Гусары, молчать! Том 2 - Владислав Мацко

Дальше размышлять мне не дали, Никита пришёл в себя, развернулся в мою сторону и опять начал свой разбег, тупо решив повторить предыдущий манёвр.

Вряд ли я могу рассчитывать на свой щит. Когти у этой твари слишком острые, пробьёт и не заметит. О, кстати, ещё один занятный момент. То пламя, которое и приняло форму медведя-переростка, куда ярче, чем окутавшее моё руки. Я бы сравнил его с алым рассветом, а своё — с цветом практически спелой черешни. Эдакий тёмно-багровый оттенок. Понятия не имею, как правильно его назвать, в этом я точно не разбираюсь.

Прыжок! Пусть Никита и был готов к тому, что я попытаюсь уйти с траектории его движения, но мне повезло. Острые когти пролетели в считанных миллиметрах от моего тела, а я ударил его по спине сразу обеими руками.

Не знаю, сколько это может продолжаться. Боль в ноге сама отключилась, едва я увидел этого монстра, но начинает потихоньку возвращаться.

Пусть даже получится у меня ещё три-четыре раза провернуть этот фокус, вряд ли больше. Даст это что-нибудь? Сомневаюсь.

На иллюзии нет смысла рассчитывать. В резерве 17 % маны, останусь абсолютно беспомощным, что не пытался бы скастовать. Надо, получается, придумывать что-то интереснее и опаснее.

Вот только сложно это сделать. Смотрю я на это чудовище и даже не представляю, что с ним можно сделать. Ладно, если бы ещё третий мой источник включился, но тут амба, он до сих пор не хочет показываться, оставляя себя на закуску, так сказать.

Попытаться самому превратиться в сгусток огня, полностью окутав тело пламенем? Совсем не вариант. Помню, как в первый раз сделал это с руками, едва потом в нормальное состояние вернул их. Есть ощущение, что мне надо куда сильнее и опытнее стать, чтобы подобные фокусы проворачивать. Да и не факт, что маны хватит на подобное.

Ладно, попробую кое-что другое…

Медведемон совсем близко. Опять отпрыгиваю в сторону, снова везёт, он вновь промахивается своими лапами, хотя когти проходят в считанных сантиметрах от моего лица.

Не стал бить его, удлиняю руки и пытаюсь обхватить его за толстую шею. Вроде получилось, теперь сжать…

— Ой! — успел пискнуть я, прежде чем мою тушку подняло в воздух и понесло за убегающим мишкой.

Закручиваю свои огненные конечности вокруг его шеи, прикладываю всю свою силы, пробуя хотя бы повредить что-нибудь у него.

Не получается, тварь слишком крепкая. Этот манёвр и так стоил мне десять процентов маны, теперь осталось всего семь.

Медведь оглядывается и видит, что я лечу за ним. Мне показалось, или на его морде появилось предвкушение?

Он слегка меняет направление бега, на несколько мгновений ускоряется до бешеной скорости… И останавливается, разворачиваясь в мою сторону и выставляя свои когти!

«Блядь!»

Броню, как я и думал, он пробил, пусть и не с такой лёгкостью, как я предполагал. Из-за этого ему не получилось насадить меня словно мяса для шашлыка, но и я своё полёт не прервал. Лишь отскочил от медведемона, словно мешок с навозом, и на приличной скорости, ногами вперёд, врезался в стену арены.

Резерв опустел ещё в тот момент, когда защита пыталась сдержать удар. В момент столкновения я особо ничем не отличался от обычного человека.

«Во, а я по поводу бедра переживал», как-то отстранённо хмыкнул, поглядывая на свои ноги. Слышал. Что берцовая кость — самая крепкая из всех костей, что есть в теле человека. Врали, наверное, ибо моё левое бедро, начиная с его середины, повёрнуто на девяносто градусов относительно той части, что идёт к поясу.

Правой ноге тоже тотальная жопа, левая рука сломана в нескольких местах, вижу торчащие осколки костей.

«Ну хоть правая работает»

— Сдаюсь! — поднимаю единственную рабочую конечность и произношу одно слово.

Больше не получилось. Изо рта хлынули потоки крови. Сознание начало гаснуть…

Вижу, как гаснет щит, но медики не спешат бежать ко мне на помощь, опасаясь медведемона, который и не думает возвращаться в облик Никиты.

Замечаю, как перед этим существом внезапно вырастает император… Существо, в которое превратился Никита, несколько мгновений смотрит на потенциального противника. Осознает, что куда слабее, после чего покорно склоняет голову…

Всё, сознание погасло, отправляя меня в спасительное забытье.

Лагерь. Сутки спустя

«Мля, я живой», искренне обрадовался, приходя в сознание.

«Ох, твою мать, лучше бы помер», тут же застонал, ощущая, как болит каждая клеточка моего бедного и измученного тела.

Боль бешеными скачками нарастает с каждым мгновением…

Лёгкое прикосновение ко лбу спасает меня, вновь вырубая.

Лагерь. Некоторое время спустя

Сознание опять рывком возвращается в тело. Боль всё ещё присутствует, но уже куда меньше, чем это было в прошлый раз. Это не может не радовать. Да и боль — хорошая штука. Я бы куда сильнее испугался, если бы ничего не чувствовал. Тут, вроде как, чуть ли не всё лечить научились, но не хочется оказаться феноменом, которого невозможно исцелить.

Открываю глаза — надо мной деревянный потолок. Ага, я всё ещё в лагере, меня никуда не перевезли, скоты эдакие. Любомира тут же уволокли куда-то в более профильное место, едва я его отделал.

Ну да, кто я такой — обычный простолюдин, так чего со мной нянчиться?

«Ладно, не буду переигрывать, вдруг сюда кого-то выдернули, чтобы не везти мою переломанную тушку куда-нибудь подальше?», этот вариант надо срочно проверить.

Пытаюсь повернуть головой — хорошо, это получается практически без проблем. Про боль не буду даже лишний раз вспоминать, она никуда не ушла, пребывая во мне.

Немного поднимаю её — чёрт! Лишь в фильмах я видел, как люди валяются на больничной койке, будучи полностью загипсованными. Теперь могу похвастаться тем, что воочию наблюдал подобное. Жаль, что это произошло со мной, но что уж тут поделать?

«Может отправиться дальше спать?», тут же предложил сам себе вариант ответа на этот вопрос.

Не, вроде не хочется. Удивительно, но я себя относительно сносно чувствую. Вот только не хочется дёргаться, проверяя, зажили ли кости. Вдруг этот эффект на меня чужие