Мощи святого Леопольда - Борис Вячеславович Конофальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он замолчал, надел перчатки, осенил себя святым знамением, и солдаты последовали его примеру.
Солнце уже сушило росу на крышах домов, а туман еще полз по улице, когда рыцарь Божий Иероним Фолькоф через южные ворота въехал, впереди людей своих, в чумной город Ференбург.
За городом вороньего гвалта почти не было слышно, а тут за стенами он почти оглушил кавалера. Мерзкие твари: и вороны, и чайки, крыльями разгоняя клочья тумана, с шумом и раздраженным ором взлетали, садились на крыши и гадили везде, настороженно следили за людьми, что помешали им пировать.
– Капитан, – позвал Волков, останавливаясь, – семь человек в авангард, трое идут вперед, двое смотрят улицы и переулки, что справа, двое других, что слева.
– Да, господин кавалер. – Капитан отъехал, распорядился.
Так и пошли, не торопясь, рассматривая строения, что стояли по обе стороны широкой для города дороги. Дома вокруг были крепкие, все беленые, с черными от времени стропилами, окна со стеклами. Многие строения с заборами и большими воротами. Видимо, кто-то и конюшни тут имел. Зажиточная улица. Но сейчас здесь никого не было: ни городской рвани, ни честных горожан. Дома стояли с открытыми нараспашку дверями. Ворота тоже нараспашку. Во многих окнах стекла биты, они словно предлагали: загляни сюда, дружок, хозяева наши мертвы, но тут есть чем поживиться.
Волков дождался, пока капитан Пруфф с ним поравняется, и тихо сказал:
– Капитан, тут очень много соблазнов для ваших людей, следите внимательно за ними, это не вражеский город, грабить я не позволю.
– Буду следить, господин кавалер, – заверил капитан.
И тут сержант, шедший в авангарде, закричал:
– Господин кавалер, тут живые!
Волков, Ёган поехали вперед, к людям из авангарда, которые стояли в двадцати шагах от первых живых, которых они встретили. Они обогнали свой авангард.
Тут конь солдата остановился и замотал головой, словно не хотел идти вперед. И кавалера это не удивило. Туман почти растаял, и Волков и Ёган отчетливо видели небольшую телегу без лошади, доверху наполненную мертвецами. Перед телегой стоял худощавый человек, был он в широкополой шляпе непонятного цвета, в маске из кожи с большим кожаным носом, в узком сюртуке до земли, некогда синего цвета, и кожаном фартуке, тоже длинном. На руках его были перчатки. А за ним, у телеги, стояли два мускулистых высоких парня в штанах и кожаных фартуках, деревянных башмаках и рукавицах. Все трое были очень грязны, перепачканы отвратительными потеками. Двое здоровяков, судя по лицам, еще и недоумки. Они, разинув рты, без удивления, без радости, без злобы пялились на приближающихся всадников. А вот человек в маске и шляпе поднял руку и неожиданно громко, несмотря на маску, поприветствовал кавалера и его слугу.
– Как приятно в этой части города видеть тех, кто не гниет, – очень, очень высоким голосом проговорил он, – здравствуйте, добрые господа!
– И вам хорошего дня, честные люди, – сказал Волков. – Я кавалер Фолькоф. Здесь по делу.
– И я тоже, – продолжал человек высоким голосом, – полгода назад магистрат нанял двенадцать докторов ходить за язвенными и хоронить мертвых, остался один я, остальные все померли. Зовут меня Утти, доктор наук естественных, – он поклонился. – А это мои тупые помощники, Правый и Левый, – он величественным жестом указал на двоих недоумков. – Слова они понимают с трудом, зато сильны и выносливы. И могут вдвоем утащить целую телегу трупов. А вы, господа, заехали в наш городишко пограбить?
Говоря это, доктор Утти стал подходить ближе к Волкову.
Кавалер очень не хотел, чтобы этот доктор в своей страшной от грязи и потеков одежде приближался, и сказал:
– Нет, мы не разбойники, мы здесь по велению князей Церкви. И прошу вас, доктор, не подходите ближе. Вы беспокоите моего коня.
Доктор послушно остановился и снова заговорил своим пронзительно высоким голосом:
– Приятно слышать, что город не оставлен заботами пастырей наших. Вы пришли нам в помощь? Я вижу лиц духовного сана среди вас, неужто я снова услышу колокола на церквях наших? И выжившие пойдут к обедне?
И снова он двинулся к Волкову, хотя и небольшими шагами.
Пока доктор говорил, ему удалось подойти еще шагов на пять. Теперь кавалер заметил какую-то странность в платье доктора. Но что было в нем странного, он рассмотреть не мог. Волков снова попросил:
– Не подходите ближе. Стойте там, а пришли мы не для того, чтобы снова в церквях ваших службы служить. Дело у нас тут, сделаем и уйдем. Не скажете ли, как нам проехать к Ризенкирхе?
– Ах, как жаль, – запищал доктор и тихонько шагнул к рыцарю, – значит, забыли пастыри наши детей своих. – Он снова сделал шаг. – Что ж, скажу вам, как проехать к нашему кафедралу. – Он еще сделал шаг. – Да вот только хозяин его, епископ наш, оставил кафедру свою и этот мир и почил уже давно, что же вам нужно в доме его?
– О том говорить я не намерен, – сухо отвечал Волков, а пока он говорил, доктор Утти приблизился еще. – Скажите, где храм ваш?
Тут доктор сделал еще один шаг, и кавалер понял, что было странного в одежде доктора. Она шевелилась. Не сама, конечно, просто по плечам и рукавам, по шляпе и маске ползали сотни, сотни и сотни вшей. А доктор был уже в трех шагах, он даже руку поднял непонятно зачем. Может, чтобы взять коня кавалера под уздцы. Такого Волков уж точно не позволил бы.
Вввсссс… С привычным шипением меч покинул ножны, теперь кавалер почувствовал себя увереннее. К дьяволу вежливость с теми, кто пренебрегает твоими просьбами.
– Стойте где стоите и не смейте тянуть руки к моему коню, – холодно сказал он, – еще один шаг, и вы пожалеете.
Доктор покосился на отличное железо, что блеснуло на утреннем солнце.
– Господь Всемилостивейший, я не хотел злить вас, – запищал доктор, – простите великодушно. Просто тут так редко бывают люди, с которыми можно поговорить, с моими болванами не наговоришься. Я более не сойду с места. А кафедрал наш в цитадели, поедете на север, как и ехали, и на Мясных рядах, вы их узнаете по вывескам, повернете на восток и поедете до канала, а там опять на север, до моста, переедете мост и увидите ворота. Только вам их не откроют, там заперся какой-то сумасшедший. Уже полгода сидит и никого в цитадель не пускает. Уж не знаю, как вы попадете
