Рассказы - Игорь Малышев

— Что, не устал еще на одном месте сидеть?

— Нет, вроде…

— Вроде или нет? — он был чем-то доволен и изволил шутить. — Да, кстати, радио у тебя работает?

— Да, то есть работает, я хотел сказать…

— Все, все, я понял, — он оборвал мои спотыкающиеся разъяснения. — Ладно, пойдешь на стройке поработаешь некоторое время. Недели две устроит?

Вопрос не предполагал отрицательного ответа, я и не стал возражать.

— Смотри сюда, корпус 212. От твоей двери сразу направо, потом все прямо и прямо минут десять. Там сам увидишь. Он здоровый такой, этажей пять в высоту. Стекло, бетон. Снаружи уже все готово, осталось внутри порядок навести. Придешь, спросишь мастера. Он тебя запишет. Получишь спецодежду, распишешься за технику безопасности и вперед. На две недели запрягайся. Не бойся, там не очень тяжело. Домой часа в два отпускать будут, а то и раньше. Не переработаешься. Считай это чем-то вроде подарка.

Трубка хихикнула. Положительно, Немоляев был сегодня в приподнятом настроении. Я попытался спросить.

— Да, все понятно. Только у меня вопрос один есть… В общем как тут все будет? Если вдруг закрыть что-то понадобится. Ничего?

— Не переживай, завод без тебя не встанет. Веришь мне?

— Да.

— Работай спокойно. Прямо сейчас и отправляйся.

Я пошел искать корпус 212. Нашел без особого труда. Рядом с ним в изобилии были навалены кучи строительного мусора и чернели пятна застывшего бетона, похожие на рвоту каменного гиганта. Ей было залито чуть не все пространство вокруг здания. Внутри оказалось довольно тепло — отопление уже подвели.

Все произошло, как и обещал Немо. Я нашел мастера, расписался за инструкцию по безопасности, получил спецодежду с рукавицами и сапогами. Работать меня поставили на подачу кирпичей в подвал. В одном месте цеха в полу была сделана дыра, ведущая в подвал, туда опущена деревянная плоскость, обитая железом. Я накладывал на плоскость кирпичи и они с легким неприятным шорохом уезжали вниз. Рядом стояли большие кучи стройматериалов на деревянных подносах. Вместе со мной работали такие же, как и я, собранные на стройку со всего завода — рабочие и инженеры вперемежку. Внизу же работали настоящие строители. Они выкладывали то ли стены, то ли еще что, нас это не сильно интересовало. Самих же строителей мы никогда не видели. Плоскость внизу заворачивала вбок, поэтому наблюдать тех, на кого мы работаем мы не могли. Изредка оттуда доносились приглушенные голоса, да отзвуки ругательств и смеха. Как я ни старался, не мог разобрать о чем же говорят подвальные обитатели. Хоть мне и было интересно, что же такое там строится, я не решался спросить.

Народ в нашей бригаде быстро перезнакомился и во время перекуров всегда находил о чем поговорить. Я никогда не присоединялся к беседам, только слушал. Болтали они о чем придется.

В цепочке подающих я стоял последним — опускал кирпичи на плоскость. Когда работа начиналась, вокруг больше молчали — кто еще не проснулся, кто был с бодуна. Через полчаса из-под пола раздавалась команда:

— Хорош, курите!

Народ рассаживался, закуривал, отряхивался от рыжей кирпичной пыли, выбивая подчас из себя целые пыльные бури. Начинались неспешные разговоры.

— Из девятого цеха никого нет? — спросил как-то невысокий плотный работяга, выпуская дым из ноздрей. На запястье его синела наколка «зима». Наколка была старая, буквы расплывались. Потом, я разглядел, что это была «зина», а не «зима».

— Я из девятого, — немного неохотно откликнулся высокий и худощавый, в противоположность спросившему, мужик с неуверенными манерами, как и я не куривший.

— Что у вас там случилось? А то по радио толком ничего не говорят, слухи по заводу хрен знает какие ходят…

Спрошенный снял рукавицы, положил их на колени, подровнял.

— Да чего там рассказывать, — не глядя на собеседника, начал он, однако, заметив, что все вокруг повернулись к нему, продолжил, — в цеху труп и никто не виноват, вот что!

— Ну-ну, — подбодрил его тот что с «зимой» и аккуратно сплюнул вниз, стараясь чтобы слюна упала точно между сапог. Попав на сапог, принялся досадливо счищать плевок. Рассказчик, также наблюдавший за этим процессом, поднял голову.

— Так вот, красили, значит, двое наших железную сушилку изнутри. Это ту, в которой песчаные формы сушат. А поскольку вонь от краски шла сильная и какая-то странная вдобавок, то они, чтоб во всем цеху не воняло, двери в нее закрыли. А чтоб самим внутри не задохнуться, дали туда подачу кислорода и вытяжку поставили на улицу. Кислород, причем, от общей линии взяли. Если б начальник смены или старший мастер увидели, чувакам бы хвосты-то надрали! Кислород расходовать для такой ерунды! Могли бы и воздухом обойтись. Тогда, может живы бы все остались. А может и нет, хрен его маму разберет. В общем так, сушилка не то, чтоб большая, двоим до конца смены вполне управиться можно, даже с перекурами. А сделать нужно было в тот же день, чтобы за завтра она просохла. После обеда Зимородок — мастер наш, видит — немного им осталось. Ну и говорит им: «Идите-ка, парни к своему бригадиру. У него сейчас запарка, он вам скажет, что дальше делать, а я тут сам докрашу». Парни с радостью ушли. Потом говорили, что у них к тому времени уже головы болели от этой химии, чуть не до рвоты. Они пошли, а Зимородок взялся красить.

Мужик замолчал.

— А что, правда запарка была?

— Запарка-то? Да была, — он снова сделал паузу. — Мы только к концу смены спохватились, что он ни разу оттуда не выходил — ни покурить, никуда. А так забыли про него напрочь. Просто из башки у всех вылетело. Мы туда, а там уже всё — покойник. Мы его на воздух вытащили, пульс попробовали — не прощупывается, хоть тресни. Стали искусственное дыхание делать, да чего там, он уж весь черный. От краски наверное, туда по технологии какие-то добавки были добавлены. Вызвали скорую. Ну чего, они приехали, засвидетельствовали смерть и увезли голубчика.

Все молчали, сосредоточенно пыхтя сигаретами.

— Так что врачи сказали-то?

— Отравление летучими веществами. Краской надышался, она новая была, неопробованная, да еще добавки эти.

— Так они ж кислород провели.

— Да хрен его маму знает, может, подвели мало, может, был перерыв в подаче, не знаю. Работал-то безо всякой техники безопасности, без респиратора, без ни хрена. Инструкции по обращению с этой краской не было, а может и была, да не читал ее никто.

— Теперь вашему инженеру по ТБ башку оторвут за такие дела, — заметил кто-то с мрачным торжеством.

— Не знаю. Пока ходит с башкой. Комиссия разбирается.

Из-под пола послышался крик:

— Алло, наверху! Кирпич давай.

Мы не торопясь поднялись, надели рукавицы и снова взялись за работу. Так продолжалось до полудня, потом все разбрелись на обед. Я обычно не обедаю — не люблю столовское питание, да к тому же услышанное совершенно отбило у меня аппетит. Я остался сидеть на месте, рядом с квадратным окном в подвал. Привалился к неоштукатуренной стене, запахнул телогрейку, пригрелся и уже почти заснул, когда снизу раздался крик:

— Верхние, есть кто живой?

Мне не очень хотелось отвечать, но я отозвался.

— Есть.

— О, молодец, — обрадовался голос. — Слышь, будь другом, мастерок подай.

— А где он? — я пребывал в некотором оцепенении и это почему-то действовало как реланиум, позволяя общаться свободно, не суетясь и не сбиваясь.

— Смотри, прямо перед тобой стена, да? У нее по низу труба идет.

Трубы я не увидел, о чем тут же сообщил моему невидимому собеседнику.

— Да ты левее смотри. Понизу, с красными метками, видишь?

Левее действительно шла труба. Небольшие отметки на ней напоминали те, что украшали трубу в моей каморке, только у меня были синие. Покопавшись возле нее я нашел заваленный хламом мастерок весь в кусках засохшего раствора.

— Пускай вниз.

Я отпустил, лопатка заскользила вниз и скоро скрылась за поворотом.

— О! — обрадовано воскликнул голос. — Не сперли, а то я думал — все, ушел с концами. Спасибо, земляк.

— Извините, — осмелился я. — А если бы на трубе были синие отметки, что бы это значило?

— А тебе зачем? — несколько озадаченно спросили снизу.

— Нужно мне.

— Ясно. Нужно, значит, нужно. Дай десять рублей.

— Зачем? — удивился я.

— Знаешь, бесплатно в этом мире можно получить только то, что тебе совершенно без надобности. А тебе, видишь, надо…

— Так я же вам совок бесплатно достал.

— Не совок, — поправил меня мой невидимый собеседник, — а мастерок. И потом, это когда было, ты тогда про правило еще не знал.

— Держи, — я вдруг решил, что мне совершенно необходимо выяснить, что же идет по моей трубе.

Я взял два кирпича, положил их один на другой, зажав между ними деньги.

— Спасибочки, землячок! — весело поблагодарили меня. — Если бы там были синие метки, это бы означало, что по ней идет кислород. Да. Все? Доволен?