Брат мой, враг мой - Митчел Уилсон

– Очень приятно, мисс Мэллори. Вы только, пожалуйста, не верьте этому болтуну. Мне было двадцать три года, когда я начал летать с Уилбером. А у Сантоса Дюмона я работал всего две недели, когда братья Райт вытурили меня в наказание за проступок. Уилбер, знаете ли, был строг, точно монастырский настоятель.

Голос у Торна был грубоватый, как у всех уроженцев Среднего Запада. Марго заметила, что он застенчив. В этом доме он не знал, куда девать руки, и ей страстно захотелось, чтобы Дуг обращался с ним как можно ласковее, тем более, что у него такой болезненный вид. Странно, удивилась про себя Марго, что он, столько лет прожив в такой стране, как Франция, очевидно, совсем не поддался её чарам. А вот здешние ветераны прошлой войны до сих пор полны воспоминаний о веселом Париже.

– Присаживайся, Мэл, я хочу, чтоб ты на время дал себе передышку, – сказал Дуг. – Мне удалось, наконец, наладить дела на заводе так, как тебе хотелось.

– Мне хотелось!

– Ясно, тебе! Чего ради, по-твоему, я купил завод в этом богом забытом городишке? Чтобы с твоей помощью заставить американскую авиацию догнать авиацию всех прочих стран.

Торн смущенно засмеялся, лицо его густо покраснело.

– Ну, знаешь, если бы я думал, что дело обернется так, я бы порекомендовал тебе десяток других заводов покрупнее.

Дуг покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Ты выбрал именно этот, ещё не зная, заинтересуюсь ли я. И тут ты и начнешь. Если в тебе действительно есть то, что я чую нюхом, так через полтора года мы с тобой будем ворочать крупными делами на Большой бирже, а ещё через полтора переплюнем сразу братьев Райт! Ты будешь моей ракетой, Мэл. И мы с тобой вместе совершим этот гигантский взлет. Первым делом ты переедешь из той комнаты, которую ты здесь снял. Неподалеку продается дом вроде моего. Он будет твоим. Весь этот год у нас с тобой будут общий кошелек и общие заботы. Я уже написал в Нью-Йорк, чтоб тебе прислали слугу не хуже Артура.

– Эй, погоди минутку! – Торн поставил свой бокал. Глаза его лихорадочно блестели. – Я не знаю, что я с ним буду делать, с этим слугой. Денщик во время la guerre note 7 – ещё куда ни шло, но лакеи – нет, уволь, ради бога!

– Хорошо, я тебе подыщу служанку, – сказал Дуг. – Слушай, дитя мое, ты уже спокойно можешь начать жить сообразно с твоими будущими доходами. Это очень важно. Может, ты и старше меня на несколько лет, но во всем, что касается денег, слушайся меня. Учись быть богатым. Чем ты богаче, тем меньше это должно бросаться в глаза, но где-нибудь в петлице пиджака обязательно должна поблескивать золотая пуговичка, видимая невооруженным глазом.

Дуг увлекся советами. Марго следила за выражением измученного лица Торна и представляла себе, какое у него сейчас должно быть восхитительное ощущение, – словно он вошел в только что приобретенный сад, окутанный золотым мерцающим туманом. И не нужно ничего хватать наспех. Он может спокойно вдыхать ароматы, ибо рано или поздно туман осядет на землю золотой росой, которую он будет подбирать, когда захочет.

Заговорили о заводе. Торн задавал множество вопросов; потом вспомнил о тех довоенных временах, когда авиация была ещё в самом зачатке. Торн уже не казался больным – это был человек, сознающий свое внутреннее превосходство. Марго увидела, что Дуг, наконец, убрал с глаз свои обращенные внутрь зеркальца. Впервые при ней он обращался с другим человеком, как с равным.

– В последние десять-пятнадцать лет, – говорил Торн, – всё развивается настолько стремительно, что с трудом припоминаешь, как было раньше. Всего двенадцать лет назад я впервые полетел на аэроплане – это была лодка с крыльями. Всё из парусины, фюзеляж вроде детского змея из дранки, пропеллер с цепной передачей. В те дни ещё никто и понятия не имел, как выходить из штопора; мы даже не знали, отчего эти чертовы штуки летают. Мы были в положении людей, старающихся сохранить равновесие на скользком шаре. Знаете, я помню модель, где мотор «Гном» вращался вместе с пропеллером, а вал был неподвижен. Это было придумано для того, чтобы усилить охлаждение воздухом и сократить вес маховика. И только лет восемь-девять назад мотор установили неподвижно, а вал заставили вращаться. – Несмотря на всю свою серьезность, Торн порядочно охмелел. – Уж эти мне французишки! Лучшие автомобили, лучшие аэропланы, лучшие летчики! Мы должны их догнать, хоть тресни! Правильно, хозяин?

– Правильней некуда, Мэл.

– Тогда отвези меня домой. Видно, мне ещё нельзя пить ничего крепче молока – ноги не держат. Увидел бы меня сейчас Уилбер – вытолкал бы в три шеи.

Все трое вышли в морозную ночь. Марго накинула широкое, подбитое енотом пальто Дуга, пушистое и мягкое, как шелк. В небе блестели острые, словно отполированные гудящим ветром звезды. Машина мчалась стремительно, мимо мелькали тусклые фонари, все трое съежились и пригнулись от ветра. Марго чувствовала, как дрожит Торн, привалившийся к ней, словно ребенок. Слева сидел каменно-неподвижный Дуг. Марго прижалась к нему, стараясь отодвинуться от Торна. К жалости её теперь примешивалась легкая неприязнь, ибо ей казалось, что Торн нарочно подчеркивает свою болезнь и свою выносливость. Они высадили его у небольшого дома на Чероки-стрит, где сдавались комнаты, и, промчавшись через весь город, подъехали к темному гаражу. Марго подала Дугу меховое пальто, он небрежно швырнул его на заднее сиденье. Марго, дрожа от холода, вышла из машины.

– Ну, что же ты решила? – спросил Дуг, обхватив рукой её талию.

– Я согласна, – сказала Марго. – Но при одном условии – пока я работаю у тебя, я буду для тебя только секретаршей. И больше ничем.

Он недоверчиво поглядел на неё.

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что я сказала. Деньги меняют дело.

Дуг гневно усмехнулся.

– Ты сошла с ума!

– Нет, – ответила Марго и улыбнулась. – Вот этого уж никак нельзя обо мне сказать.

– Ты сама не выдержишь.

– Выдержу. Хочешь пари?

– Хорошо, будем держать пари, детка. Завтра приступай к работе.

– Нет. В понедельник.

– Ладно, в понедельник. – Он уже не злился, но, видимо, был озадачен. – Ты дурачишь меня?

Марго нагнулась и поцеловала его, вложив в этот поцелуй всю свою любовь и всю нежность, в которых он, по её убеждению, вовсе не нуждался. Оторвавшись от его губ, Марго пытливо вгляделась в его сильное лицо с квадратным подбородком. Она не увидела ничего, кроме сердитой растерянности. – Ни за что на свете я не стала бы вас дурачить, хозяин, – сказала она, выпрямляясь.

В понедельник Дуг заехал за ней в гараж. Утро было мрачное, чувствовалось, что вот-вот пойдет снег. Кен и Дэви были уже за работой. Дуг вошел в боковую дверь и остановился у порога. Трое мужчин вежливо не замечали друг Друга. Проходя через гараж, Марго старалась увидеть работу братьев такой, какой она представлялась глазам Дуга, но сегодня, как на зло, выпал день, когда всё было разобрано и в мастерской не осталось ни одной законченной конструкции – только какие-то стеклянные детали странной формы, наваленное хаотическими грудами электрооборудование, кучи медных трубок и аккумуляторов. В мастерской всё было вверх дном, поэтому Марго по дороге на завод не решилась заговорить с Дугом о проекте братьев.

Завод разочаровал Марго, привыкшую к образцовому порядку универсального магазина. Это был огромный одноэтажный барак, холодный и продуваемый сквозняками. Одну половину здания заполняли пронзительно скрежетавшие машины, другая была пуста, если не считать четырех самолетов, казавшихся поразительно маленькими. На подвесных кранах висело несколько радиальных моторов, а на полу лежали три фюзеляжа, находившиеся в процессе сборки; они напоминали искалеченные тела насекомых. Служебные помещения представляли собой клетушки с фанерными перегородками, не доходившими до потолка. И всюду, куда ни пойдешь, сквозь пронзительный вой и стук моторов слышались голоса, густой смех и гулкие шаги по цементу.

Поначалу у Марго было такое ощущение, будто завод не может похвастаться какими-либо достижениями: ей скоро стало известно, что те четыре самолета были выпущены конкурирующими фирмами и куплены Волратом, для того чтобы разобрать их, изучить и либо скопировать, либо усовершенствовать.

Тем не менее Марго вскоре убедилась, что ей предстоит проделать огромную организационную работу. Надо было создать из хаоса стройную канцелярскую систему и в то же время вести переписку Дуга с его нью-йоркской конторой, с биржевым маклером, с принадлежащей ему дойлесвиллской бензино-нефтяной компанией в Дойлесвилле, в штате Техас, нефтеочистительным заводом Волрата в Оклахома-сити, с нитрокорпорацией в Норфолке, а также с министерством внутригосударственных доходов через юридическую фирму «Уитэкер, Чаллис и Баулз» о том, почему в Калвер-сити, в штате Калифорния, существует «Перманент пикчерс компани», дочернее предприятие корпорации Волрата, хотя за последние два года она не выпустила ни одного фильма. Что касается вложения капитала, то, как убедилась Марго, Дуг меньше всего был заинтересован в этом авиационном заводе – однако местом своего жительства избрал Уикершем.