Возвращение любви - Ирина Хохлова

— Какой человек! Какой человек!

Вечером накануне отъезда Елена все-таки села за письмо Петру. Еще до посиделок у телевизора оно сложилось в голове, но сейчас вылилось в несколько скупых фраз:

«Здравствуй, Петр! Валерий жив. Не тревожь меня. Прощай. Елена».

Глава одиннадцатая

Поезд на Москву отходил в одиннадцать ночи. Елена с Ирой стояли на перроне в ожидании, когда подадут состав. Мимо проходили пассажиры. Какой-то полный мужчина в сером плаще и малиновом берете едва не наехал колесиками своей ручной тележки с огромной сумкой Елене на ногу.

— Поосторожнее надо быть! — ощерившись, крикнул он.

В другое время Ирина раскостерила бы его на весь вокзал. Но в этот раз она была удивительно молчалива. Елена же и вовсе не обратила внимания на хама, только чуть отошла в сторону.

Неожиданно она подняла голову и пристально посмотрела на подругу.

— Скажи, Ира, только честно: Зотов ничего не просил мне передать?

Та встрепенулась и после секундного замешательства призналась:

— Просил. Звонил час тому назад. Сожалел, что не может проводить. Очень, мол, занят. Какое-то важное у них в фирме заседание. Сказал: ты всегда можешь рассчитывать на него.

— Больно заботлив стал наш Димуля, — вздохнула Елена.

— У него дела идут в гору, — зачастила подруга. — Глядишь, со временем большим человеком станет.

— Я ему очень благодарна. Однако его опека уже начинает меня тяготить, — четко очень внятно проговорила Елена, прекрасно понимая, что Ира передаст ее слова в точности.

Когда поезд тронулся, она помахала Ирине рукой из окна. В пуховой куртке та походила на нахохлившуюся птицу.

«Какая она все-таки добрая и наивная! — с любовью думала Елена. — Ведь искренне желает мне счастья. У нее органическая потребность всех и всякого делать счастливыми. А у самой ведь судьба сложилась не лучшим образом. Этот Константин — ну разве он ей пара? Но за годы совместной жизни они так привыкли друг к другу, что и впрямь уже не проживут врозь».

От чая, предложенного проводником, отказалась. Села у окна и долго безучастным взором глядела в ночную тьму.

Думала о том, что ей все-таки не хватает смирения. В юности возомнила о себе и потому полагала, что в жизни ей уготован сплошной праздник. Пока любила, казалось, что все так и есть на самом деле. Но любовь неожиданно оборвалась. Человек, в котором для нее воплотился весь мир, пренебрег ею, бросил и устремился на верную смерть в Кавказские горы.

Логики этого странного поступка она никак не могла взять в толк. Лишь понимала, что до тех пор, пока не узнает разгадку, не сможет спать спокойно.

Спать, спать… Почему веки наливаются такой тяжестью? Почему голова клонится на плечо?..

Очнулась Елена, когда над самым ухом раздался голос проводника:

— Конечная станция — Москва. К выходу готовьтесь заранее.

Подняла голову и протерла глаза. Она и не заметила, как уснула. Что ж, это даже к лучшему! Сегодня ей понадобится много сил.

Над столицей занималось утро. До первой электрички на Болшево оставалось еще три часа. Елена решила прогуляться по городу. Благо, не обременена багажом!

Она неторопливо пошла по широкому пустынному проспекту. Лишь изредка попадались навстречу пешеходы. По проезжей части проносились такси. Разглядывала пяти-шестиэтажные массивные дома послевоенной застройки. Умели же при Сталине строить внушительно! Ее не раздражал имперский стиль с обилием архитектурных излишеств на фасадах.

Вспомнила, как девчонкой мечтала о Москве. Вот где, казалось ей, увлекательная жизнь! Но когда впервые попала в Москву, уже после замужества, город напугал ее. Масса куда-то спешащих людей, столпотворение на каждой станции метро действовали угнетающе. Уже через час беготни по московским улицам у Елены разболелась голова. И поэтому, когда они с Валерой, наконец выехали в Ярославль, она вздохнула с радостным облегчением и без всякого сожаления глядела через окно на убегающие дома, дворики и скверы.

Но сейчас выдалось самое лучшее время для прогулки по Москве — пять часов утра. Можно, не боясь, что тебя затопчут в уличной толчее полюбоваться городом, оценить по достоинству его разностильную архитектуру.

И не заметила, как пролетели почти полтора часа. Посмотрев на часики, испуганно ойкнула. Пора возвращаться на вокзал, иначе упустит первую электричку, а следующую ждать два часа. Москва тем временем проснется и сразу же из города ее девичьей мечты превратится в кошмарный муравейник.

Бежать, бежать из Москвы поскорее, чтобы подольше сохранить чувство утреннего очарования, которое пока ею владеет! С этими мыслями Елена спустилась в метро и поехала на вокзал.

На привокзальной площади уже прочно обосновались профессиональные нищие и цыганки, сочинявшие прохожим, будто бы они беженцы из Приднестровья и нуждаются в помощи на обустройство. Перед входом в здание вокзала выстроились две шеренги пенсионеров, торговавших решительно всем: от папирос до теннисных ракеток.

Опустив голову, чтобы не видеть всех этих униженно-требовательных глаз, Елена быстро прошла в здание вокзала, взяла в пригородных кассах билет до Болшево и поспешила на перрон.

Купив в киоске несколько газет, дождалась подхода электрички и заняла место у окна. За чтением светской хроники время пролетело незаметно. Елена лишь время от времени отрывалась от газеты, чтобы бросить беглый взгляд за окно и расслышать название очередной станции.

Выйдя в Болшево, скомкала газеты и отправила их в урну. Сколько времени потратила, а в голове почти ничего из прочитанного не задержалось!

Достала из сумочки клочок бумаги, на котором был записан адрес Сергея Мешкова. Отыскала его, когда разбирала оставшиеся после Валеры вещи. Напиши она Сергею тогда же, не понадобилось бы, возможно, этой поездки.

По пути к дому, где квартировали Мешковы, Елена с сожалением думала, что, скорее всего, не застанет хозяина дома. Уехал, к примеру, в какую-нибудь командировку. Ведь на письмо, адресованное ему лично, ответила жена. Как жаль, что придется иметь дело с этой выдрой!

У подъезда Елена несколько секунд постояла в раздумье. Не рановато ли она жалует? Как-никак, выходной, и жена Мешкова имеет право понежиться в постели. А вдруг ее сейчас просто нет дома? Что тогда делать?

Это предположение так напугало Елену, что она опрометью бросилась по лестнице вверх, твердя про себя: «Только бы эта корова оказалась дома, только бы никуда не уехала…»

Запыхавшись, остановилась перед дверью нужной квартиры и с такой силой нажала на кнопку звонка, что палец побелел. Целую минуту, которая показалась Елене часом, за дверью стояла тишина, когда же там послышалось шлепанье домашних тапочек, она едва не закричала от радости.