Дюжина ножей в спину - Анатолий Собчак

Михаил Горбачев стартовал, имея в руках почти неограниченную власть Генерального секретаря ЦК КПСС, и вначале производил впечатление человека, способного держаться на самой вершине власти неограниченно долго. До определенного времени ему удавалось удачно лавировать, удерживая все нити принятия решений в своих руках и выдерживая напор реакционной части руководства партии и генералитета. И в жизни, и в политике Михаил Горбачев производит впечатление рассудительного, неторопливого, неспешного человека, готового не по одному разу все взвесить и измерить, но скорее не для того, чтобы отрезать (по русской пословице), а оставить все как есть.

Бориса Ельцина можно отнести к породе политических метеоритов: ему было привычнее и легче подниматься, двигаться по восходящей, чем удерживаться наверху. Борьба - это его стихия, в которой он чувствовал себя уверенно; жизнь (и правление) без борьбы для него теряла большую часть смысла пребывания у вершин власти. В роли главного оппозиционера внутри партии, а затем и лидера демократических сил России он чувствовал себя в своей стихии и знал чего хочет: говоря по-революционному - свержения существующего строя. И еще - ему очень хотелось получить всю полноту власти в стране. На меньшее он был несогласен.

Ельцин в чем-то похож на Ленина. И тому, и другому импонировала дешевая любовь толпы в ответ на популистские лозунги. От Ленина остался в истории нашей страны лозунг: "Грабь награбленное!" - принесший столько бед. От Ельцина останется другой, но схожий по смыслу лозунг: "Берите столько власти, сколько сможете проглотить!" - обращенный к региональным элитам. Губительные последствия этого призыва еще долго будут сказываться на жизни российского государства.

И тот и другой демократию понимали только как свое право управлять страной. У обоих властолюбие было определяющей чертой натуры, оставляющей далеко позади другие ценности жизни - семейную жизнь, любовь к книгам, постижение искусства и тому подобное. Митинги и упоение властью было стихией обоих. Каждый из них, не моргнув, мог переступить через любого, кто угрожал их власти. Как все авторитарные люди, оба были чрезвычайно мнительны и подозрительны - нередко мнимые враги рождались в их воображении из-за малейшего пустяка, который показался им подозрительным или на который их внимание было обращено услужливым окружением.

Ленин был адекватен России 1917 года вместо постоянно колеблющегося либерала Керенского, точно так же как Ельцин был адекватен России 1991 года вместо теряющегося в критических ситуациях либерала Горбачева. Каждое время требует своих лидеров, и если бы наша страна была благополучной и процветающей как в 1917-м, так и в 1991 году, то и Керенский и Горбачев спокойно правили бы без угрозы переворота, поскольку людям толпы и народного бунта не было бы места на политическом олимпе.

Восхождение Бориса Ельцина к власти началось с попытки бунта, затеянного им, когда он стал первым секретарем Московского горкома компартии и кандидатом в члены Политбюро. Он попытался начать борьбу с привилегиями номенклатуры, с семейственностью, протекционизмом и другими язвами режима. Однако острие этой борьбы было направлено прежде всего против руководства страны и лично М. Горбачева. Реакция системы была мгновенной - Ельцин был просто выброшен из сплоченных номенклатурных рядов, и, казалось, у него не было никаких шансов возвратиться в политическую жизнь. Вспоминаю, как много позднее М. Горбачев сокрушался, что не отправил тогда (в 1987 году) мятежного секретаря горкома послом в какую-нибудь банановую республику, где бы он за короткое время окончательно спился. Ельцину и его семье пришлось пережить тогда два мучительно долгих и трудных года в обстановке остракизма, провокаций, угроз и слежки. Испытав это на собственной шкуре, я хорошо понимаю, какими трудными для него были эти годы.

Но то был период, когда необходимость перемен остро ощущалась всеми, как ощущается нехватка кислорода на высоте. Страна жаждала перемен, но только не знала каких! Первые свободные альтернативные выборы народных депутатов СССР в марте 1989 года предоставили Ельцину хороший шанс возврата в политическую жизнь. И он, надо отдать ему должное, этот шанс не упустил и превосходно освоил роль главного оппозиционера страны. Каждое слово Ельцина - коряво сказанное, но остро критикующее существующую власть, - тиражировалось тогда сотнями корреспондентов на всю страну и на весь мир, воспринималось на ура!

На фоне подъема демократического движения и формирования первой легальной оппозиции режиму на Съезде народных депутатов СССР в виде Межрегиональной группы Ельцин, естественно, в глазах всей страны воспринимался в качестве лидера движения этой демократической волны, хотя поначалу им не был. Действительным лидером демократического движения, его душой тогда был Сахаров, после смерти которого его место и занял Борис Ельцин.

Лидерство перешло к Ельцину без особых усилий с его стороны, поскольку другие лидеры демократического движения (организаторы и руководители Межрегиональной депутатской группы, а потом и движения "Демократическая Россия") не имели властных амбиций и во имя единства демократических сил без колебаний уступили Ельцину место лидера. Так произошло и во время выборов первого Президента России, когда Ельцин был выдвинут в качестве единого и единственного кандидата от демократических сил.

Никто из нас тогда не стал выдвигать своей кандидатуры, руководствуясь общими интересами борьбы с коммунистическим режимом. Парадокс, но в тот момент Ельцин не был ни организационным центром демократического движения, ни генератором идей, а скорее символом оппозиции коммунистическому режиму. С Ельциным в нашу политическую жизнь пришло иностранное словечко "харизма". Не будучи в состоянии объяснить рост популярности и влияния Ельцина его взглядами, идеями, организаторским талантом и т.п., журналисты и политологи начали усиленно писать и говорить о "харизматическом" характере его личности, то есть о таком воздействии на людей, которое разумному объяснению не поддается. И действительно, что бы ни делал сам Ельцин в тот период, что бы ни предпринимали и Горбачев, и его окружающие против Ельцина (достаточно напомнить о падении с моста или о скандальных публикациях в итальянской газете "Република", после первой поездки Ельцина в США) - все шло ему в плюс, только увеличивая его популярность.

Характерно, что с именем М. Горбачева оказалось навсегда связанным, вошедшим в историю и в обиходную жизнь его знаменитое выражение: "Процесс пошел!" В этих словах точно выражена историческая роль Горбачева, ставшего инициатором процесса перемен, перестройки. Другое дело, что этот процесс очень скоро вышел из-под контроля властей и его самого и пошел не в ту сторону, куда хотелось бы его инициатору.

Роль Ельцина виделась в ином - его мощная (даже чисто физически) фигура ассоциировалась с бульдозером, который сумеет расчистить обломки начавшей быстро разваливаться коммунистической империи. Он и выполнил эту роль - только вектор его усилий оказался иным, направленным не столько на создание в России подлинно демократического государства, сколько на утверждение режима личной власти.

Избрание Ельцина Президентом России - пик и кульминация его карьеры, однако вскоре пришло осознание того, ради чего все это делалось: власть обретена, но что с ней делать, было не совсем ясно.

Первые же шаги новоизбранного президента сполна продемонстрировали его решимость борьбы с коммунистическим режимом: сначала он запрещает деятельность партийных организаций коммунистов в государственных структурах, в армии, милиции, а после поражения коммунистических путчистов в августе 1991 года его указом были распущены организационные структуры КПСС. К сожалению, процесс декоммунизации страны им не был доведен до логического конца: до суда над компартией и запрещения ее представителям занимать должности в госаппарате, избираться депутатами и т.д. Ельцин упустил благоприятный момент после августа 1991 года, что позволило компартии быстро реанимироваться (ведь в распоряжении коммунистов было около трех миллионов профессионально подготовленных партийных функционеров и готовые партийные структуры по всей стране). Возраставшее ожесточение борьбы привело к тому, что раз за разом в каждой конфликтной ситуации внутри страны Ельцин склонялся к силовому решению, наверное, еще и потому, что открытые сражения он всегда предпочитал кабинетным баталиям.

Поначалу вокруг Ельцина сформировался сильный интеллектуальный центр профессорский по своему составу: Попов, Афанасьев, Рыжов, Тихонов, Емельянов, Заславская, Собчак и другие. Однако вскоре "эти профессора", как пишет А. Коржаков, стали утомлять и раздражать Ельцина своими советами. Поэтому он постарался заменить их другими: теми, кто не дает советы, а выслушивает и беспрекословно одобряет "руководящие указания" самого царя Бориса. Нашлись и летописцы, начавшие составлять и публиковать "хроники времен царя Бориса".