Ангел Габриеля - Нора Робертс

— Нет. — Она оставила дверь открытой на тот случай, если заплачет малыш, и прошла в середину комнаты. Внутри у нее все переворачивалось. Она подняла подбородок.

— Если даже и можно, то я не хочу ждать.

Он поднял бровь. Этого тона в ее голосе он не слышал в те недели, когда они были вместе.

— Хорошо, но только быстрее, ладно? Я хочу сегодня это закончить.

Она распалилась так быстро, что даже не успела удивиться.

— Что ж, тогда я все выскажу одной фразой. Если я стала твоей женой, я хочу, чтобы ты обращался со мной как с женой!

— Прошу прощения?

Она была слишком рассержена, чтобы заметить его ошеломление, и понять, что ее слова шокировали ее саму.

— Нет, не просишь! Ты никогда в жизни ни у кого не просил прощения! Тебе не приходится этого делать. Ты поступаешь так, как считаешь нужным. Если ты хочешь быть добрым, то добрейшего человека я в жизни не встречала. Но если ты хочешь быть высокомерным, то в этом качестве тебе нет равных!

Гейб с нарочитой осторожностью положил кисть.

— Никак не пойму, Лора, в чем смысл твоих претензий ко мне?

— Ты хочешь меня или нет?

Он, не отрываясь, смотрел на нее. Если она продолжит стоять, освещенная солнечным светом, с вызывающим взглядом потемневших от гнева глаз, раскрасневшаяся, он, возможно, не сдержится.

— Это и есть смысл? — спокойно спросил он.

— Ты говоришь, что хочешь меня, а потом отталкиваешь меня! Ты целуешь меня, а потом уходишь. — Она провела рукой по волосам. Ее пальцы коснулись банта, стягивающего их, она раздраженно потянула за него. Белокурые мягкие волосы рассыпались по плечам. — Я понимаю, что мы поженились в основном из-за Майкла, но мне хотелось бы знать свое место. Я здесь гостья, которую то удостаивают внимания, то игнорируют, или я твоя жена?

— Ты моя жена. — Чувствуя, как сам распаляется, он отодвинул свой табурет. — И я вовсе не игнорирую тебя. Просто у меня полно работы.

— Ты не работаешь двадцать четыре часа в сутки. Ночью…

Мужество начало ей изменять.

— Почему ты не хочешь заниматься со мной любовью? — выпалила она.

По счастью, он не уронил кисть, иначе она разломилась бы надвое.

— Ты желаешь, чтобы я это делал по твоему требованию, Лора?

Краска смущения залила ей лицо. Когда-то она сама отдавалась по требованию, и сейчас ей было даже стыдно думать, чего она требует от Гейба.

— Нет. Я не думала, что ты так истолкуешь мои слова. Я только считала, что будет лучше, если ты узнаешь о моих чувствах. — Она сделала шаг назад и повернулась, чтобы уйти. — А теперь можешь продолжать работать.

— Лора! — Он предпочитал, гораздо больше предпочитал ее гнев унижению, которое увидел. И причиной которого был он сам. — Погоди! — Он пошел вслед за ней.

— Не извиняйся!

— Все в порядке! — Гейб чувствовал, что она еще кипит. — Давай я все тебе честно объясню!

— В этом нет необходимости! — Она снова направилась к двери, но он схватил ее за руку и резко развернул. В ее глазах он увидел мелькнувший страх и выругался…

— Черт возьми, не бойся же ты меня! Никогда не смотри на меня со страхом! — Гейб бессознательно сжал пальцами ее руку. Когда Лора поморщилась, он выпустил ее и опустил руки по швам. — Я не могу переделать себя под тебя, Лора! Я буду кричать, когда мне надо кричать, буду бороться, когда мне надо бороться, но я сказал однажды и повторю еще: я никогда не причиняю боли женщинам!

Ее охватил страх, в горле появилась горькая желчь. Это было отвратительно. Лора подождала, когда страх отпустит, и заговорила:

— Я и не думала, что причиняешь, но я тоже не могу переделать себя под тебя! Даже если бы могла, я не знаю, чего ты хочешь! Я знаю, что должна быть тебе благодарна.

— К черту эту твою благодарность!

— Я должна быть благодарна, — спокойно повторила Лора. — И я благодарна, но за прошедший год я кое-что в себе обнаружила. Я больше никогда никому не позволю вытирать об себя ноги! Даже тебе!

— Ты считаешь, я именно этого и хочу?

— Я не могу знать, чего ты хочешь, Гейб, пока ты сам этого не узнаешь. — Лора говорила себе, что зашла слишком далеко, но должна довести дело до конца. — Ты с самого начала просил, чтобы я доверилась тебе. Но даже после всего, что мы пережили, тебе все равно не удалось заставить меня довериться тебе. Если мы когда-нибудь сумеем сделать этот брак действительным, тебе придется перестать смотреть на меня как на объект своей благотворительности и увидеть, наконец, во мне человека!

— Ты понятия не имеешь, кем я тебя вижу.

— Да, вероятно, не имею. — Ей удалось улыбнуться. — Может быть, когда я пойму это, нам обоим станет легче. — Она услышала, как заплакал ребенок, и посмотрела в коридор. — Похоже, он сегодня не успокоится!

— Сейчас я его принесу. Не может же он голодать! Погоди!

Если она честна с ним, подумал Гейб, тогда может и он быть с ней честным. Он положил руку на плечо Лоре, чтобы удержать ее.

— Сейчас мы с легкостью разрешим это недоразумение. Я не занимался с тобой любовью не потому, что не хотел, а потому, что еще слишком рано.

— Слишком рано?

— Для тебя.

Она тряхнула головой. До нее дошел смысл его слов.

— Гейб, Майклу уже больше четырех недель!

— Я помню, сколько ему недель. Я присутствовал при его рождении. — Он поднял руку прежде, чем она успела заговорить. — Черт возьми, Лора, я видел, через какие страдания ты прошла, как тяжело дались тебе эти роды! Каковы бы ни были мои чувства, для меня просто невозможно потакать им, пока я не узнаю, что ты полностью восстановилась!

— У меня ребенок, а не смертельная болезнь! — Она резко выдохнула, но обнаружила, что испытывает не раздражение и даже не удивление, а удовольствие, редкое и потрясающее удовольствие от проявленной заботы о ней. — Я хорошо себя чувствую. Я в порядке. Фактически, мне, может быть, никогда в жизни не было так хорошо.

— Что бы ты ни чувствовала, ты только что родила ребенка. Судя по тому, что я читал…

— Так ты и об этом читал?

Изумление и легкая насмешка в широко открытых глазах вывели его из себя.

— Я не собираюсь прикасаться к тебе, пока не удостоверюсь, что ты полностью восстановилась, — натянуто произнес он.

— Тебе нужно свидетельство врача?

— Более или менее. — Он хотел дотронуться до ее щеки, но передумал. — Я позабочусь о Майкле.

Он оставил ее стоять в коридоре, не уверенную, сердится она, удивлена или восхищена. Единственное, в чем она была уверена, — это в своих чувствах к Гейбу.

Глава 8

— Просто невозможно поверить, как быстро он растет. — Преисполненная нежных чувств бабушки к внуку, Аманда сидела в деревянном кресле-качалке в новой детской Майкла и баюкала малыша.