Прыжок - Роман Злотников

— Нет, Мистер старший инструктор, — весело ответил Линкей. — У каждого на счету минимум по три убитых, а вот у него, — он хлопнул по плечу Тиэлу, — аж одиннадцать.

— Ну, тогда с него и начнем. Подставляй посуду!

Мастер замедленно, будто во сне, протянул кружку. Старшие инструкторы… легендарные старшие инструкторы… Первые… Товарищ старший инструктор, Герр старший инструктор и Мистер старший инструктор. Какие легенды рассказывали о них Линкей и остальные инструкторы! Причем, не только отделенные, но и взводные, и даже ротные инструкторы. Как он мечтал сначала увидеть их… А потом, когда во время учений эта его мечта была наконец воплощена в жизнь, хотя увидел он их очень издалека, встретиться с ними и поговорить. И вот все они сидели здесь. Все, кто пришел на Киолу, чтобы помочь ей вернуть Потерю. Ну, почти… Кроме адмирала. Но он видел и слышал его во время выпуска, перед торжественным маршем. А вот эти три легенды сидели сейчас у их костра. На расстоянии всего лишь вытянутой руки…

— Ну что сидишь? — усмехнулся легендарный Мистер старший инструктор, — пей.

— А-а-а? — Тиэлу вздрогнул и недоуменно уставился на кружку в своей руке, из которой сильно воняло. — Й-а-а-а хотел, то есть, мне надо…

— Ты пей, пей, — ласково подтолкнул его под руку Мистер старший инструктор, — а то, не дай Бог, выдохнется.

Тиэлу сглотнул. Ему столь о многом надо их расспросить. О многом посоветоваться. Но это потом. Сначала надо выпить то, что просят. Он еще не сошел с ума, чтобы отказаться выполнять распоряжение самого старшего инструктора. Мастер поднес кружку к лицу и… вздрогнул, вдохнув жуткий запах.

— Ты это, выдохни сначала, а потом раз — и залпом, — посоветовал Мистер старший инструктор. — Это не так сложно. Все сумели освоить. Ну?

Тиэлу отодвинул кружку от лица, глубоко вдохнул, выдохнул и… большим глотком хлебанул из кружки.

— А-кха-кха-кха… Ы-ыхх-ха-ха.

— Ну и хлипкая молодежь пошла, — усмехнулся Мистер старший инструктор. — На-ка вот, зажуй хлебушком и сальцем. Иван лично солил.

— Ы-па… ыпасибо, — с трудом прохрипел Тиэлу, заталкивая в горящий рот куски каких-то продуктов. — О-осень, ох-чень необышное вкусовое сочетание. Очень…

— Ничего, привыкнешь. — Мистер старший инструктор покровительственно похлопал его по плечу, после чего повернулся к остальным. — Ну, чего сидите? Вручайте.

— Держи, парень. — Один из тех двух, что первыми присели к их костру, протянул Тиэлу какой-то предмет. — Раньше мы вручали их сразу, как заслужил, но с этими учениями все сбилось напрочь. А этот торжественный марш, который придумал адмирал, слегка того, перебрал с пафосом. Поэтому мы и решили вот так, по-простому.

— Ш-што ето? — с трудом произнес Тиэлу. Губы и язык отчего-то напрочь отказывались слушаться.

— А ты посмотри…

Тиэлу попытался сфокусировать глаза на том, что лежало в его руке. Это был… Клинок Вооруженного. Он вскинул голову и глупо улыбнулся. Так вот значит, как…

— У-у-у, парня-то совсем повело, — протянул кто-то сбоку. — Ну да в моем бурбоне градусов пятьдесят пять минимум, а он хватанул почти полную кружку. Так что вы это… положите-ка его и клинок засуньте куда-нибудь, чтобы ненароком не порезался… Вот так, правильно… Давай руигат, спи, все остальное — завтра.

Глава 9

— Вы обязаны немедленно, слышите, немедленно остановить этот хаос!

Тэра устало потерла лоб и вздохнула.

— Мы делаем все, что можно, уважаемый Серый Криэй. Но мы физически не способны успеть всюду. Избранных всего десять тысяч, и ни мы, ни кто-либо другой не способны противостоять вспышке насилия в одиночку. Только сбалансированной командой. Причем, чем большее число нас будет в этой команде, тем более быстрым и эффективным получается результат. Но сегодня, вследствие нарастания числа и частоты вспышек насилия, мы оказались раздерганы на мелкие коллективы, всего человек по двенадцать-пятнадцать. А как показала практика, столь малым числом нельзя достигнуть длительного и устойчивого результата. Так что в настоящий момент все наши достижения — всего лишь временная ремиссия.

— А если набрать еще Избранных? — поинтересовался кто-то из медицинской секции.

— Вы готовы объявить новый общепланетный конкурс, а после него еще ждать где-то около года, до того момента когда новые Избранные не пройдут обучение и не наберут нужную форму? — криво усмехнулась Пламенная. Ей сто лет не упало торчать в Симпоисе и отвечать на дурацкие вопросы Деятельных разумных, основная масса которых разбирались в обсуждаемой теме довольно смутно. Нет, волновал он их всех очень сильно, но период начального воодушевления, когда целые коллективы отодвигали все свои текущие проекты и набрасывались на проблему насилия, остался позади. Симпоиса оказалась не готова к вторжению насилия в жизнь ничуть не меньше, чем и все остальные Деятельные разумные Киолы. Поэтому, когда частота и география вспышек насилия начали бурно расти, первоначальное воодушевление быстро сошло на нет, и подавляющее большинство членов Симпоисы, потерпев неудачу в своих усилиях, постепенно вернулись к старым проектам, постаравшись максимально абстрагироваться от всего, что было связано с насилием. Вследствие чего все, что связано с насилием, по умолчанию было как бы признано епархией Тэры и ее Избранных. Мол, вам поручили — вот и мучайтесь. Ну, она и мучилась. До того момента, пока в ее работу не вмешалась политика…

— Но-о-о… можно же как-то мобилизовать других танцоров, воззвать к их долгу перед всеми Деятельными разумными Киолы, — раздалось из сектора архитекторов.

— Всех, кого можно, мы уже мобилизовали, — устало ответила Тэра. — Не все способны напрямую столкнуться с насилием и сохранить рассудок в относительном порядке. Даже если сами считают, что готовы к этому. Например, в Избранные набирались именно те, кто считал себя способным противостоять насилию, но с того момента, как начались эти вспышки, мне пришлось исключить из числа Избранных почти тысячу триста человек. Нет, все мы, в той или иной степени, испытали шок при первой встрече с насилием. Но основная часть Избранных сумела его преодолеть, а вот эти тысяча триста — не сумели этого сделать.

— Но… возможно, стоит дать им, а также другим, еще один шанс? Возможно, во второй раз… — несколько растерянно предложил кто-то из геологов.

— У них был и второй раз, и третий, и многие другие, — пояснила Тэра. — Ни один Деятельный разумный не оставил нас после первой же неудачи. Эти тысяча триста — те, кто не смогли преодолеть свой ужас перед насилием после множества попыток. Либо те, чьи способности к преодолению оказались неустойчивыми.

— То есть? Как это? Что значит неустойчивыми? — посыпались вопросы из разных секторов.

Пламенная наклонилась к развернутому около ее установленного в самом центре полукруглого зала Совета Симпоисы кресла, окну и парой выверенных движений вывела на большой экран заранее отобранную запись.

— Вот, посмотрите, это случай в Трэмин Рэмон около двух месяцев назад. Вы все знаете, что до настоящего момента в нашем распоряжении имеется только один метод противодействия насилию. Это комплексное эмоциональное воздействие на Деятельных разумных, осуществляемое через музыку, визуальные эффекты и иные каналы психоэмоционального воздействия. Еще на этапе разработки теории такого воздействия было рассчитано, а позже и полностью подтверждено практикой, что для того, чтобы это воздействие было достаточно эффективным и способным остановить насилие, очень важно строго выдержать все параметры выступления. И в первую очередь это касается танца. Необходимо очень жестко и строго удерживать его рисунок, не допускать заметных отклонений и уже тем более не сорвать его. Потому что если это происходит… — Тут она замолчала, и все внимание находившихся в зале Совета Симпоисы оказалось приковано к экрану. А на нем шли кадры очередной вспышки насилия, охватившей поселение Трэмин Рэмон. Перекошенные лица, вскинутые руки, стискивающие палки, камни, обломки мебели, разинутые в диком реве рты…

Тэра бросила быстрый взгляд на членов Симпоисы. Да уж, даже понимание того, что это всего лишь запись, не позволило присутствующим сохранить хотя бы видимость спокойствия. На лицах сидящих на расположенных амфитеатром креслах отражалась целая гамма эмоций — страх, отвращение, горечь, презрение, жалость…

Но какофония звуков, сопровождавшая движение обезумевшей толпы, внезапно оказалась заглушена новыми звуками. Сначала слух обласкали звонкие колокольца, затем полилась мелодия свирели, потом вступили четкие и звонкие ритмы эльстрели и тамвангрина,[9] а еще через несколько мгновений на толпу обезумевших людей потоком полилась гармоничная мелодия… И опустились руки, и помягчели лица и мало-помалу начал затихать озверелый рев. А из глаз обезумевших людей постепенно стала уходить ярость. Между тем, чуть дальше, на перекрестке двух улиц, закружился в танце десяток Избранных.