дайверы, на кого упал жребий. Лягушонок Хью, Бонни, Иван-Два-Раза, Везунчик-Моня. По сорок граммов, но – настоящий «Джек Дэниелс», вкус которого на берегу забыли уже давно и безвозвратно…

– Удачи вам, ребята.

– Удачи нам и вам, Пастырь!

Жеребьеванные дайверы ввинчиваются, один за другим, в чрево раскачивающейся на талях «Стрекозы». Люк опускается и взвизгивает, задраиваясь.

Лязг цепей.

Плеск воды в спусковой шахте.

Отстрел гаков.

От «Стрекозы» на поверхности остаются только «глаза» двояковыпуклого носового блистера и окрашенный в черное и желтое, сегментами, входной люк.

Старина Фил аккуратно укладывает стеклянные стопки в жестянку из-под патронов.

– Капитан, сэр! Мастер-Дайвер. Прошу добро на выход «Стрекозы».

– Капитан, сэр! Мастер-Пилот. Прошу добро на запуск «Воробушка».

– Давайте, Кэмп. Давайте, Лучано. С Богом… Двум смертям не бывать, как отмечают наши бывшие «восточные противники»… Кэмп! Если это окажется не «Огайо» – вы мой враг навеки! Шучу… Смит, подмените меня на семь минут, мне надо в гальюн…

– А кому не надо в гальюн перед концертом, – ворчит Малыш Джереми, перебираясь по-крабьи за капитанский монитор.

Свист вертолетных винтов с кормы усиливается; по амбразурам скользит тень. Увечный «Воробушек» быстро уменьшается в размерах, становясь маленькой блестяшкой меж сумрачным и золотистым.