Робинзоны 2 - Константин Калбазов

      - Но могло все получиться по другому и это из-за того, что вы не выполнили приказ. Любой из вот них, мог погибнуть. А если бы еще кто-то решил бы погнаться за хакота? Смогли бы мы тогда остановить магаков? Нет. Нас убили бы, потом убили бы тех кто погнался за хакота, а потом догнали бы женщин и детей. Они убили бы всех и все только потому что кто-то не выполнил приказ.

      Так, с разъяснениями покончено. Бойцы все услышали и что-то там поняли. Понятно, что карать смертной казнью за невыполнение приказа он не может. Во-первых, у него не так уж и много бойцов. Во-вторых, его сейчас самого порвут на фашистский крест, если он попытается кого-нибудь казнить. Можно конечно вызвать на смертельный поединок и убить ослушников, пока он все же превосходил своих подчиненных, но терять людей глупее не придумаешь. И опять, поднятию дисциплины это способствовать не будет. Парни не всегда будут ему уступать, придет момент когда кто-то станет сильнее его. И что, снова возобладают пока еще существующие порядки - вождь должен быть ловким, сильным и тупым? Так не пойдет, потому что глупее не придумаешь. Однако, что-то делать нужно. Безнаказанным оставлять проступки никак нельзя, без дисциплины его доморощенное войско очень быстро прекратит свое существование.

      Самое простое, что он мог придумать это губа. На острове имелся ледник, который как нельзя лучше отвечал этим требованиям. Посидят там, подумают. Сауни не пещерное племя, а потому долгое нахождение в замкнутом пространстве должно их кое-как вразумить. За одно должны будут вразумить и товарищи.

      Новоявленные воины с удовольствием занимались боевой подготовкой и явно тяготились несением гарнизонной и караульной службы. Сейчас существовал только один наряд - наблюдательный пост. В него заступали парами. Первый стоял там весь день, его только не на долго подменял его же напарник по тренировкам, чтобы тот смог оправиться и принять пищу. С наступлением темноты заступал напарник, дежуривший до утра.

      Один наряд в пять дней, это неприятно, но не страшно. А вот теперь нарядов будет больше. Половину суток дежурить будет одна пара, которую будут лишь подменять. Вторую половину, другая пара. Одним словом неприятных занятий добавится ровно вдвое, потому что оставлять арестантов без охраны Дмитрий не собирался.

      Но вот насколько они готовы принять даже такую малость, предстояло выяснить именно сейчас. Если все пройдет гладко, то ему все же удастся наладить дисциплину, нет... Тогда плохо. Никакое оружие не сможет позволить им выстоять, если не будет дисциплины. Может они еще и не раз накостыляют врагам, а они еще придут, но итог будет один, их раздавят.

      - За невыполнение приказа вы двое проведете в леднике пять дней. За день каждому из вас будут давать по одной вареной рыбе и кувшину воды. Больше вы ничего не получите и не выйдите оттуда, даже если захотите по нужде. Вы будете гадить прямо там. Когда все закончится, сами же все и уберете.

      - Мы свободные охотники и не станем сидеть в этой яме,- гордо вскинув голову возразил Тынк.

      - Или будет так, или вы здесь не нужны,- резко ответил Дмитрий.- Возвращайтесь к своим рулам и живите как простые охотники. Вы можете забрать с собой свои доспехи, вы их сделали и вам они принадлежат, но оружие оставите здесь. Лучше нас будет меньше, но зато я буду знать, что те кто останутся, выполнят приказ. Только так мы сможем защитить наших женщин и детей.

      - Я не пойду в эту яму,- продолжал упираться Тынк.

      - Пять дней - это много,- задумчиво произнес Грот.

      - В племени, где раньше жил я, за то, что сделали вы - убивают,- глядя прямо в глаза Гроту, возразил Дмитрий.

      - Почему же ты не убиваешь нас.

      - Потому что, я не там, а здесь. Потому что, нас мало. Потому что, кто-то должен защищать племя. Потому что, умереть просто. Труднее жить и знать, что от тебя зависят жизни других.

      - Я...

      - Я приму наказание,- перебил своего товарища Грот.

      Дмитрий перевел взгляд на Тынка, который опешив от слов напарника, смотрел на Грота широко раскрытыми глазами. Парни зароптали, но как видно сейчас никто не станет убивать Дмитрия. Что же. Это радует. Жаль конечно, что Тынка он потерял, но иначе нельзя.

      - Как только вернемся в лагерь, оставишь все оружие в руле и отправишься в ледник. Харка, ты будешь его охранять, с полным вооружением.

      - Но я не буду выходить, я принимаю наказание. Зачем меня охранять, как врага?

      - Будет именно так. Твои товарищи будут следить за тем, чтобы ты полностью принял наказание. Тынк, завтра ты покинешь лагерь вместе с остальными. Все. Выдвигаемся в лагерь.

      - Дим... Вождь... Я... Я тоже... Принимаю...- запинаясь через каждое слово, вдруг произнес Тынк.

      Дмитрию стоило большого труда, сдержаться и не показать всем, насколько он доволен этим обстоятельством. Потеря даже одного бойца в их положении - это серьезно. Но больше обрадовало то, что остальные все так же бурчали, но это было другое бурчание. Они с явным одобрением приняли решение Тынка.

      - Харка, посадишь Тынка вместе с Гротом. Теперь возвращаемся.

      Отряд выдвинулся к лагерю или заставе, как все чаще называл ее Дмитрий, позже лодок, но прибыли на место они быстрее. В общем-то ничего удивительного, на веслах сидели женщины да дети, лишь в одной из лодок был мужчина, охотник по имени Отар. Но что может один, даже сильный мужик, на такую ораву, разве только организовать и доставить к месту, вот и все.

      Соловьев помнил этого парня. Несмотря на молодость уже достойный охотник, к тому же, далеко не глупый. В свое время он не просто выменял вожделенное оружие, а умудрился задать множество вопросов, как по устройству, так и по обслуживанию арбалета. Трудился не щадя сил, чтобы получить всего по максимуму. На памяти Дмитрия это был единственный из всех охотников который умудрился выкупить не только арбалет, но и нож и топор и рогатину. Кстати, нож и рогатина до сих пор при нем. Выходит парень не только дрался умело, но и сохранил свое оружие.

      Вместе с прибытием на полуостров лодок, пришла и весть о смерти Такунки. Не сказать, что известие расстроило Дмитрия, скорее наоборот. Хорошо все же, что чудеса вещь весьма редкая, а закон подлости не всегда срабатывает. Кто знает, вот выкарабкайся этот гад с того света и сколько бы он попил крови. Люди вообще не любят чувствовать себя проигравшими, а уж амбициозные, которые не дошли до желанной цели какого-то шага, и подавно. Так что ну его, как говорилось в одном бородатом анекдоте - умерла, так умерла.

      Похороны шамана прошли как-то быстро и буднично. Поутру все мужчины направились в лес, где быстро соорудили костер, на который и возложили труп того, кто с уверенностью вел людей к счастливой доле, а привел к гибели. Дмитрий все время пока пылал костер, задумчиво смотрел на пламя и размышлял над тем, не повторяет ли он ошибку Такунки. Но в итоге тряхнул головой и решил жить дальше, следуя намеченным курсом.

      В конце концов он ничего не придумывал, а шел по давно проторенной дорожке. Да, здесь разделение людей на классы, произойдет настолько быстро, что возможно деды еще будут помнить, о вольной и равноправной жизни, наблюдая за расслоением племени. Но что тут поделаешь. Такунка чувствовал себя правым и привел людей к гибели. Вейн и Дмитрий тоже чувствуют себя правыми, остается только надеяться, что они не добьют людей окончательно.

      По возвращении в лагерь, Дмитрий внимательнее осмотрел людей, спасенных вчера. Ночь, проведенная в безопасности, не смогла помочь им восстановить свои силы. Ну, это-то понятно. Поди приди в себя после такого. Нападение врагов, смерть близких, бегство на пределе сил. Повторный бой, когда беглецы чувствовали себя практически в безопасности. Как тут оставаться спокойным.

      Всего они спасли двадцать девять человек: один мужчина, десять женщин, восемнадцать детей, десять из которых были девочки. Разумеется ни Гунку ни Такунку, он не считал. Дети различного возраста, от шести до тринадцати лет. Они уже были достаточно взрослыми, чтобы вносить свою лепту и быть помощниками, конечно в разной степени, но зато уже не требовали такой опеки, как та детвора, что была оставлена убывающими на большую охоту в Новом.

      Глядя на этих детей, словно тени бродивших по лагерю или понуро сидящих, ковыряясь в земле, Дмитрий вдруг поймал себя на мысли о неправильности происходящего вокруг. Так не должно быть. И уж тем более не должно быть среди детворы. Эта братия всегда отличается непоседливостью и избытком энергии бьющей через край. Ну и где она? Забитые, затравленные. К ним бы сейчас психолога и реабилитацию. Ага, размечтался одноглазый. Остается только надеяться на матушку природу и то, что здесь в ходе естественного отбора выживают только сильнейшие. Вот только эта детвора все еще находится на стадии отбора.