Дюжина ножей в спину - Анатолий Собчак

Название известного фильма "Так жить нельзя!" лучше всего выражало настроение общества, уставшего и от лжи, и от афганской войны, и от маразма правящей геронтократии. Характерно, что и сам Горбачев, уже после отставки отвечая на вопросы журналистов, почему он начал перестройку, сумел дать только одно объяснение: так дальше жить было невозможно.

Но как только от провозглашения общих целей перестройки Горбачев переходил к конкретным действиям, тут же обнаруживалось, что его начинания не получают единодушной поддержки, а, наоборот, встречают сильнейшее сопротивление аппарата. Да и сами начинания не отличались ни продуманностью, ни здравым смыслом. И борьба с алкоголизмом, и попытки реформирования экономики ("ускорение", обернувшееся громадным ростом бюджетного дефицита; введение госприемки продукции на предприятиях, приведшее к массовому ее возврату на переделку, росту цен и увеличению дефицита товаров в магазинах; меры по совершенствованию хозяйственного механизма, вызвавшие его перебои, и т. д.) все, что ни предпринимал Горбачев, роковым образом давало обратный результат, подрывая доверие к перестройке.

Справедливости ради надо сказать, что дело тут не только в отсутствии у инициаторов перестройки сколько-нибудь продуманного и ясного плана реформ. Немалую роль в искажении и неудачах реформаторских начинаний Горбачева сыграло традиционное российское отношение к реформам и реформаторам. Реформы Александра I ("дней Александровых прекрасное начало"), как известно, завершились военными поселениями; реформы Александра II - народовольческим террором и убийством царя; реформы Столыпина - его убийством и революцией, погубившей Россию. Печальные уроки, но тем более их надо было учитывать, начиная реформы.

Для успеха реформ нужно как минимум осознание их необходимости и решимость последовательно, невзирая на препятствия и сопротивление, идти к намеченной цели. В случае с Горбачевым как раз этого и не было. Ему не хватило упорства и воли, столь необходимых реформатору.

Существуют диаметрально противоположные оценки не только самих реформ Горбачева, но и темпа их проведения. Радикал-демократы обвиняли и до сих пор обвиняют Горбачева в нерешительности, медлительности, склонности к компромиссам. По их мнению, изменения происходили слишком медленно. Коммунистические фундаменталисты типа Лигачева и даже умеренные - типа Рыжкова, напротив, считали, что он слишком спешит, слишком много свободы и прав дал советским людям, не готовым к этому и неспособным правильно ими распорядиться.

В действительности же ошибаются и те и другие. Истина состоит в том, что уже начиная с 1989 года, ход реформ не контролировался ни Горбачевым, ни партаппаратом, ни тем более госаппаратом. Стоило приоткрыть шлюзы, ослабить давление, как накапливавшееся десятилетиями недовольство существующим строем обрушилось на головы реформаторов, и дальнейший процесс пошел уже помимо их воли.

Конечно, еще была возможность его удержать способом, который применили китайские власти в том же 1989 году на площади Тяньаньмэнь. Но к чести Горбачева, он не пошел по этому пути, а предпочел продолжать реформаторский курс, подвергаемый критике со всех сторон. Как написала в открытом письме Горбачеву известная правозащитница Виктория Чаликова: "Если бы Вы были Сталиным или Гитлером, толпы целовали бы ваши портреты, обожали бы Вас. А Вас все ругают, даже малые дети знают про Ваши слабости и ошибки".

История каждого человека - это не только перечень его достижений и успехов, но и груз его заблуждений и ошибок. Является фактом то, что у Горбачева не было достаточно продуманной концепции реформ. Однако в тех условиях глубочайшей стагнации и кризиса, в которых он начинал, такой концепции и не могло быть. Будучи прагматиком, Горбачев осознал необходимость изменения существующего порядка вещей, и этого для начала было более чем достаточно.

Освободиться от догматического мышления и его носителей - соратников Брежнева, сделать страну более открытой миру и выдвинуть лозунг обновления социализма, очищения его от накопившихся деформаций - в тот момент это и была концепция перестройки, для осуществления которой, казалось, понадобятся многие годы. Сам термин "перестройка" своей неопределенностью и ожиданием нового, ориентацией на процесс изменений, а не на результаты как нельзя лучше соответствовал характеру и целям Горбачева. Ведь "перестройка" - это не модернизация, не реконструкция, не обновление, не реформы, не преобразования, а одновременно и то, и другое, и третье. Этот термин не переводим на другие языки, да и в русском не имеет синонима, который в полной мере отражал бы его смысл. Поскольку Горбачеву в момент выдвижения идеи перестройки и в голову не приходило, что может встать вопрос об отказе от социализма, от советского строя и господства КПСС, то именно перестройка как улучшение существующего с элементами нового лучше всего отвечала запросам дня и ожиданиям народа, униженного материально и морально, испытывавшего непреходящее чувство стыда за то, кто и как правит страной.

Представим себе на минуту, что, придя к власти в 1985 году, Горбачев стал бы говорить об общечеловеческих ценностях (то есть о либерально-демократических ценностях западного мира, всегда отвергавшихся коммунистической идеологией как буржуазные) или об отказе от идеи мировой социалистической революции и даже о принятии теории конвергенции двух систем как фундаменте общего развития цивилизации, то есть все то, о чем он стал говорить после 1991 года. Его судьба была бы решена без промедления.

Но, к счастью, Горбачев не был самоубийцей и выдвигал только те идеи, которые усвоил сам и которые было способно усвоить его окружение.

Анализируя взгляды Горбачева в первые годы пребывания его у власти, необходимо отмести как совершенно несостоятельные предположения о том, что, во-первых, вся концепция перестройки и методы ее осуществления были разработаны задолго до Горбачева в недрах КГБ и предложены ему в целях спасения партноменклатуры и коммунистической системы посредством косметических реформ (эту версию выдвинул известный в прошлом диссидент В. Буковский); что, во-вторых, перестройка - это результат деятельности западных спецслужб, а Горбачев - предатель и платный агент (эта версия принадлежит наиболее тупоголовым фундаменталистам от марксизма типа Макашова, Алксниса, Анпилова) и что наконец, в-третьих, у Горбачева якобы был ясный и продуманный на длительную перспективу план реформ, но обстоятельства вынуждали его до поры до времени этот план не раскрывать.

В действительности все обстояло проще и сложнее: начиная реформы, Горбачев был убежденным сторонником коммунистической идеи и хотел лишь очистить ее от наслоений и искажений, возникших со времен Сталина. Иначе говоря, перестройка Горбачева вначале была ответом на накопившиеся внутренние и внешние изменения, которые объективно требовали модернизации системы, приспособления ее к изменившимся условиям - и ничего более!

Но чем чаще Горбачев клялся в верности марксистским догматам, тем больше становился разрыв между словами и делами, разрыв между целями перестройки и очевидной несостоятельностью догматического марксизма в современных условиях. Об атмосфере, царившей в этот период в советском обществе, очень точно написал в одной из своих статей Джордж Сорос: "Никто не уверен, какая часть системы перестраивается и какая еще действует: бюрократы не смеют сказать ни "да" ни "нет", поэтому почти все возможно и почти ничего не происходит".

Все это было похоже на сон. С мертвой точки советскую историю Горбачев сдвинул с помощью политических реформ: развитие гласности, альтернативные демократические выборы нового парламента, но самое главное - идея идеологического и политического плюрализма, выдвинутая им на фоне одноцветного догматического мышления. Эта идея и была тем рычагом, с помощью которого Горбачев и его сподвижники перевернули коммунистический мир.

С этого момента Горбачев и его окружение, быстро менявшие свои взгляды в пользу социал-демократических, а затем и либерально-демократических, уже никогда не поспевали за демократизацией общества, за изменением общественного мнения. Тогда-то ими и было потеряно управление процессами перестройки: джин был выпущен из бутылки.

За короткий период пребывания в должности Генсека КПСС и Президента СССР взгляды Горбачева претерпели такую огромную эволюцию, что в это трудно поверить. Как я уже писал, вначале Горбачев исповедовал вполне традиционные догматические взгляды на социализм, затем он пришел к выводу о необходимости обновления социализма, об отказе от казарменного социализма и построения "социализма с человеческим лицом", а в конце своей политической деятельности, по существу, отказался от марксизма-ленинизма и утратил веру в возможность существования эффективной системы социализма.