Короткое замыкание - Микки Спиллейн

А теперь... теперь нужно, чтобы я вышел через эту дверь... Потому что, если я не выйду, они сюда придут. Если их там много, они затравят меня тут, как крысу, но даже если он один, то тоже получит меня в этой западне. Бомба, граната и... конец!

Нет! Я должен быть снаружи! Там у меня еще останутся шансы.

Гроза после небольшого затишья опять усилилась. Дождь барабанил, гром гремел, ветер завывал. Красивая обстановка для убийства. Дьявол вместе с ними.

Мне понадобилось немного времени, чтобы задрапировать канделябр, накрутить на него постельное белье и покрывало с кровати и придать этому импровизированному манекену почти человеческий вид.

Потом я открыл окно, слегка... на два сантиметра, чтобы просунуть мордочку моего сорок: пятого. После этого я пошел и отпер дверь. Открыв ее, поставил манекен у порога и бросился к окну. Мне оставалось лишь дождаться следующей вспышки молнии, которая осветит моего двойника.

Молния задержалась... Боже мой! Можно сказать, природа нарочно продлевает агонию ожидания. И вдруг ослепительный белый свет и сильный удар грома совсем близко, и я в то же мгновение увидел в группе пальм вспышку огня.

Мой манекен упал, полетели осколки дерева. Я тут же выпустил в пальмы семь пуль. Одним прыжком перелетел через порог, выпуская восьмую пулю, и... понял, что был обманут!

Пули, которые опрокинули мой манекен, были не из «магнума-22»!

И вот я один посреди арены. Я покатился по земле, когда следующая пуля разорвала мой воротник и пропахала впереди меня, взметнув гравий.

Эта пуля была не из группы пальм. Повернувшись, я увидел, при вспышке молний, стрелка на крыше напротив. Мой сорок пятый пролаял. Под его ногами разлетелась черепица крыши. Он не стал ждать: повернулся, пополз и исчез за слуховым окном.

Гроза в последнем усилии сверкала и гремела злобным финалом, разливаясь проливным дождем.

Машина, потерянная в этом потопе, спасла мне жизнь. В желтом тумане ее фар я вдруг увидел массивную фигуру, которая появилась откуда-то из-за моей спины. Он уже был на мне, когда я повернулся. Он взвыл от радостного удивления, и дуло его ружья ударило мне по голове. Я упал на колени, а человек повалился на меня.

Ему-то это нравилось. Он громко засмеялся, пытаясь ухватить меня за горло, а другая его огромная лапа шарила по моему боку, пока не схватила мою руку, сжимающую рукоятку сорок пятого. Он загнул назад мою руку, и я выпустил оружие... Его колено поднималось по моей спине к почкам... Рывок... Промахнулся... Он разлегся на мне, закрутился, используя каждый грамм своего веса, всю силу своего гигантского тела.

Он смеялся, считал это забавой. Это ему нравилось.

Он забыл, что мне это тоже нравится.

Я дал ему возможность расположиться в хорошей позиции — и... Теперь мне играть! Мой кулак раздавил его адамово яблоко, разбивая ему глотку. В тот момент, когда он удивленно поднял руку к горлу, издав задушенный стон, мои пальцы обхватили его фаланги и сжали их. Одновременно я поднял колено, наметил цель и... Я не промахнулся! В животе моего противника возникла такая страшная боль, что заставила его глаза вылезти из орбит.

Он слишком привык к победам. Он был уверен в своей силе и привык к ужасу, который вызывал у других. Теперь была его очередь... И я заплатил сполна!!! Он мотал головой, как будто не верил в случившееся, неспособный сказать ни слова, охваченный неизведанной им доселе болью... Если бы я дал ему хоть малейшую возможность ответить мне, я дорого заплатил бы за его страдания.

Но я не дал ему такой возможности. Я уже стоял, мои руки охватили его — и... движением дикой злобы я свернул ему на сторону голову, сломав шейные позвонки...

Потом я уронил его как мешок.

Второго я нашел под пальмами. Это оказался маленький парень с порезом на щеке и дырой в груди. Мой сорок пятый его не пропустил... Под ним, на земле, лежало военное ружье. Оно было заряжено, но им не пользовались. У парня оказался также пистолет, засунутый за пояс.

Я принес то, что осталось от того громилы, и бросил его на маленького. Карабин я швырнул в грязь, рядом с ними.

Грохот грозы покрыл шум этой битвы. Я нашел лестницу, которая позволила Нигеру Хоппесу подняться на крышу. В свою очередь взобрался по ней, скользя по мокрой черепице, достиг слухового окна, обошел его, посмотрел на другую сторону... Снимаю шляпу, Нигер! Хорошо сыграно!

Интересно, сколько же времени он ждал возможности действовать? И к тому же — Хоппес ли это? Ответ он оставил в желобке на крыше: белый тюбик, толщиной с палец, на котором была надпись: «Безекс».

На земле, на тропинке я нашел следы его ног. Тропинка довела меня до улицы, а там, на асфальте, было бесполезно продолжать поиск. Во всяком случае, возможность для бегства у Нигера Хоппеса была. И если он ею воспользовался, то изберет другой час, другое место, чтобы меня убить. Но в настоящий момент его здесь не было, я это чувствовал.

Отмычкой я без труда открыл дверь комнаты Камиллы. Она не шевельнулась. Дыхание ее было тяжелым: Камилла сильно простудилась. Когда я закрывал дверь, она всхрапнула и закашляла.

В восемь утра было еще темно — матрац из черных туч не давал солнечным лучам пробиться на землю. Однако это не помешало Дэйву привезти мне посылку от Эрни. По дороге он сообразил захватить для меня стаканчик кофе, за что я был ему весьма благодарен. С удовольствием попивая его, я рассказал ему о ночном происшествии.

Он прокомментировал события протяжным свистом, затем сказал:

— Не можешь же ты оставить там этих двух мертвецов!

— Старик, я могу сунуться в лапы фликов и потерять время на всякие объяснения. Мне необходимо действовать. И быстро!

— Хорошо, хорошо. Но ты хоть узнал, кто они такие?

— Из них ничего не вытянешь. А с их фальшивыми документами пусть разбирается полиция. Мне тут больше делать нечего.

— Да, твоему положению не позавидуешь.

Я удержался от улыбки:

— Заблуждаешься, папаша. Мое официальное положение дает мне иммунитет. Ответственный агент, на которого напали во время исполнения им его задания, имеет право на законную защиту, больше ничего. Но я не буду этим заниматься. Позвони в «Ньюарк контроль», расскажи им обо всем случившемся, и предоставим другим расхлебывать все это.

— Тайгер, я смотрю, ты любишь рисковать.

Я оставил его комплемент без ответа и спросил:

— Ну а что в городе?

— Нашествие легавых. Лезут из всех щелей и даже не маскируются под туристов. Хуже, чем в Лос-Аламосе в те времена, когда там создавали первые бомбы "А". Говорят, они уже повредили дюжину черепов неизвестно за что, но держат это в секрете, пока атмосфера не очистится... Шлюхи куда-то разбежались, да и торговцы наркотиками тоже смылись из города. Настоящее всеобщее бегство.

— Это не имеет никакого значения.

— Как пакет? — поинтересовался Дэйв.

Я вскрыл посылку. И первое, что увидел, — это пару начиненных Эрни «Безексов». Отдельно в коробке лежали двенадцать других ингаляторов, тут же находился список аптек и записка, в которой Эрни сообщал, что он уменьшил наполовину продолжительность действия препаратов. Те, кто их приобретут, вскоре будут вынуждены быстро купить новые...

Наибольшее внимание я, естественно, обратил на два тюбика со смертью. Разорвав целлофановую обертку одного из них, представил себе нашего химика читающим наши рапорты о проделанной работе. Проклятье! Сам изобретает смертельную отраву, а когда мы сообщаем, что всего лишь нажимали на спуск, презрительно морщится. Вот это мир!

Но естественно, способа, с помощью которого я смог бы сунуть этот смертельный газ в ноздри Хоппеса, Эрни не придумал. Не подсказал и того, как распознать Нигера Хоппеса, чтобы не пострадал совершенно невинный человек... Проклятый Эрни!

Я бросил один отравленный «Безокс» в свой карман, другой засунул в сумку и занялся коробкой.

— Дэйв, вот список аптек, в которых ты разместишь эту дрянь. И пусть тебе хорошенько опишут каждого покупателя. Говори, что ты изучаешь покупательский спрос и всякую подобную дребедень.

— А если нападу на след Хоппеса?

— Не дай ему тебя поймать и предупреди Чарли, потому что меня здесь не будет. Мне нужно нападать. Будь осторожен. Не приставай к клиенту, если окажешься с ним один на один. Но если будешь уверен, что это Хоппес, — действуй! Убей, но не рискуй зря!

— И никаких разговоров?

— Никаких. На это нет времени. Нам нужен Агрунски, а не Нигер Хоппес. Последний лишь призрак.

Дэйв закурил сигарету и, тихонько посмеиваясь, сказал:

— Ты, Тайгер, тоже будь осторожен, потому что этот тип, если он еще жив, не дурак.

Вскоре Дэйв ушел, закрыв за собою дверь. Я услышал, как отъехала его машина.

Я сложил все свои вещи в сумку, которую бросил на заднее сиденье автомобиля, а на двери номера повесил табличку: «Не беспокоить». Мне совсем не хотелось, чтобы горничная слишком быстро обнаружила деревянные осколки от дверного косяка, искореженный канделябр и пулю в стенке шкафа. И так очень скоро под пальмами найдут два трупа.