33 новеллы о любви - Тимур Зульфикаров

А окрест воды ледовые стояли…

А окрест дерева ледовые стояли…

А в твоих сосках почках завязях уже весна копилась стояла расцветала…

А уже твои девичьи лазоревые деревья дерева кусты жасмина алые шиповники расцветали в сарафане!..

Ай ай ай Мария… ай дерева кусты ясмина алые шиповники лазоревые дальные дальные дальные…

Да куда вы?.. Куда вы?..

А потом ты пришла тайно в притвор предхрамие церквущки моей и взяла мою руку и повела ее тихо молчно радостно за свои сокровенные сарафаны по грудям спелым возжидающим разлившимся, как две довременные реки в половодье…

И повела руку мою по животу чреватому живому куполу храмову…

И сказала: Батюшка, скоро быть вам отцом, а мне матерью…

И на Воздвиженье, когда с поля повезли последнюю копну и птица двинулась в отлет, мы тайно грешно повенчались.

И ждали…

Но червь тлен тля нашли на дерева на кусты ясмина на шиповники твои алые талые младые Мария…

И напрасные ножи скальпели хирургов резали отнимали отсекали отымали отбирали навек отнимали от тебя твои груди соски алые жасмины шиповники мои навек отнимали…

И напрасные ножи врачей целителей царили пели шелестели витали над тобой в больнице сельской утлой переславльской…

О Господи! и какой Садовник Господи какой? какой? какой? Садовник отнимает ветви от цветущего вешнего саженца?..

О Господи и какой Ты Садовник Человеков саженцев младых вешних прекрасных ярых?..

О Господи и зачем сажаешь и зачем отнимаешь и зачем растишь и до срока забираешь?..

Зачем до времени караешь?

О Господи прости мне…

Да Твои сроки я не знаю…

…Мария я похоронил тебя на старинном русском русском погосте кладбище между Загорском и Переславлем…

Близ заброшенной деревеньки Рогачево…

Мария первая возлюбленная жено моя я тайно похоронил тебя на заброшенном церковном кладбище…

О Русь моя и помирают забываются на тебе твои старинные кладбища погосты деревянные усталые…

О Русь почто пошто дедов отцов забываешь…

Русь и помирают в гробных травах могильницах барвинках обильных твои кладбища увядают…

Мария, жено быстрая моя, я похоронил тебя тайком на древлем погосте рогачевском…

Мария, я там над тобой деревянный бедный крест поставил…

И на Воздвиженье мы обвенчались и на Вознесенье, когда пекут пироги с зеленым луком и завивают березки, я над тобой посмертный крест воздвиг поставил…

О Боже!.. И было Воздвижение креста над твоим прахом, а Вознесения души твоей я не дождался…

И поколебался…

И ушел из церкви Святой Богородицы и сложил с себя сан свяшенника…

И стал простым мирянином…

И пошатнулся сокрушился в вере православной после довременного неправедного креста того…

И стал учителем древнерусского слова витийственного в переславльской сельской школе…

И много странствовал скитался по земле русской, и много гоешил сластьями телесными объятый и много пианствовал, чтобы ублажить истратить слепую плоть свою, ибо без Бога, без души человек, словно петух, которому топором отняли голову а он все хлопочет, пляшет, мается, тщится напоследок ярый, радостный…

И много лет прошло, и забыл я тебя жена дальная моя и забыл про тихий тайный крест тот рогачевский…

И церковь свою брошенную церковку заметенную храмину малую свечу Святой Богородицы забыл забыл забыл…

Но всю жизнь свою останнюю ждал я чуда иль знамения…

…Ангел Бывых Дней ты ли в тумане в паоблаке ледяном дымном стоишь и голосом забытой жены моей Марии вопрошаешь?.. веешь тлеешь ласкаешь?

Ангеле! Чудо дивное снежное ледовое мое! Иль дождался я чуда знамения?..

…О русский неоглядный необъятный безбожный божий живый человек и все тебе хочется чуда знамения праздника…

То не лебедь перелетная плещется ищется бродит летит в тумане майском талом мается — то залетный божий захожий русский Михаил Архангел грозный оружник полченик с обоюдоострым двуручным живым осиянным мечом кладенцом что прорубает любую плоть и кость неправую?..

О русский человек многогрешный многоядный и все тебе мнится хочется чуда…

От полей холмов лесов что ль неоглядных?..

От дождей что ль осенних непролазных в коих пшеницы да ржи утлые как утопленники вянут?..

От изб что ли косых пьяных самогонных заснеженных в которых вдовы вековухи солдатки ненаглядные козьи бедные платки для сирот вяжут?..

И как тут не ждать чуда иль знамения?..

Господи иль я дождался?..

…Ангеле Бывых Дней Ты ли стоишь манишь таишь в паоблаке тумане?..

Ангеле Ты ль исходишь говоришь лепечешь усопших голосвами дальними?..

Мария жено моя забытая ты ль стоишь? ты ль ветхий забытый рогачевский крест к груди опустошенной прижимаешь принимаешь?..

Иль церковка Пресвятой Богородицы моя былая тешится ликовствует в тумане непроглядном благовествует забытыми колоколами?..

Пресвятая Богородица!.. Родимица!.. Земная Сошественница!.. Дево рождшая без семени!.. Мария Богородица!.. Дево дево…

И прежде чем длань, чем алчущий перст мужа — тронут тронули сосок твоей неповинный девичий уста березового Младенца!..

Матерь-Дево…

…Мария жена моя а я целовал алые жасмины шиповники ранние вешние телесные девичьи радостные твои!.. Да!..

Но забыл я тебя жена моя.

Но забыл я тебя церковка Пресвятой Богородицы брошенная моя…

И захирела ты после ухода моего…

И плесенью ржой окисью зеленой ядовитой покрылся колокол кампан твой срезанный еще при царе Петре да так и забытый оставленный на колокольне звоннице…

Хотя в народе говорят, хотя в народе есть молва, что по большим церковным праздникам колокол этот забытый сам снимается с колокольни и летает тихо певуче по округе и звонит забыто, но не верю я… Не верю…

Ангеле!.. Ангеле Бывых Дней!..

Но ты пришел!..

Но ты стоишь в тумане иглистом жемчужном паоблаке молочном млечном густом и кличешь зовешь меня что ли голосом усопшей жены моей моей моей…

И я иду и я ищу тебя Ангел Бывых Дней мой…

Где Ты Ангеле?..

Все руки мои дрожащие рыщут ищут бродят роются в тумане утреннем…

Где Ты Ангеле?..

…Тимофеюшко… муже мой возлюбленный…

И ты воспомнил меня? Марию усопшую неповинную жену твою?..

…Да Ангеле… Но где ты в тумане?..

И тут пошла метель ярая густая и стала ослеплять мокрыми сырыми звездистыми хлопьями глаза отцу Тимофею бывшему священнику…

И потерял он в метели кроличью бедную шапку свою, но искал в тумане в метели белесой тучной тьме…

…Ангеле… Где льдистые осиянные крылья Твои?..

Жено моя Мария… Где ты?.. Дай коснуться тебя…

Тогда голос был из метели ясный: Я здесь Тимофей. Иди сюда, заблудший мой.

И тут метель унялась над головой Тимофея и стало тихо над головой седой жемчужной его…

Но только над головой отца Тимофея не было метели, окрест буйно яро слепо мокро неслась билась металась она и окрест ничего нельзя было увидеть и словно не было за ме-телью Плещеева озера и города Переславля и самой Руси…

И тут отец Тимофей услышал тихий певучий дивный дымный малиновый звон колокольный…

И поднял седую голову свою к небесам и увидел что над ним Колокол стоит парит и метель не пропускает на него…

И сияет Колокол, словно начистили его ныне и нет на нем ни плесени ни ржи окиси…

И больно стало глазам отца Тимофея от блеска этого небесного…

И от крутого ветра било язык Колокола колебался и бился в стены медные и нерукотворный хрустальный затаенный звон шел с небес…

Тут вспомнил отец Тимофей народную молву о летающем по большим церковным праздникам срезанном Колоколе с бывшей его церкви Пресвятой Богородицы…

И тогда взмолился он как во дни веры далекие свои…

…Ангеле! Ангел Бывых Дней и ты насылаешь на человека Колокол летающий?..

О Русь моя спящая безбожная вольная заброшенная!..

О русский человек многогрешный многовольный безбожный!..

И только дан тебе парящий осиянный колокол!..

О Господи!.. Ты ль насылаешь на Русь спящую колокол летящий?..

Иль пришла пора, когда срезанные снятые забытые порубленные погубленные поруганные колокола летают над тобой Русь святая моя?..

Ай ли?..

…Ангеле, но где ты?..

И отец Тимофей пошел к метели к озеру Плещееву, но Колокол содвинулся над ним и шел над ним и не давал метели и жемчужные власы Тимофея были сухи…

Но отец Тимофей маялся…

…Ангеле где ты?…