Схватка с кобрами - Крэйг Томас

– Хорошо. Поняла. Входите, инспектор.

Она распахнула дверь, и он протиснулся мимо нее. Повар, не переставая виновато пожимать плечами, молча удалился к себе на кухню. Вдали тускло мерцали обманчиво мирные огни Сринагара. Обернувшись, увидела, что Дханжал уже зажег свет и проверяет окна в соседней комнате. По противомоскитным сеткам застучали летящие на свет насекомые.

Роз прошла следом и тихо стала позади. Было очевидно, что он намерен произвести обыск.

– Выходит, домики миссис Мэллоуби представляют особую цель? – спросила она. Делавший вид, что проверяет запор окна, Дханжал растерянно поднял голову. Под окном раскрытая настежь сумочка Роз. В ней шуруют пальцы опущенной за окно правой руки, догадалась она.

– О, нет, мне бы не хотелось, чтобы вы так думали. – Его английский вдруг приобрел индийское звучание – и тут обманывает. Это обойдется тебе в копеечку, Хайд – в буквальном смысле. Она ухватилась за мысль. Одно к одному, Хайд. Пятьдесят фунтов в пользу Лиги защиты кошек. – Однако лучше быть уверенным.

– О'кей. Хотя жаль, что не дали поспать.

– Окна в спальне, будьте добры.

Поставил на место телефон.

– Сюда.

С трудом подавляя тревогу, открыла дверь в спальню.

– Ох, ни за что не советую вам спать с открытым окном, миссис Вуд, – обернувшись к ней, первым делом произнес Дханжал.

Еще пятьдесят в благотворительный фонд, Хайд, посчитала она про себя. Как ни странно, такая игра успокаивала и отвлекала, давая возможность притвориться растерянной и обеспокоенной, но ни в чем не виноватой и не похожей на профессионала, словом, не той, кого он ищет. Так я и есть, черт возьми, дилетант, убеждала она себя.

– Не буду. – Дханжал закрыл окно. – Просто привыкла к свежему воздуху.

– В Лондоне? – Он покачал головой. – Миссис Вуд, хотя мне больно порочить миссис Мэллоуби, я действительно не считаю, что жить в этом плавучем доме безопасно, – с улыбкой произнес он, – и предложил бы переехать в отель покрупнее – ради вашей безопасности.

Зачем его сюда послали – угрожать или проверять? Роз перестала понимать и вконец растерялась. Какие там пятьдесят фунтов, успокаивала она себя. Вот когда дело принимает действительно серьезный оборот. Двести фунтов в помощь голодающим...

– Я... полагаю, на мое усмотрение?

Дханжал вышел из спальни, прежде посмотрев в окно в сторону домика Сары. Казалось, остался удовлетворен – расстояние достаточно надежное. Бросил взгляд на камеру, тут же выбросив из головы. Обыкновенная японская 35-миллиметровая зеркалка. Так оно и было на самом деле. Теперь. Роз старалась успокоить дыхание, но, чтобы унять дрожь, пришлось еще крепче сплести руки на груди.

Заглянув в ванную, Дханжал на мгновение задержался – Роз, для которой этот миг растянулся на длинные минуты, была на грани паники – и, вернувшись в гостиную, открыл дверь на веранду. Остановился и, уперев руки в боки, стал любоваться видом на озеро Дал.

Нагнувшись, поднял магнитофон, повертел в руках, как простую железку. Шнур с наушниками болтался в воздухе. Улыбнувшись ей, надел наушники. Роз с деланным безразличием напряженно наблюдала за его манипуляциями. Почти не слушая, выключил магнитофон. Осмотрел кассету. Небрежно процедил:

– Наверно, слишком молод для такой музыки. Нахал.

Деловую часть сменили сумбурные разговоры между отдельными участниками. Некоторые участники встречи ушли. Спрятав пленку в чемодан, Роз поменяла ее на "Кровь на следах". Дилан кашмирцу не понравился, но чувствовалось, что кассета вполне соответствует тому впечатлению, которое тот составил о Роз.

Представлению о простодушной, склонной к чувствительности болезненной особе средних лет. Толстой белой женщине. Если это что-нибудь да значит, тогда, Хайд, с тебя, черт побери, две с половиной сотни в пользу Национального общества предотвращения жестокого обращения с детьми!

Дханжал, казалось, был удовлетворен. В то же время озадачен и раздражен таким бессмысленным пустяковым поручением. Из-за большого самомнения ему не хватало терпения и выдержки.

– Благодарю вас, миссис Вуд. На вашем месте я бы послушал моего совета... но, разумеется, я никоим образом не могу вас заставить. Спокойной ночи.

Роз стоило больших усилий, не торопясь, закрыть за ним дверь. Потом, откинувшись спиной к роскошной благовонной деревянной стенной панели, она, подняв голову к резному потолку, долго стояла в коридоре. О, Боже мой!.. О, Святой, черт побери, Боже!..

Хайд, лучше бы ты завтра был здесь... Я больше не могу. Не могу больше. С благотворительными пожертвованиями или без них – приезжай!

Неуверенный, что его не заметили, Хайд отпрянул от зияющей в потолке рваной дыры. Двое в делающих их похожими на лягушек респираторах все еще держали оружие наизготовку, зачарованно глядя на лежавшего среди кусков известки Лала. Голова неестественно повернута, кисть вывернута, будто украдкой принимая мзду. Их взгляд притягивал рюкзак с услужливо вывалившимися к ногам папками с фотографиями. Увидели ли они Хайда? Когда после выстрелов упало тело Лала, они подались назад. Теперь один из них наклонился над трупом. Слышалось громкое, как звук насоса, дыхание. По рассыпавшейся у ног стоявшего штукатурке растекалось темное пятно крови.

Решил, что они его не видели. Встав на корточки и опершись на руки, заглянул в комнату, убеждаясь, что те не торопятся. Их усиленное масками дыхание раздавалось слышнее непрерывного надоедливого воя сирен. Удалился и шум винтов вертолета.

Над головой звуки прыгающих на крышу ног – как периодические легкие взрывы. Вертушка сбрасывала – двоих-троих? – для взаимодействия с теми двумя внизу...

В комнате звуки "уоки-токи". Английский, не хинди. Официальный язык. Он встал на четвереньки, как обезьяна, приготовившаяся прыгнуть с ветки на ветку. На заваленном мусором и штукатуркой столе разложены фотографии, документы Лала, остальное содержимое рюкзака. Докладывают кому-то находящемуся снаружи или в вертолете.

– ...этот человек – Лал. Подтверждено, сэр... да, материал очень интересный, сэр. – Уверенная манера. Эти двое и те, что на крыше, должно быть, из элитных войск. Или армейские коммандос, или из разведки. – Да, сэр, забираем мешок и покидаем через крышу. Сэр...

Хайд наблюдал, с ужасом думая, как они поднимутся по лестнице, пройдут мимо его убежища и выйдут на плоскую крышу. Возможно, в этом все еще темном углу ему все же удастся спрятаться... Забудь об этом, тут же признался он, увидев, как владелец "уоки-токи" достает из черной ветровки нескладный клинообразный пистолет и целится в продавленную тахту. Сразу вспыхнуло ослепительное пламя. Пистолет с зажигательным патроном. Хайд быстро отвернулся, но в глазах долго плавали желтые круги. Едкий запах заряда, дым горящей тахты, который его задушит...

Они подожгут в других местах, сожгут дотла все здание. В глазах не прояснялось. Сквозь дым, пламя и желтые пятна на сетчатке разглядел, как двое покидают кабинет и направляются к лестнице. От дыма горящей тахты скребло в горле. Слушая поднимающиеся кверху шаги, он бессознательно прикрыл дверцу, через которую пробрался к Лалу. В "уоки-токи", словно огонь, потрескивали голоса. Теперь они торопились – в руках рюкзак, богатая добыча, пылающий кинотеатр – хорошая гарантия на случай, если что упустили. В ведущую на плоскую крышу распахнувшуюся и сразу захлопнувшуюся дверь ворвался рев вертолета.

Хайд зажал нос и рот носовым платком. В закутке – как внутри небольшой домны – сквозь щели и дыры пробивается пламя. Кабинет охвачен огнем. Насколько он мог видеть, там ничего не осталось. Все находилось у Лала в рюкзаке; все, что могло его сделать богатым. Видневшийся сквозь дым труп лизали языки пламени. Хайда обдавало невыносимым жаром.

Звук винтов растворился в ночи, оставив только рев сирен пожарной тревоги, сигналы пожарных машин и машин "скорой помощи". Те, в вертолете, улетели в полной уверенности, что если англичанин остался внутри, то либо погибает, либо уже погиб.

Хайд открыл дверцу. Лестницы в еще более загустевшем дыму не видно. Закашлялся до рвоты. Жгло легкие. В кабинете что-то взорвалось. Шаря рукой по стене, двинулся вверх и наконец вышиб ногой дверь, ведущую на плоскую крышу. Выбравшись на воздух, почувствовал громадное облегчение, но тут же вздрогнул в ожидании града пуль, если вдруг кого-нибудь оставили на крыше. Глубоко вдохнул. Кружилась голова. Разрывались легкие.

Из чердачных окон и щелей в черепице на покатой части крыши выбилась цепочка языков пламени, как будто выложили посадочную дорожку для небольшого самолета. Подбежав к краю крыши, Хайд заглянул через перила. Смахнул струившиеся из глаз слезы. Наглухо перекрытый боковой переулок пуст. Разглядел выходивших на Чоук через просвет в ограждении пожарных, змеившиеся шланги, отражение пламени на металлических частях лестницы. Ни водосточной трубы, ни пожарной лестницы. Как они и рассчитывали, он оказался в ловушке. В отчаянии поглядел вверх. Огни удалявшегося вертолета не больше крупных звезд. Проклятье, они более чем уверены. Оглядел крышу. Спасения не было.