Городская девчонка - Джанет Иванович

– Я забегу и посмотрю, смогу ли заполучить комнату, – сообщил Хукер. – Мне ведь не надеяться, что ты захочешь спать со мной?

Это было сказано с такой безнадежностью маленького мальчика, который все-таки в тайне на что-то рассчитывает, что я громко рассмеялась.

– Я не готова к этому, – отозвалась я.

Он подцепил меня за футболку, притянул поближе к себе и поцеловал. Его пальцы вдавились в мою грудь, его язык заскользил по моему, и я почувствовала, как завелся и загудел мой мотор.

– Дай мне знать, когда будешь готова, – попросил Хукер. – Потому что я-то готов с первого дня, как тебя встретил.

Ладно, возможно я хотела бы пересмотреть ту часть с маленьким мальчиком. Я уже не видела никаких признаков присутствия маленького мальчика. На самом деле я подумала, что когда Хукер сосредотачивается на какой-то женщине, он выказывает ту же самую целеустремленность на результате, которую демонстрирует на треке. Взгляд Хукера всегда прикован к призу.

Хукер хорошенько ударил кулаком по помятой дверце, чтобы ее открыть. Потом вылез из «мини» и припустил рысью к вращающейся двери гостиницы. Он вернулся через десять минут и вытащил наши сумки из багажника.

– Женщина, мы в деле, – сообщил Хукер. – Мы получили комнаты без плохих парней.

На следующее утро лечащий врач Билла заверил меня, что показатели пациента неплохие, и он достаточно окреп, чтобы покинуть больницу. С виду не скажешь. Билл до сих пор был бледный как смерть. Его забинтованная рука висела на перевязи. Грудь замотали  в двойную повязку. Под его ногтями виднелась запекшаяся кровь, и на лбу красовалась шишка размером с грецкий орех. Я переодела Билла в шорты цвета хаки и в оранжево-синюю рубашку с цветочками, надеясь, что его это ободрит. Оказалось, Биллу не нужно было ничего ободряющего, его накачали обезболивающими и успокоительными, чтобы он смог доехать до дома.    

Врачи и полиция считали, что Билл возвращается в арендованный дом. Мы с Хукером не стали их в этом разубеждать, но у нас имелись другие планы. Мы загрузили Билла на переднее сиденье «мини» и понеслись в Майами-Бич.

Был полдень, когда мы прокатились по мосту Козуэй и приехали в Саут-Бич. Денек  был безоблачный, с температурой ниже восьмидесяти (двадцать шесть градусов по Цельсию – Прим.ред.) и без дуновения ветерка. Хукер повернул на Элтон-авеню и направился прямо к дому Джуди.

– Мы оставим тебя с Джуди, – сообщила я Биллу. – Ты помнишь Джуди?

– Джу-у-у-ди, – протянул Билл.

Билл совсем одурел от лекарств.

– Я не знаю, что они ему дали, – заявил Хукер. – Но я сам бы не прочь принять малость такого.

Хукер припарковался в подземном гараже дома, мы вытащили Билла из машины, и, поддерживая с обеих сторон, и повели к лифту.

Хукер нажал кнопку двадцать седьмого этажа и осмотрел меня.

– С тобой все будет в порядке?

– Конечно. Двадцать седьмой. Раз плюнуть.

Я была просто благодарна, что это не тридцать второй.

Мы вытащили Билла из лифта, осилив короткий коридор, и позвонили в квартиру Джуди.

– Боже мой, – изумился Джуди, распахивая перед нами дверь. – Только посмотрите на этого жалкого маленького бедолагу.

– Он пребывает намного выше, чем на двадцать седьмом этаже, – просветила я Джуди. – В больнице его напичкали какими-то болеутоляющими в дорогу.

– Счастливый голубчик, – сказал Джуди. – Я подготовил комнату для гостей. Мы просто укроем Дикого Билла одеялком, и я хорошенько о нем позабочусь. Я очень заботливый. И не оставлю его одного ни на минутку. Ничего плохого не произойдет с ним, пока я на службе.  

Квартира Джуди была отделана в ярких теплых тонах. Оранжевые стены и теплые красные, как огонь, кресла. Низкий диванчик и одновременно кофейный столик, обитый шкурой зебры. На кухне черные гранитные столешницы. Это было потрясающе, но немного похоже на то, что видишь под закрытыми веками, когда у тебя похмелье.    

Мы провели Билла в комнату для гостей и положили его на кровать.

– Все – красное, – провозгласил он. –  Я в аду?

– Нет, – сказала я ему. – Ты в комнате для гостей у Джуди.

– Джу-у-у-дииии.

Я вручила Джуди сумку с антибиотиками и обезболивающими таблетками.

– Инструкции на этикетках, – напутствовала я. – Там также листочек с указаниями по перевязке и график посещения врача.

– Не беспокойтесь. Джуди здесь. – Джуди бросил косой взгляд на Хукера. –  А ты хорошенько позаботься о Барни.

– Я стараюсь, – отозвался Хукер.

Мы покинули Джуди и Билла и прошли короткий путь до лифта. Двери открылись, мы вошли внутрь, и Хукер нажал кнопку вестибюля.

– Если ты боишься лифтов, большой храбрый Парень из НАСКАР готов прижать тебя к себе, чтобы ты не боялась, –  предложил Хукер.

– Спасибо, но я слишком потрясена, чтобы боятся.

– А ты можешь притвориться?

Когда мы были детьми, Билл постоянно приносил бродячих животных домой. Собак, кошек, птиц со сломанными крыльями, зайчат. У родителей не хватало мужества выгнать бродяжек, но было заведено, что животные обитают только во дворе и в комнате Билла. Само собой, в конечном итоге, слепая собака и кошка с наполовину обгрызенным ухом находили путь в гостиную. Птицы были вылечены и отпущены, но отказывались улетать. Зайчики вырастали и кочевали по всему дому, пожирая провода и обгладывая плинтуса. И мы любили их всех. Смысл в том, что Билл влюбляется легко и мгновенно. А большинство членов моей семьи, включая меня, влюбляются более медленно.

Вопреки моему трезвому расчету, Хукер нравился мне все больше и больше, как один из приемышей Билла. Здравая моя часть шептала: ты издеваешься? Мягкая сентиментальная часть меня, которая позволяла одноухой кошке спать на моей груди всю ночь напролет, от чего я почти задыхалась в течение пяти лет, находила Хукера привлекательным. И моя сексуальная часть думала, что булочная теория – это одна из тех мужских штучек, которые я никогда полностью не пойму. Мой булочный способ заключался в том, чтобы лелеять страстное желание к одному, особенному пирожному, зациклиться на нем, мечтать о нем, хотеть его. И, наконец, потерять контроль, купить его и съесть.

И сейчас Хукер выглядел аппетитно. Пугающе, да?

Мы спустились на лифте в гараж и вернулись к «мини». У меня и Хукера были новые мобильники. Мой зазвонил сразу же, как только я собралась пристегнуться.

– Барни, – сказала моя мама. – Где ты? Все в порядке?

– Все хорошо. Я все еще в Майами.

– Ты вместе с Биллом?

– Я только что рассталась с ним.

– Он ни разу не ответил на звонок. Его автоответчик переполнен. Я больше не могу оставлять сообщения.

– Я скажу ему, чтобы он позвонил тебе. Может быть завтра.

– Когда ты приедешь домой? Следует ли мне сбегать к тебе домой и полить растения?

– У меня нет растений.

– Что значит, у тебя нет растений? У всех есть цветки.

– Мои пластмассовые.

– Я не замечала.

Я повесила трубку, и Хукер улыбнулся мне.

– У тебя действительно пластмассовые растения?

– Подай на меня в суд, я не садовод.

Мой телефон снова зазвонил. Это была моя начальница.

– Семейные обстоятельства, – пояснила я ей. – Я оставила вам сообщение на голосовой почте. Да, я знаю, что это неудобно. На самом деле, я точно не знаю, когда вернусь, но думаю, что скоро.

– Сработало? – поинтересовался Хукер, когда я повесила трубку.

– Угу. Все отлично.

Меня уволили, но какого черта, все равно работа мне не нравилась.

У меня было еще два звонка. Один от моей подруги Лолы. И другой от женщины, которая работала со мной в страховой компании. Я сообщила обеим, что со мной все хорошо, и я им перезвоню.

Наконец, поступил звонок от Розы. Этот звонок я ждала. Я попросила Розу кое-что разведать.

– Я достала его, – провозгласила Роза. – Я получила список всего имущества, которым владеет в Майами Сальзар. Мне помогла Фелиция. У нее есть кузина, которая работает в налоговом департаменте. Мы даже заполучили адрес его подружки.

Я отключила связь и повернулась к Хукеру.

–  Роза достала список.

Хукер нашел парковочное место за полквартала от сигарной фабрики. У нас были содовые и гамбургеры из автокафе, и пару минут мы потратили на еду. Зазвонил мобильник Хукера. Он посмотрел на экран и выключил телефон. Выпил немного газировки и увидел, что я наблюдаю за ним.

– Мой агент по связям с общественностью, – сообщил Хукер. – Это уже четвертый звонок сегодня. Это парень никогда не сдается.

– Речь идет о той болтовне в Хомстеде?

– Ага. Я говорил с ним раньше. Там находится транспортировщик с рекламной тачкой. Парень все еще пытается уговорить меня появится там самолично.

– Может тебе следует поехать.

– Не хочу уезжать. И кто защитит тебя, если я уеду?