Самая красивая - Эвелин Роджерс

– Неплохо для того, чтобы остановиться, – парировала Шарлотта. – И я уже говорила тебе, что не готова к длительным отношениям.

Сэм так долго и так серьезно смотрел на нее, что Шарлотта уже начала верить, что выиграла спор. А потом его глаза вспыхнули, взгляд скользнул ниже, на шею, и вернулся назад к лицу.

– На тебе красный бюстгальтер?

– Не твое дело, – отрезала Шарлотта.

– Месяц назад на тебе был красный бюстгальтер. А теперь?

– Нет, я его убрала.

– И еще красные трусики.

– Цвет моих трусов тебя тоже не касается!

– Но они были…

– Знаю, – перебила его Шарлотта. – Но они были на мне месяц назад. А сейчас все иначе, Сэм. Ты должен понять, как обстоят дела.

– Я мог бы то же самое сказать тебе. А теперь поведай правду, Чарли, – попросил он. – Если бы ты могла сейчас заставить меня сделать все, что угодно, то что бы ты выбрала?

Поддавшись на явную провокацию, Шарлотта принялась обдумывать вопрос. Перед ее внутренним взором мгновенно появились его длинные сильные ноги, сбившиеся простыни, она живо представила себе свои и его руки и губы в самых неожиданных местах. Глубоко вздохнув, Шарлотта пролепетала:

– Слишком туманно.

– Ты имеешь в виду какую-то позу, которую мы еще не попробовали? – улыбнулся Сэм.

– Это моя единственная защита от тебя, – отозвалась Шарлотта. – Я бы хотела, чтобы ты превратился в туман, и ветерок унес тебя подальше. Материализовался бы где-нибудь в Далласе. Уверена, что ты без труда найдешь женщину, которая с радостью выйдет за тебя замуж. Не буду скрывать, ты не лишен определенного шарма. – Ее голос дрогнул. Использовать слово «шарм» при описании Сэма было так же нелепо, как, к примеру, назвать статую Свободы просто высокой.

– Тебе не удастся заговорить мне зубы, – проговорил он, – так что не трать попусту время на комплименты.

– И что же тогда? – услышала она собственный голос.

– То, что сегодня все буду решать я. – Не тратя времени на дальнейшие разговоры, он обнял Шарлотту и прижался губами к ее губам.

Ее сопротивление длилось считанные секунды. Поцелуй был столь дивным на вкус, что она полностью подчинилась ему и забыла обо всем на свете. Шарлотта наслаждалась исходящим от Сэма теплом и его силой, и это оказалось гораздо легче, чем дышать, особенно теперь, когда ей стало не хватать воздуха. Когда Сэм прикасался к ней, Шарлотта чувствовала себя куском масла на раскаленной сковороде, которое мгновенно тает от жара и готово вот-вот вспыхнуть.

Да и как могло быть иначе? У Сэма были великолепные губы, и он знал, что ими делать. Да и язык не хуже. Несчастная, она всосала этот язык в свой рот и испытала несказанную радость, услышав его стон удовольствия.

Да, ей нужен секс. Скрывать бессмысленно.

Положив ладони Сэму на грудь, Шарлотта с жадностью ощупывала его мускулы, ощущая, как горит его кожа от ее прикосновений. Жадные руки. Забавная метафора, но с научной точки зрения вполне правильная. И еще глупые. Да. Эти глупые руки хотели бы сорвать с него одежду и обследовать его тело совсем не так, как ее учили на медицинском факультете.

Забывшись, Шарлотта обнимала и целовала Сэма, как вдруг до нее донеслось потрясенное: «Да я бы никогда…» Признаться, она и не услышала бы этих тихих слов, если бы Сэм не отодвинулся от нее, предварительно поправив лацканы ее пиджака и убрав с лица растрепавшиеся волосы.

Ветерок затих. Да и весь окружающий мир тоже замер, когда Шарлотта осознала смысл произнесенных кем-то слов. Постепенно она возвращалась из мира грез в мир реальный.

К несчастью, она узнала голос говорившего. Или думала, что узнала. Должно быть, она ошиблась. Этого просто не может быть. Деланно улыбнувшись, Шарлотта заставила себя отвернуться от Сэма. Ее худшие опасения подтвердились: рядом с ними стояла ее бывшая свекровь.

Шарлотта в жизни не встречала человека, которому его имя не подходило бы так, как оно не подходило Фелисити Райан 2, жене Эдгара Райана, надутого, как индюк, удачливого адвоката, и матери эгоцентричного сыночка. В свои пятьдесят девять она стремилась выглядеть ухоженной и юной: до белизны вытравливала длинные, до плеч, волосы, обрамлявшие лицо с резкими чертами, и носила спортивную одежду, сидевшую на ней как на корове седло. Поди, воображала, что с виду похожа на газель. Правда, своей бывшей невестке она больше напоминала барракуду 3.

Впрочем, все это могло бы уже не волновать Шарлотту, но на беду она вспомнила, что светская Фелисити состояла членом правления доброй дюжины благотворительных и художественных обществ, к одному из которых относилась и община для престарелых. К счастью, пути Шарлотты и Фелисити, занимавшихся разными делами, никогда не пересекались. До этого дня.

– Миссис Райан… – заговорила Шарлотта, судорожно пытаясь придумать, что бы такое сказать бывшей свекрови. Впрочем, все было очевидно, так что не стоило тратить слов попусту, решила она через мгновение. – Какой сюрприз!

– Да уж, без сомнения, это сюрприз, – процедила в ответ Фелисити Райан и шмыгнула носом, что тут же напомнило Шарлотте о Роджере. Аллергия может передаваться по наследству и быть такой же отличительной семейной чертой, как ядовитый язык и критическое отношение к окружающим.

Резкий взгляд зеленых глаз Фелисити, окруженных густыми ресницами, метнулся на Сэма, но, кажется, она его не узнала. Роджер в некоторых вещах бывал удивительно скрытным, доказательством чему служило то, что Шарлотта никогда не встречалась с его многочисленными любовницами. Похоже, он и не подумал знакомить мать со своим приятелем Красноперкой, с которым так часто ходил на рыбалку. Хоть это могло порадовать растерявшуюся Шарлотту.

– Между прочим, – добавила Фелисити Райан, – я не так уж удивлена. Я не раз говорила Роджеру, что ты вовсе не такая невинная овечка, какой прикидываешься. Наверняка ты частенько встречалась с мужчинами на стороне. – На сей раз она взглянула на Сэма помягче. – Однако я не ожидала, что у тебя будет такой кавалер.

Впервые за все время их знакомства Фелисити Райан сказала Шарлотте что-то вроде комплимента. Правда, поначалу ей казалось, что сын составил выгодную партию, женившись на враче, но, узнав, какую специализацию в медицине выбрала себе ее невестка, Фелисити была весьма разочарована.

А уж когда до миссис Райан дошло, что жена сына предпочла оставить за собой девичью фамилию, она и вовсе впала в ярость.

Развод Роджера был новым делом в их семье. Разумеется, вся вина лежала на Шарлотте, потому что не имевший понятия о том, как подобает вести себя с женой, Роджер великолепно играл роль любящего сына.