Феноменальный П. Т. Гелиодор - Гвидо Згардоли

– Я был в Нью-Йорке, – твёрдо произнёс П. Т., сжав кулаки.

– Именно. Твоё счастье, что ты был в Нью-Йорке. Иначе сейчас за тобой по пятам ходил бы Калеб Петтигуфер и вынашивал месть.

– А что Калеб после исчезновения брата?

– Перестал есть тараканов, – нервно усмехнулся Джим Класки, и его усы дрогнули. – Точит зуб на весь город, всех подозревает и собирается отыскать виновного. Того гляди, сам попадёт в беду. Эти двое всегда были головной болью своих родителей, паршивые овцы в семье… Миссис Генриетта уверена, что Сэмюэль в отъезде. Всё повторяет «он уехал», «он путешествует».

– А вы так не думаете? Может, ему надоело бездельничать и сидеть на шее у родителей? Может, он решил начать новую жизнь?

– Ничего не взяв с собой? С парой долларов в кармане?

П. Т. пожал плечами, словно хотел сказать: всё возможно.

На самом деле он понимал, что творилось с Генриеттой Петтигуфер. Всего несколько месяцев тому назад он и сам пережил подобное: думал, что покойный отец охотится на оленей на Никель-Айленде, а не лежит в гробу. Вот так иногда воображение пытается приукрасить жизнь. Но П. Т. вовсе не считал, что фантазировать – плохо. Почему бы миссис Петтигуфер не думать, что её сын в отъезде, а не покоится в лесном овраге или на дне реки, если от подобных мыслей ей становится легче?

– Мистер Уолдо места себе не находит – он-де был плохим отцом, – продолжал управляющий. – Закрылся в своём кабинете, пьёт целыми днями и корит себя – никого слушать не желает. Преподобный Хайтауэр на похоронах благословил пустой гроб, очень милосердно с его стороны. Что говорить, П. Т., чёрная тень опустилась на этот дом, и никаким ветром её уже не сдует.

Алису П. Т. нашёл в деннике у Гидеона. Конь жевал лобелию, а Пушинка расчёсывала ему гриву. Приглушённый свет проникал в конюшню через двери, на устеленном соломой деревянном полу играли причудливые тени.

– Он рассказывает тебе что-то интересное? – спросил внезапно появившийся П. Т.

Пушинка вздрогнула от неожиданности.

А потом бросилась к нему и крепко обняла друга, словно не желала отпускать.

– Эй, эй! Ты так помнёшь подарки, которые я тебе привёз!

– Ты привёз мне подарки? Правда?

– Разумеется! – П. Т. вытащил из-под куртки свёртки, в одном из которых лежали красная ленточка и пёрышко.

– Какие красивые! – воскликнула Алиса. Глаза её блестели от восторга. Она сразу же повязала ленту и воткнула пёрышко в волосы.

– Я похожа на индейца? – спросила она с серьёзным видом.

П. Т. рассмеялся.

– Это орлиное перо, на счастье. Я получил его от одного шамана, старика-индейца, которому больше двухсот лет. Он сказал, что это пёрышко исполнит любое желание. Но только одно. И не сомневайся, иначе оно не сбудется!

– Хау! – ответила Алиса, подражая индейцам.

– А этим отпразднуем моё возвращение! – Он развернул второй свёрток и с ужасом увидел, что карамельки растаяли, слиплись, пропитали обёрточную бумагу и стали совершенно несъедобными.

– Мне так жаль…

В этот раз смеялась Алиса, причём до слёз.

Потом, насмеявшись вдоволь, они обсудили пожар на Никель-Айленде и загадочное исчезновение Сэмюэля Петтигуфера. В какое-то мгновение Алиса почувствовала холодок, и в ту же секунду у П. Т. мелькнула странная и зловещая мысль, что Пушинка может быть неведомо как связана с пропажей своего кузена. Но то был лишь краткий миг, не длиннее взмаха птичьего крыла. Достаточно было заглянуть Пушинке в глаза, посмотреть на её дрожащие руки, на нежное личико, чтобы убедиться: её руки не могут быть обагрены кровью. Что бы ни произошло с Сэмюэлем Петтигуфером, ни Алиса, ни П. Т. к этому непричастны.

Они вышли из конюшни прогуляться.

– Я хочу построить новые дома на Никель-Айленде, – поведал ей П. Т., меняя тему разговора. Алиса сочла эту идею замечательной и сказала, что, хотя она сама никогда раньше не строила домов, она не прочь научиться.

Из-за сильных дождей река Коннектикут вышла из берегов. Как всегда в таких случаях, оживилась большая Коннектикутская дорога, которой пользовались из-за отсутствия моста. Согатак наводнили путешественники, торговцы, направлявшиеся на восток, в большие города – одни в Хартфорд или Лисбон, что в Коннектикуте, другие в Провиденс, что в штате Род-Айленд. Кто-то останавливался на ночь или перекусить, кто-то покупал или продавал разные товары, кто-то просто проезжал мимо в коляске или верхом, бросал взгляд на Согатак и гнал лошадей дальше.

П. Т. не упустил возможность подзаработать. Он попросил Эрму приготовить её лучшие травяные настои (от ревматизма, от боли в животе и от несварения, от волдырей и мозолей, от выпадения волос, зубной боли, бессонницы и прочих недугов), Сельме и близняшкам поручил испечь печенье и имбирные пряники, а матери – сделать вишнёвую наливку. Потом расположился у дороги и принялся торговать.

На лесопилке мистера Свитчайлда П. Т. заказал доски для строительства домов на Никель-Айленде, часть стоимости которых выплатил вперёд из сбережений Алисы Петтигуфер. (Пушинка настояла, чтобы он принял её деньги, но П. Т. пообещал, что вернёт их при первой же возможности.)

– Зачем тебе столько досок? – спросил работавший на лесопилке Льюис Уитлок, которому очень нравилась Эрма.

– Хочу сколотить лестницу и забраться на луну! Там, на луне, сидит человек, я залезу наверх и заберу его оттуда! – ответил П. Т. И ушёл.

Бедный Льюис захлопал глазами и подумал, что правду говорят в городе: у П. Т. Гелиодора с головой не