Экстремальная любовь - Никола Марш

Все посмотрели на Романа, когда она перевела на него взгляд. Ему не нужно было ничего анализировать, ничего себе доказывать, любовь наполняла ее, отчего ее глаза сияли синим светом.

Ни единый звук не нарушил эту выжидательную тишину.

— Да, у меня отношения с Романом Гианакисом, сумасшедшим фанатиком экстремального спорта. Да, я буду рядом с ним, куда бы он ни поехал. Да, я оставила мир финансов и только что приняла предложение работать в журнале «Глобтроттер» в качестве журналиста. — Обращаясь с толпой как профессионал, она подождала, пока воцарится абсолютная тишина, затем продолжила: — Теперь вы знаете самые последние новости, ребята. И я не хочу больше, чтобы вы выдумывали обо мне что-либо. — Она подняла руку, чтобы утихла волна недовольного ропота. — Я знаю, что была немного неразговорчива с вами раньше, но это мне совсем не помогло. Вы хотели ответов на вопросы, а я отмалчивалась. Я позволила моему отцу, а затем и экс-мужу говорить за меня, и из-за этого вы всегда одерживали победу в споре. Больше так не будет. Я стану более доступна, но только если вы будете уважать мою частную жизнь. Кроме того, я хочу начать сотрудничать с вами более открыто, теперь я практически одна из вас.

В комнате поднялся шум, журналисты готовились задавать вопросы, а она стояла здесь как королева. Ее руки сейчас не дрожали, а тело было расслаблено.

Гул возрастал, посыпались вопросы, и, изумленный, он смотрел, как она спокойно, взвешенно отвечает каждому. Это продолжалось достаточно долго.

Роман стоял и продолжал удивляться. Он услышал, что она говорит сейчас о нем, отвечая на очередной вопрос. Он пересек несколько футов между ними и обнял ее. Он что-то должен был сделать в тот момент, когда она исповедовалась в своей любви к нему всему миру.

Он прикрыл микрофон одной рукой и наклонился прошептать ей на ухо:

— Я так сильно люблю тебя.

— Я знаю.

— Правда?

Она кивнула, и от вида ее улыбки он захотел подхватить ее на руки и целовать до бесчувствия, на публике или нет.

— Да, ты не должна разрушить мою драгоценную репутацию перед этими стервятниками, если ты не хочешь.

— Ты ужасно самоуверен.

— Должно быть, нахватался от тебя. — Он засмеялся и убрал руки с микрофона, поднося его к своим губам. — Последний вопрос.

Кто-то с задних рядов закричал:

— Вы собираетесь пожениться?

Он ожидал, что она пойдет на попятную или увильнет от ответа. Вместо этого она положила свою руку на его на микрофоне, потянула его к себе и сказала:

— Верно! Мне нужно сделать из него честного человека, перед тем как он начнет прыгать со следующей скалы.

Затем она поцеловала его — перед репортерами, перед камерами, перед всем миром, и, не обращая внимания на улюлюканье, топот толпы, он поцеловал ее в ответ.

Когда гул утих и журналисты стали расходиться, они зашли за сцену в тень колонны.

— Как по-твоему, это все не слишком смахивало на «Ноттинг-Хилл»?

Испытывая головокружение от событий последних десяти минут, он удивленно покачал головой:

— А при чем здесь этот район Лондона?

Она прикрыла рукой рот:

— Не говори мне, что никогда не видел «Ноттинг-Хилл»? Лучший фильм о любви. Хью Грант? Джулия Робертс?

Он пожал плечами:

— Я — человек действия. Догадайся, какие фильмы я смотрю.

Она потрогала нижнюю губу, притворяясь, что задумалась.

— Нужно добавить в список: привить Роману вкус к хорошим фильмам.

— А что еще в этом списке?

— О, да обычные дела. — Она загибала пальцы: — Поселиться с Романом. Пожениться с Романом. Жить вместе долго и счастливо.

— Хороший план.

Он провел пальцем по ее нижней губе, а затем поцеловал опять:

— Но ты знаешь, что я буду продолжать заниматься экстремальным спортом, так ведь? И папарацци всегда будут рядом?

Внезапно посерьезнев, она кивнула:

— Я не жду, что ты перестанешь быть тем, кто ты есть, и я хочу, чтобы ты тоже не ожидал этого от меня. — Она крепко его обняла. — А что до вмешательства несносных папарацци, могу их вынести, когда я на публике с тобой. И даже иногда могу брать огонь на себя.

— Да?..

— Я чуть не сошла с ума, они клевали меня целую неделю после развода, но это дало мне понять что-то. И при отце, и со своим бывшим я чувствовала себя недостаточно хорошо, меня и не было в некотором смысле, и я считала, что мне лучше оставаться в тени и позволять им отвечать на вопросы. А с тобой… — Ее руки скользнули, прошлись по его плечам, она смотрела на него с обожанием, отчего он чувствовал мощнейший прилив сил. — С тобой я почувствовала себя особенной. Ты принял меня такой, какая я есть, ты любишь меня. Не за мое имя, не за то, что я могу сделать для тебя, а для меня, и это стоит, чтобы иногда побыть «публичной персоной».

— Ты потрясающая, ты знаешь это?

Она кивнула, слеза показалась в уголке ее глаза.

— Теперь знаю, спасибо тебе.

Она взяла руками его лицо, посмотрела ему в глаза, потянулась и поцеловала его. Теперь он точно знал, что ему не нужно жужжание камер и щелканье вспышек, чтобы почувствовать себя оцененным по достоинству.

Любовь самой удивительной женщины помогала в этом гораздо лучше.

Эпилог

Весь прошедший месяц у молодоженов не было ни минуты для себя.

Ава Гианакис должна была вылететь в Лондон на вручение первой в ее жизни премии за серию статей о высочайших вершинах мира.

Роман Гианакис ее сопровождал, увязав эту поездку с открытием школы экстремального спорта на острове Гамильтон, обещающей стать Меккой для спортсменов-экстремалов.

У них была короткая встреча с Рексом. Рекс признался, что, заметив, какие искры пролетали между ними в их первую встречу, вмешался в их личную жизнь, организовав поездку Авы за Романом на остров Гамильтон. В Лондоне у Авы и Романа состоялась скромная гражданская церемония. Свидетелем со стороны Романа была его мать, выглядевшая гораздо лучше, чем раньше, после долгого лечения в клинике и совершенно счастливая, а со стороны Авы — ее родители, пытавшиеся остаться инкогнито в скромной повседневной одежде.

Лучшим свадебным подарком стала пачка писем отца, которые Эстель передала Роману. Пилот Королевских ВВС, отчаянный смельчак, он был рожден, чтобы летать, и не мог бы вести оседлый образ жизни ни для чего и ни для кого. Настоящий воин, он погиб в бою, делая то, что любил больше всего в жизни. Роману нравилось думать, что он унаследовал лучшие качества отца.

Вернувшись на остров Гамильтон, где они собирались провести медовый месяц, счастливая парочка повторила свои обеты на вершине любимой горы.