Пробуждение силы - Сергей Самаров

– Поехали… – сказал Сережа, вызывая общие улыбки.

– Я бы все-таки дождался полковника Мочилова… – возразил Николай.

В это время на столе зазвонил телефон. Юровских снял трубку.

– Да… Понял, товарищ полковник. Мы в сборе. Готовы. Идем… – Положив трубку, встал. – Юрий Петрович легок на помине… Прибыл…

Генерал Аладьян чувствовал, что настал момент, наступление которого он всегда предвидел. Все последние годы, когда власть в стране крепла, он ощущал его приближение и ждал, что над его лабораторией установят жесткий контроль, и тогда многие эксперименты, обещающие поразительные, по большому счету, результаты, придется прекратить. Более того, Эдуард Осипович предвидел даже такой вариант развития событий, при котором его предыдущие действия могут признать незаконными и призвать его к ответу, что может зачеркнуть всю его предыдущую жизнь и низвести самого Эдуарда Осиповича на нулевой уровень. Когда Аладьян начинал свою деятельность, при советской еще власти, вполне его устраивающей и много ему позволяющей, с него спросить никто не решился бы, потому что тогда результат оправдывал средства, и все, что он делал, было по существу своему обычным явлением, направленным на пользу государства. Именно тогда возникла практика использования живого материала, который сам давал согласие на участие в экспериментах, – заключенных, приговоренных к длительным срокам заключения и даже к расстрелу. Дело было до введения моратория на смертную казнь, и желающих таким образом попытаться избавиться от смерти хватало. А расстреляли их или нет – это мало кому было известно. Условие ставилось сразу – эксперименты, опасные для психики. Семьдесят процентов не выживают. Но есть возможность войти в число оставшихся тридцати процентов. Тогда, после окончания эксперимента, чистые документы и свобода. При желании – выезд за границу. Некоторым это ставилось даже в качестве условия, чтобы не засветились потом в стране. Естественно, все условия были психологическим ходом и ерундой для надеющихся выжить. Не выживал никто. Не было просто пресловутых тридцати процентов. Но с условиями, такими конкретными и подробно расписанными, заключенные верили лучше. И соглашались. Надежда умирает последней…

При первом российском президенте лаборатория сначала закрылась, потом финансировалась на американские деньги в обмен на материалы исследований, потом финансирование пошло уже из бюджета ФСБ, и связь с американцами прекратилась. И напряжение начало медленно, но неуклонно нагнетаться. Это Аладьян чувствовал каждой клеткой своего мозга. А в последние годы от него стали требовать не только предъявления результатов, но и более подробную отчетность о методиках, стали утверждать планы, корректировать и контролировать. И это тогда, когда удалось достичь многого, к чему лаборатория шла все годы своего существования, – были выработаны технологии превращения любого практически человека, даже душевнобольного, в идеального спецназовца в предельно короткий срок, и, наоборот, с помощью технических средств низведение любого высококлассного противника до уровня полной и прогрессирующей деменции. А что еще нужно для войны!.. Или, если пойти дальше, что нужно для политиков!.. До момента достижения конечного результата осталось совсем немного. Осталось выработать технологии закрепления этого результата за каждым объектом на длительный срок. Но даже без этого разовое использование единицы можно было считать прорывом в психологическом воздействии на человека. И вот – провал, который все перевернул. Когда-то в такое же положение попали немцы. Они научились делать образцового сильного солдата из изможденных узников концлагерей. На короткий срок, но такого солдата хватало. Но окончание войны не позволило закрепить результат. Потом американцы отлавливали немецких специалистов и вывозили их в свои лаборатории. Но были утрачены сами методики, и американцам пришлось все начинать заново, и со специалистами второстепенными, потому что основные куда-то исчезли. Как потом поговаривали, они время от времени объявлялись в южноамериканской сельве. Но это только слухи.

Теперь такой же провал российской программы…

Но генерал и этот провал предвидел. Он не зря изучал историю вопроса. История всегда позволяет делать соответствующие правильные выводы. И именно потому Эдуард Осипович держал все материалы, разработанные различными блоками лаборатории, на своем отдельном компьютере, жесткий диск которого сейчас лежал в его кармане. И уже есть первые очень даже заинтересованные покупатели… Но даже эти покупатели не учитывают, что Эдуард Осипович не брал на себя обязательства передавать материалы только одной и единственной стороне. Или учитывают, но понимают, что бороться с желанием человека заработать больше – невозможно. По большому счету, он продает незапатентованный патент. И продавать его желает много раз. А когда он прикинул, что можно заработать на этом материале, то началась легкая лихорадка. С такими деньгами можно не просто жить до самой смерти, ни в чем себе не отказывая. С такими деньгами можно новую лабораторию построить, собственную, вообще никому не подконтрольную, и получить в руки такую власть, которой не могут получить никакие президенты. Власть эта будет незаметной, но людьми управлять будет не кто-то, а он сам, Эдуард Осипович. Для этого необходимо только место подходящее найти. Естественно, не в России…

Стран много, выбор богат. И многие из этих стран готовы были бы принять такую лабораторию у себя, понимая ее перспективность. Даже ближайшие соседи – бывшие земляки – Украина или Грузия, например, или еще кто-то, кто не слишком ладит с нынешней Россией. Можно использовать даже тех, кто внешне и ладит… Армению, которая официально считается его родиной, или Азербайджан, хотя с Азербайджаном могут возникнуть сложности, поскольку азербайджанцы отнесутся с недоверием к человеку с армянской фамилией. Но любая из этих двух стран в противостоянии другой пожелает иметь в своем арсенале такое мощное оружие. Можно и в прибалтийские страны наведаться, и в Польшу. Но в этом случае лаборатория опять попадет под контроль государства. А Аладьяну уже совсем не хотелось никакого контроля. Абсолютно никакого контроля. Он хотел все контролировать только сам. И сам хотел диктовать свою волю. Диктатором он был уже в лаборатории. Диктатором желал оставаться и впредь. Хорошо бы купить себе какой-нибудь небольшой остров и там построить лабораторию. А потом уже этот остров, когда лаборатория сможет не только проводить исследования, но и строить образцы оружия, сможет диктовать условия кому угодно. Хотя, кажется, это уже было в каком-то фильме или книге. Повторяться не стоит, можно и самому что-то придумать…

Но куда ему спешить? Время есть. Можно будет осмотреться. Только сначала стоит получить деньги, и как можно больше. С деньгами, с большими деньгами, возможности выбора увеличиваются многократно…

Sim-карту на трубке генерал сменил, причем купил ее на свои документы один из бойцов силового блока. Следовательно, за Эдуардом Осиповичем след потянуться не должен, а на простых бойцов охраны лаборатории, как официально назывался силовой блок, розыск объявлять еще вроде бы и не должны, если их вообще будут разыскивать. И сразу сообщил новый номер Владиславу Аркадьевичу Мазуру, чтобы тот знал, куда обратиться, когда будет необходимость. Мазур остался доволен и обнадежил сообщением о том, что сумел дозвониться до ответственного человека. Их общий финансовый вопрос решается и будет решен в ближайшие часы. Хотя сообщил и неизбежное неудобство, которое возникнет при доставке такой большой суммы наличными. Доставлять видится возможность только в Грузию, на один из аэродромов, принимающих американскую военно-транспортную авиацию, и только с попутным рейсом. Владислав Аркадьевич предложил добираться до Грузии вместе, потому что без него никто деньги генералу не отдаст, но добираться при этом предстояло через территорию Чечни, что создавало некоторые неудобства, однако поехать можно было в составе гуманитарной экспедиции Европарламента. Такой вариант Эдуарда Осиповича вполне устраивал. Ему в любом случае предстояло искать путь за границу, а если этот путь будет прикрывать еще и какая-то гуманитарная экспедиция, то это можно считать только плюсом.

Вторую sim-карту купили для полковника Лопухина. Уже на документы другого охранника. Алексея Викторовича тоже могут искать по трубке. Все остальное, как думал генерал, находилось вне зоны возможного поиска.

Требовалось только перевести дыхание. А дыхание переводить Эдуард Осипович предпочел в знакомой обстановке. Когда он начал готовиться к возможным неприятностям, когда перебросил на свой компьютер все наиболее важные материалы, тогда же купил и дом в деревне, не слишком удаленной от лаборатории. Купил, естественно, на подставное лицо, на бездомного человека, ставшего впоследствии «кроликом» в лаборатории. Дом, внешне неказистый, отвечал внутри всем требованиям современного комфорта. Благо, финансовые возможности генерала позволяли такой комфорт создать. И он с удовольствием проводил в деревне свободное время. Порой бывая там даже чаще, чем в городской благоустроенной квартире. Туда и поехали, потому что Аладьян уже мысленно смирился с тем, что этот дом придется потерять. Продать его невозможно, поскольку «кролик» долго в лаборатории не протянул. Таким образом, желая покинуть страну, дом с собой забрать нельзя. Но не стоит жалеть о мелочи, когда приобретаешь большее. Эта мысль генерала утешала точно так же, как волновала и лихорадила мысль о возможных приобретениях…