Призрак - Ольга Панова

– Ого, так быстро? И кем же? Опять уборщицей?

– Гувернанткой в доме у одного известного в определенных кругах писателя. Он мистические книжки пишет. Да ты наверняка его знаешь, он пишет про параллельные миры и прочую ерунду.

– Как зовут?

– Никита Антипин.

– Не слышала. Сколько лет ему?

– Около шестидесяти. При нем находится его помощница, Кларисса. Моложе его лет на десять. Женщина положительная, порядочная.

Скрипнула доска на полу. На кухню вошла мать. Не глядя на дочь, устало массируя руку, направилась к мойке.

– Странно, что они так быстро меня взяли. Наверняка были и другие кандидаты.

– Их устроили те рекомендации, которые написала Вера Ивановна. Что-то хотела же сделать, – бормотала под нос, – опять забыла.

– Мам, а платить сколько будут?

– Зарплата приличная, пятнадцать тысяч. На пять тысяч больше, чем у Веры.

Арина выбрала целое печенье из вазочки и надкусила. Оно оказалось сухое и немного с плесенью на вкус. Боже, когда закончится эта беспросветная нищета?

– Ладно, я согласна, когда приступать?

– Ты должна выйти завтра. Боюсь, как бы они кого другого не нашли.

– Ясно, – Арина отложила недоеденное печенье в сторону, – завтра – значит завтра. Чаю будешь?

– Нет, пойду постираю.

Мать подошла к столу, взяла недоеденное дочерью заплесневелое печенье, покрутила в руках и отправила в рот.

– Вкусно. Что есть-то не стала?

– Передумала, – ответила девушка, глядя на жующую мать.

Алла всегда была такой. Не чувствовала других людей, не понимала и не хотела понимать. Бабушка про нее рассказывала, как та в детстве часто ябедничала на других детей и придумывала истории, чтобы выглядеть правильной умницей. За это ее дети не любили и били, когда рядом не было взрослых. Но все было без толку.

Когда Алла стала старше, ее взгляды на жизнь не улучшились. Наоборот, она стала озлобленной. Искренне не понимала, почему у Ленки с первого этажа, отчаянной интриганки с подмоченной репутацией, так много друзей. Неужели никто не видит, что она за человек? Неужели не понимают, что она пьяница и быдло? Алла даже пыталась ее разоблачить, выставить посмешищем перед всем двором. Но все обернулось иначе. Не Ленку она тогда опозорила, а себя.

Дело было летним вечером. В квартире у той блудницы рекой лилось вино и играла музыка. Из-за противного смеха невозможно было уснуть. Алла вышла на лестничную площадку и забарабанила в дверь мерзавке.

Никто не открывал. А когда дверь наконец-то распахнулась, в подъезд вывалились трое пьяных мужчин. Их красные лица, затуманенный взгляд и тяжелый запах алкоголя Аллу просто взбесили. Она чуть ли не подпрыгнула на месте от такой наглости. Она ворвалась в злополучную квартиру и, не разбирая, кто и что там делает, стала орать:

– Да когда, наконец, все это закончится? Что за бордель? Я жаловаться в обком буду. Спуску тебе, Ленка, не дам! Вот увидишь, посадят за твой блуд тебя и всех твоих дружков-забулдыг к чертовой матери!

В момент смолкла музыка, и в квартире воцарилась мертвая тишина. Все, кто был в комнате, молча смотрели на раскрасневшуюся Аллу. Алла наконец огляделась. Когда до нее дошло, что перед ней никакие не забулдыги, не алкаши и не бомжи, она растерялась.

На диване напротив Аллы сидели двое мужчин. Один из них держал в руках карты и курил сигарету. Второй небрежно усмехнулся и отставил на столик недопитую рюмку водки, а потом с ловкостью хищного зверя поднялся с дивана и подошел к незваной нахалке.

В угнетающей тишине послышалась звонкая пощечина.

– Пошла вон! – мужчина был напряжен.

– Как вы смеете? – это был истеричный шепот испуганной женщины.

– Смею, – его голос был полон презрения, – еще как смею. Если еще раз услышу про тебя хоть одно только слово, клянусь, что ты и твоя семья отправитесь у меня собирать грибы в распрекрасный Магадан. Тебе все ясно?

Женщина инстинктивно поняла, что эти мужчины вовсе не забулдыги. Одежда на них была по тем временам очень модная и дорогая. Колючий взгляд и уверенные движения во всем, что они делали, настораживали. И, как оказалось, не зря.

– Дура ты, Алла, – смеялись над ней соседки, – к Ленке ведь не кабы кто ходит. У нее же кагэбешники ошиваются. Такие вещи знать надо, прежде чем правду в лицо швырять.

С тех пор Алла еще сильней озлобилась на всех людей в округе. Мало того, что никто не поддержал, так еще и насмехались. Она замкнулась в себе и перестала с кем-либо общаться. Поговаривали, что все из-за того кагэбешника, который ударил ее по лицу. Испугалась женщина и потеряла в себе всякую уверенность.

Девушка снова посмотрела на мать. Алла, как обычно бормоча себе под нос, устало направилась в ванную стирать белье…

…На следующее утро Арина позвонила в дверной звонок великолепного одноэтажного дома. Сквозь прозрачные двери она увидела, что к двери идет женщина лет сорока пяти. Пепельные волосы аккуратно уложены в пучок, серое платье с белой стоечкой старомодного кроя.

Через секунду дверь распахнулась.

– Вы Арина? Прошу вас, проходите.

На лице женщины не отражалось никаких эмоций. Трудно было сказать, о чем она думала. Женщина подождала, пока девушка войдет в дом, после чего прикрыла за ней дверь.

– Следуйте за мной.

Арина шла следом, разглядывая великолепный холл. Высокий потолок с хрустальной люстрой, на стенах старинные гравюры, по краям которых свисают дорогие бра, стилизованные под уличные фонари. На полу ворсистый ковер, в котором приятно утопали ноги.

– Нам сюда, – послышался голос впереди.

Женщина вошла в небольшую гостиную и села в кожаное кресло у окна.

– Прошу вас, присаживайтесь.

Арина кивнула и села в кресло напротив.

– У вас очень мило, – сказала она, разглядывая комнату.

– Благодарю.

Комната была с большими окнами, с кадками многочисленных цветов на полу. Дополняли картину тяжелые портьеры с кистями по краям, шкаф, наполненный старинными книгами в дорогих переплетах. У дверей стоял комод с бронзовым семисвечником.

Женщина откровенно разглядывала девушку. Ее пытливый взгляд плавно переместился с голубых глаз на рыжие локоны, а затем на простенькое платьице. После она смахнула с рукава невидимую пыль и начала разговор.

– Объявление о найме гувернантки мы размещали месяц назад. Поверьте мне, откликов было достаточно. Многие хотели здесь работать, однако пока мы никого не выбрали. Я объясню почему. Дело в том, что Никита – очень увлеченный человек. Его страсть – книги. Девушки и женщины, которые пробовали работать у нас, все время пытались его отвлечь. Мешали, задавали глупые вопросы, отвлекали от написания книг. Мало того, некоторые, особенно то, кто постарше, отчаянно добивались его благосклонности. Вы понимаете меня? Выйти замуж за писателя – что может быть желанней? Это престижно и почетно.