Огненное сердце (СИ) - Светлана Катеринкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поужинав, ахары стали тушить костры, и я сразу заметил насколько стало темно. Ночь опускалась на землю тихо, но стремительно. Неприятное зловоние достигло моих ноздрей. В мозгу родилась догадка: это люди, боясь степного лиха, начали смазывать открытые участки тела снадобьем Джека. Я тоже достал из небольшой котомки, болтавшейся на поясе, крошечный кожаный мешочек и развязал его. Вонь ударила мне прямо в нос почти так же ощутимо, как если бы я получил удал по физиономии во время какой-нибудь склоки. Съеденный ужин едва не очутился на земле. Подавив рвотные позывы, я принялся намазывать шею, руки и лицо этой дрянью.
Закончив неприятную процедуру, я решил, что надо бы сделать обход лагеря, проследить, все ли приняли меры безопасности. Воины выставили часовых. В темноте я подходил к людям и наблюдал, как они, прижавшись друг к другу, укладываются спать. Холод не был нестерпимым, но давал о себе знать. Однако прижавшись к друг другу, ахары составляли единый организм, способный противостоять капризам морозной ночи.
Под предлогом контроля я подошёл и к женщинам с детьми. Лимана уже лежала, обнимая мирно посапывающих Агыра и Шерику. Илона лечь ещё не успела. Увидев меня, она застыла в ожидании. Я с недавнего времени прекрасно видел в темноте, и теперь заметил немой вопрос в прекрасных глазах.
— У меня кое-что есть для тебя, — тихо сообщил я и, взяв девушку за руку, отвёл её в сторону. Илона послушно пошла за мной. Я был настолько взволнован, что уже не замечал вони, исходившей и от меня, и от девушки, и от всех остальных.
— Это тебе, — кожаные очки перекочевали из моей руки в девичью руку, — очки, чтобы защищать глаза во время бури.
— Но… в это время года песчаные бури редкость, — удивилась Илона.
— Мы не можем знать, как изменится Степь, когда, наконец, выплеснет всю свою злобу. Возможно, для белокожих опасность песчаной бури возникнет и зимой. Кто знает? Так что сохрани эти очки у себя, и если возникнет такая необходимость, сразу надень их. Поняла?
— Поняла, — прошептала Илона.
Я продолжал держать её за руку и почувствовал, как тоненькие пальчики задрожали. Моё тело тоже содрогнулось, но не от волнения, а от поднимающейся снизу живота волны чувственности. Эта энергия, не ведомая мне до селе, заставляла сердце бешено отстукивать безумный ритм. Мускулы мои напряглись, чресла налились тяжестью. Если бы на моём месте был Санбек, я знаю, чтобы он сделал. Теперь я его прекрасно понимал, ведь и сам еле сдерживался, чтобы не повалить красавицу на землю, придавив своим сильным телом, объятым страстным пламенем. Я вздрогнул и быстро отпрянул от Илоны. Моё дыхание сделалось шумным и неровным.
— Иди спать, — просипел я, — завтра день будет ещё труднее, чем сегодня. Илона скорее всего поняла, чего избежала, ибо я своим сверхъестественным зрением различил, как побледнело её лицо. Она быстро засеменила к потухшему костру и уже через минуту спряталась от меня за Лиманой и другими женщинами, больше напоминавшими больше неподвижные валуны, чем людей. Переведя дух, я продолжил свой обход усыпающего лагеря.
Всё было тихо и спокойно. Проходя мимо часовых, я выяснял обстановку. Никто из воинов не замечал ничего подозрительного. Росла уверенность, что вонючее снадобье работает. Не слышно было ни рыка тушканов, ни бормотания транкулов, ни треск прорывающегося сквозь почву огня. Лихо не видело нас. Мы обманули Степь. Всё и дальше было бы прекрасно, если бы не одна безумная выходка. Неприятности начались с того, что я услышал во тьме всхлипывания и настойчивый требовательный шёпот. Два голоса: строгий и плаксивый спорили о чём-то, немного отдалившись от спящих путников. Я пошёл выяснить, что случилось. Здоровяк Гурик заметил это и присоединился ко мне. Приблизившись к спорящим, я строго спросил:
— Почему вы отошли от лагеря?
Мне удалось хорошо разглядеть уставившихся на меня женщин. Одна из них была совсем стара. Узкие чёрные глаза её окружала сеть морщин, а сухой рот беззвучно шевелился. Другая, совсем юная девица, всхлипывала.
— Объясните, в чём дело! — вновь потребовал я.
— Я не хочу! Ясно? Не хочу мазаться этой дрянью! — взвизгнула девушка.
— Моя дура отказывается наносить на своё тело столь отвратительное средство, — объяснила старуха, — уж простите мою неразумную дочь. Может, вас она послушает? Прикажите, господин, и она не посмеет вам перечить, как перечит немощной матери.
Я грозно взглянул на девушку, ожидая повиновения. Но к моему полному изумлению и ужасу девица отчаянно заверещала, оглашая окрестности.
— Я вам не рабыня, не презренная служанка, что бы так унижать меня! — орала она. — Это нечистоты! Зачем мазаться этой дрянью?
Старуха кинулась на дочь и попыталась заткнуть ей рот, но та вырвалась.
— Вот он! — указала она на меня длинным тонким пальцем. — Пусть он защитит нас от лиха! Ты же обладаешь силой, не так ли, Хизар? Вызови огонь и попали наших врагов!
Её крик переполошил лагерь. Я услышал голос Одноглазого и Джека. Они, встревоженные истерическими воплями, спешили в нашу сторону. Санбека не было, он стоял на часах. Дальше события развивались стремительно. Я слишком поздно понял, что девица безумна. Как только её попытался схватить огромный, как скала, Гурик, она ловко прошмыгнула у него между ног и пустилась наутёк в самое сердце Степи. Девушка при этом продолжала истошно орать:
— Зря! Зря мы покинули Убежище! Человек с огненным сердцем вместо того, чтобы защитить нас своим пламенем, заставляет мазать тело зловонной дрянью, чтобы заглушить человеческий запах!
— Её надо срочно остановит, иначе она привлечёт к лагерю внимание тварей, — крикнул подбежавший Одноглазый. Я стряхнул с себя оцепенение и тут же бросился догонять безумную. Старик и великан неслись за мной, но не поспевали. Позади в чёрное бездонное небо поднимался стон старухи. А потом случилась катастрофа. Вопли сумасшедшей девки были услышаны. Степь тут же отреагировала на появление людей. Во тьме стали различимы многочисленные грубые голоса, и я посетовал на то, что девица не успела отбежать далеко от лагеря. Теперь нашу стоянку могут обнаружить, как уже
