Двойные неприятности - Ричард Пратер

Несколько раз около полудня я звонил в контору Чета Драма, заставая там только телефонистку, которая неизменно отвечала, что Драма нет на месте. В телефонной книге я отыскал адрес его конторы на Эф-стрит и в полдень был уже там. Контора располагалась в Фаррел-Билдинг на самом верхнем этаже. На стеклянной двери была надпись: «Честер Драм. Сыскное агентство». Однако признаков самого Драма не было. В телефонной книге и в городском справочнике не значилось ни другого номера, ни домашнего адреса, поэтому я поплелся вниз по Эф-стрит.

В том же самом квартале, где находился Фаррел-Билдинг, было местечко под названием «Кафе Эф-стрит». Я вошел, лелея надежду вкусить чего-нибудь горяченького, проглотил тарелку дымящегося супа, согрев им руки и внутренности. По пути к выходу спросил у темноглазой девушки, сидящей за кассовым аппаратом:

— Вы, случайно, не знаете парня по имени Честер Драм, мисс? Его контора сразу за...

Она не дала мне закончить:

— О, конечно, я знаю Чета. — Барышня улыбалась, словно знакомство с этим Четом и впрямь могло считаться чем-то грандиозным. — Он заходит сюда почти каждое утро, если бывает в городе.

— А сегодня утром он приходил?

Девушка покачала головой, а потом спросила:

— Вы тоже знакомы с Четом?

— Мы... мы не знакомы. Но я его коллега-детектив. — Я обдумал это неосторожное заявление и добавил: — Хотя «коллега» — это не совсем точно. Я... ну... я намерен с ним познакомиться. Что он собой представляет?

— О, он ужасно милый! Чет вам понравится.

— Да ну?

— О, конечно. Он... ну, вы знаете... Он такой мужественный, любимец женщин, и все такое.

— И все такое?

Очевидно, мы говорили о разных людях.

— Я говорю о Чете Драме, у которого контора в Фаррел-Билдинг, — уточнил я.

— Я знаю. Я там бывала.

Похоже, барышня немало знает об этом парне.

— Вы, случайно, не знаете, где он живет? — поинтересовался я.

— Конечно, я и там была пару... — Она внезапно осеклась. — Я хотела сказать, он говорил мне, где живет.

— Превосходно, — сказал я с неподдельным энтузиазмом. — Может быть, я смогу застать его там?

Несомненно, я переборщил с эмоциями, и это чуть было все не испортило. Хотя сработало. Я улыбнулся:

— Я уже убегаю. А где он живет, между прочим?

— В Джорджтауне, — сказала она.

— Здорово. Я уматываю и встречусь с Драмом в Джорджтауне. Точно. Уверен, он чертовски удивится, увидев меня. — Я рассмеялся, словно меня переполняла радость. А радость и впрямь меня переполняла.

Девушка не знала точного адреса, но сказала, что это где-то рядом с Кэнал-роуд, и достаточно внятно объяснила расположение дома, чтобы можно было его найти. Определенно у нее была неплохая память, особенно если учесть, что бывать ей там не доводилось, а Драм просто назвал ей свой адрес.

«Кроме всего прочего, — размышлял я, — этот Драм — сущий обольститель и похититель неопытных женских сердец».

Я повнимательнее присмотрелся к малышке-милашке и подумал, что неплохо было бы очаровать и похитить ее сердечко.

Девушка улыбнулась, глядя на мою одежду:

— Вы откуда, из Африки?

— Нет-нет. Всего лишь из Лос-Анджелеса. Точнее, из Голливуда.

— Да ну?!

Интересно, что она имела в виду под этим «да ну»?

Однако я сказал:

— Большое спасибо. Мне нужно бежать. Но если мне когда-либо захочется снова поесть супу, я непременно приеду сюда.

Губы и темные глаза барышни улыбнулись мне. Только надежда отыскать Драма могла заставить меня уйти оттуда.

Я велел такси подождать, а сам вошел в здание. Я объяснил хозяйке дома, даме весьма симпатичной, если не считать слегка ехидного выражения лица и ядовитого языка, что Драм, к моему прискорбию, в большой опасности и что мне просто необходимо заглянуть в его квартиру, чтобы убедиться, что он еще жив; кроме всего прочего, это было почти правдой. Я только не объяснил, зачем мне это нужно. Поколебавшись, она впустила меня, но все время следовала за мной по пятам, пока я осматривал квартиру. Похоже, она и в самом деле беспокоилась за этого парня, и мне было интересно почему, пока я не узнал, какую арендную плату он платит. Квартира оказалась довольно опрятной, но кровать была все еще не зaстелена. В ней явно недавно спали. Я пожал плечами, поблагодарил хозяйку и удалился.

Штаб-квартира «Национального братства грузоперевозчиков» располагалась на Нью-Джерси-авеню, почти в самом северном ее конце. Шофер въехал на большую парковочную площадку перед зданием. Я попросил его подождать, вылез из машины и направился в штаб-квартиру Майка Сэнда.

Здание было просто чудовищным. И что удивительно — ни единой пальмы в поле зрения. Огромное приземистое строение, казалось, вот-вот рухнет и, естественно, сейчас утопало в снегу.

Однако в этом не было ничего забавного. Отсюда, из этого здания, распространялись власть и влияние, способные парализовать весь континент. Одного только слова босса — разумеется, после символического голосования либо после сходки или собрания исполнительного комитета — достаточно для того, чтобы остановить все грузоперевозки, все поставки. Тысяча сделок сорвутся, прекратится доставка топлива для самолетов и бензина для автомобилей, сырья, а также замороженных продуктов, молока, овощей и фруктов, стейков — да всего, чего угодно! Прекратится вывоз мусора. Словом, вся жизнь внезапно остановится. Профсоюз грузоперевозчиков правит всем миром.

Даже то, что доставляется водным, наземным и воздушным транспортом, развозится по городам и разным населенным пунктам внутри страны на грузовых автомобилях. Более того, зачастую успех или неудача забастовок, предпринимаемых другими профсоюзами, в значительной мере зависит от того, поддержит их профсоюз грузоперевозчиков или нет. Поэтому Майк Сэнд или любой другой, сидящий в кресле босса внутри здания, которое находилось сейчас передо мной, автоматически становится самым могущественным человеком во всех Соединенных Штатах. Только самые умные, порядочные и честные люди достойны занимать это кресло. А кто сидит в нем? Майк Сэнд.

Я горестно вздохнул. Не слишком радужные мысли роились у меня в голове, пока я стоял здесь на снегу, к тому же с совершенно мокрыми ногами.

Я пошел от парковочной площадки к входу. На двери висел плакат, написанный крупными буквами.

"ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, РЕЙГЕН, МИНК, КЭНДИ!

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, АЛЬ КАПОНЕ, ДИЛЛИНДЖЕР!

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ДРАКУЛА!"

«Добро пожаловать, Шелл Скотт?» — мысленно спросил я себя.

Я вошел и оказался в просторном помещении.

Мало сказать просторном, оно было огромным. Там стояло множество деревянных столов, стульев, неизменный электрический кофейник, и все-таки помещение казалось пустым.

В противном случае оно было бы точной копией большого холла в штаб-квартире Лос-Анджелесского отделения «Братства грузоперевозчиков». За столиками сидело человек двадцать небрежно одетых мужчин. Я спросил одного из них, где можно найти Майка Сэнда.

— Подождите минуточку, — ответил он и пошел в дальний конец помещения, переговорил с молодым парнем в узких джинсах с очень широким ремнем, в черном свитере с высоким воротом и тяжелых ботинках на «тракторах». Молодчик уставился на меня и направился ко мне слегка развалистой походкой, словно шел по палубе корабля, который вот-вот пойдет ко дну.

— В чем дело, папаша?

Этот парень наверняка считал себя крутым. У меня возникло подозрение, что он и в самом деле крутой, несмотря на прикид и манеру говорить сквозь зубы. Его глаза были жесткие, холодные. Мне пришло в голову, что он способен убить человека ради забавы, приговаривая: «Старик, тебя заждались на том свете».

Я ухмыльнулся и вежливо сказал:

— Мне хотелось бы встретиться с боссом. Как я могу его найти?

Парень смотрел на меня не отрывая глаз.

— Папаша, — сказал он, — у тебя крыша поехала.

— На себя посмотри!

Да, глаза у него были холодными. Теперь в этом не было никаких сомнений. Парень отступил на фут, посмотрел мне прямо в лицо и чуть склонил голову. На мгновение мне показалось, что он собирается меня ударить.

— На грубость нарываешься, папаша!

Я начал терять терпение.

— Нет, — сказал я спокойно. — Не нарываюсь. И никто тут не нарывается. Но если не прекратишь наезжать на меня, дружище, может дойти до этого. А теперь почему бы нам не прекратить перебранку и не подумать, не можем ли мы найти...

Парень не дал мне договорить:

— Как тебя зовут?

Я вздохнул и сказал:

— Шелл Скотт. А тебя?

Он выпучил на меня глаза.

— Скотт? — переспросил он рассеянно. — Ну-ну. Так чем я могу помочь тебе, ничтожество?

Ничтожество! Он у меня еще получит!

— Ты можешь, — сказал я ласково, — проводить меня к вашему профсоюзному лидеру.

Мои слова доходили до него секунды две, и в течение этих двух секунд его лицо становилось все пасмурнее и безобразнее.