Саламандры: Омнибус - Ник Кайм

Дак'ир снова разгневался на сержанта, и вспыхнувший взгляд передал его ярость. Тсу'ган, гордо и надменно стоящий рядом с Огненными Змиями и с самим Ту'Шаном, перехватил этот взгляд и в свою очередь уставился на Дак'ира.

Что-то острое и настойчивое кольнуло сознание Дак'ира, и брат-сержант отвел глаза от Тсу'гана в поисках источника беспокойства. Сжимая эфес вложенного в ножны психосилового меча, Дак'ира пристально разглядывал библиарий Пириил. Ученик магистра Вел'коны, Пириил был полным псайкером уровня эпистолярия. Его тело было заключено в мудреный силовой доспех, дополненный убранством из зеленой ткани и эзотерическими символами. Позади головы дугой возвышался венец кристаллического капюшона. Книги и свитки крепились на цепях к латам, окрашенным в темно-синий цвет, как и положено библиарию. Плечи покрывал длинный плащ из шкуры дракона. Пириил прищурился, в глазах его едва заметно блеснули лазурные искры психического резонанса.

Что бы там его ни интересовало, Дак'ир нашел это разглядывание неприятным. Вероятно, Пириил перенял бразды наблюдателя от Фугиса, пока апотекарий был поглощен горем. Решив не пасовать, Дак'ир уставился в ответ, внутренне ежась от мощи библиария. Уступил в конце концов Пириил, слегка улыбнувшись, прежде чем отвести взгляд.

Дак'ир следом за ним посмотрел на длинный узкий выступ, расположенный выше того скального уступа, на котором сейчас находился он сам со своими братьями. Фигура, прикрытая плащом, стояла в центре возвышения на конце выступа, лицо ее скрывал тяжелый капюшон. Виднелся лишь горящий в глазах огонь. Позади фигуры из темноты безмолвно выступили два жреца-клеймовщика. Они одновременно взялись за грубую ткань плаща и стянули его вниз.

Перед ними с высоко поднятой головой возвышался брат-ветеран Н'келн. Его тело было обнажено, если не считать набедренной повязки. На голой коже виднелись свежие шрамы: знаки капитана, выжженные на груди и правом плече жрецами.

Возвышение было не просто скальным наростом. В его камень был утоплен диск, суровый серый металл которого скрывал внутренние устройства. Когда служители отошли, из возвышения взметнулся столб огня, целиком окутав будущего капитана. Адское пекло полыхало какие-то секунды, и, когда пламя угасло, Н'келн опустился на одно колено и склонил голову. От его черного как смоль тела поднимался дым, но Н'келн не обгорел. Наоборот, он светился от внутренней силы.

Магистр ордена Ту'Шан шевельнулся и поднялся с трона.

— Стихией огня оценивается наша отвага и измеряется наше рвение, — провозгласил он. Его низкий звучный голос словно исходил из самого сердца земли. В нем была раскаленная сердцевина из вдохновляющей страсти, и он нес такую мощь и властность, что все, кто слышал этот голос, мгновенно склонялись перед ним. — Выносливость и стойкость — принципы нашей культуры и нашего учения. Жертвенность и честь — добродетели, которых мы, огнерожденные, придерживаемся. Смирением мы ограждаем себя от спеси и собственного тщеславия.

Ту'Шан сосредоточил все свое внимание на Н'келне, который по-прежнему не поднимал взгляда.

— Сердце Вулкана бьется в моей груди… — начал магистр ордена, гулко ударив кулаком в латной перчатке по нагруднику и осенив себя знамением молота.

Н'келн впервые поднял взгляд после огненного крещения и закончил:

— С ним я сокрушу врагов Императора!

Ту'Шан широко улыбнулся, и тепло его улыбки отразилось в пылающем взоре.

— Не брат-сержант отныне… — нараспев протянул он, вскинув зажатый в руке могучий громовой молот. — Встань, брат-капитан.

Свод Памяти был почти пуст. Шаги одиноких Саламандр, идущих исполнить свои ритуалы, и служителей, занимающихся повседневной работой, гулко отражались от стен. Доносящиеся из катакомб внизу сквозь скальное сердце бастиона ордена в Гесиоде отголоски работы кузниц — звон наковален и лязг металла — ласкали слух.

Гесиод был одним из семи городов-убежищ Ноктюрна. Эти огромные колонии, фундамент которых был глубоко забурен в землю и соединялся со скальным основанием планеты, были основаны на местах семи поселений племенных царей Ноктюрна.

В каждом из этих городов находился один из семи бастионов ордена Саламандр. Эти аскетические и строгие резиденции были распределены между семью доблестными ротами ордена.

Гимнастические залы предоставляли суровые условия для ежедневных тренировок Астартес; реклюзиам, возглавляемый капелланом роты, занимался их духовными потребностями. На нижних уровнях находились солиториумы — почти голые каменные мешки, которые использовались для предбоевых медитаций и почетного шрамирования. Многочисленные дортуары населялись в основном служителями. В арсеналах хранилось оружие и военное снаряжение, хотя оно предназначалось в основном неофитам: бывалые боевые братья зачастую содержали собственные арсеналы в личных жилищах, живя среди народа Ноктюрна, где они могли лучше служить его защитниками и блюстителями порядка. Трапезные предоставляли пищу, а в главных залах проводились редкие общие собрания. Апотекарион занимался ранеными. Ораториумы и библиариумы служили средоточием знаний и учения, хотя культура Ноктюрна делала основной упор на жизненный опыт и закалку в пламени поля битвы.

Катакомбы проходили сквозь обширные сводчатые подвалы. Здесь чувствовалась духота, исходящая из кузниц, а копоть литейных и тяжелая металлическая вонь плавилен пропитывали каждую нору в камне. Огромные кузницы — храмы железа и стали, где наковальня, а не алтарь служила столпом поклонения, были повсеместны на Ноктюрне. Часы религиозных обрядов, проведенные в насыщенной жаре, среди пролитого пота и густого дыма, имели такое же значение для Саламандр, как и всякий предбоевой ритуал.

Самую верхнюю часть бастиона, Свод Памяти, избрали два воина в зеленых доспехах, чтобы предаться размышлениям и вознести молитву в память о погибшем капитане.

Храм представлял собой обширное и гулкое пространство. Гармоничные созвучия фонолитовых подвесок отражались от скрытых во мраке стен, высеченных из вулканического афанита. Стены уходили вверх, словно геодезическая интрузия,[2] сходясь к похожему на кратер отверстию, открытому в огненно-оранжевое небо Ноктюрна. Шестиугольная площадка из бездонно-черного обсидиана служила массивным полом зала. Толстые колонны из темно-красного фелзита, пронизанного жилками флуоресцирующего адамита, поддерживали полуоткрытый потолок. Редкие вулканические камни и минералы, которыми был украшен величественный храм, добывались после Сезона Испытаний и суровой холодной зимы, наступавшей следом. Подобные образцы геологической красоты встречались на Ноктюрне повсюду. Самые драгоценные из них хранились за надежными стенами и генераторами пустотных щитов городов-убежищ. Багровые отсветы железных жаровен, установленных вдоль стен зала, мерцали на глянцевой поверхности полированного камня. В отраженном свете зал, казалось, сам светился глубинным огнем — словно храм преисподней, поднявшийся из недр мира. В центре зала ревел гигантский столб огня, языки пламени хлестали из раскаленной добела середины. Два воина, преклонившие у огня колени, казались ничтожными перед огненным столпом.

— Как ушел Кадай, так Н'келн возвысился, — торжественно произнес Дак'ир. На ониксовой коже играли янтарные отсветы мемориального огня. В латной перчатке сержант сжимал жертвенное подношение, которое и бросил в огонь. Подношение вспыхнуло и сгорело; наклонившись, Дак'ир ощутил на лице тепло своей огненной жертвы.

— Он останется в памяти, — отозвался благоговейно Ба'кен, сжигая свое подношение.

Церемонию погребения и вознесения завершило принятие Н'келном доспехов капитана. Традиционно, когда умирал старый капитан и его мантию принимал другой, преемник облачался в доспехи предшественника. По обычаю погибшего Саламандра предавали огню в пиреуме — массивной кузнице-крематории внутри горы. Согласно прометейским верованиям, сущность отошедшего в мир иной переходила в доспехи, когда его пепел приносили в жертву на погребальной плите и он возвращался внутрь горы. Ко'тан Кадай встретил свою смерть от мультимелты предателя. От него мало что осталось, поэтому доспехи тоже отправили внутрь горы. Это выглядело подобающей жертвой. Доспехи для Н'келна выковали новые — комплект штучной работы, созданный братом Аргосом, магистром кузницы. После того как Н'келн восстал из огня капитаном и облачился в боевые латы, собрание Саламандр разошлось. Ту'Шан с несколькими Огненными Змиями, присутствовавшими на церемонии, поднялся на борт «Громового ястреба», который ждал их на Шлаковой равнине за горой. Пронзив небосвод, штурмовик взял курс на Прометей, в крепость-монастырь, расположенный на спутнике-близнеце Ноктюрна, где Ту'Шану предстояло решить важные вопросы, касающиеся ордена и Галактики.