Путешествие на Запад. Том 2 - У. Чэнъэнь

Между тем Чжу Ба-цзе и Ша-сэн прибыли в Баосянго и, достигнув дворца, бросили детей прямо к трону. От несчастных ребят осталось одно месиво: кровь брызнула фонтаном и кости разлетелись на мелкие кусочки. Перепуганные насмерть придворные побежали доложить императору.

– Беда! Беда! – воскликнули они. – С неба прямо к трону упало двое ребят.

– Это дети духа по прозванию Желтый халат, – раздался сверху грозный голос Чжу Ба-цзе. – Мы с Ша-сэном привезли их сюда!

Между тем все еще пьяный дух находился в зале Серебряного спокойствия и никак не мог прийти в себя. Вдруг сквозь сон ему показалось, что кто-то называет его имя. Он перевернулся с боку на бок, поднял голову и увидел Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, которые, стоя на облаке, отчаянно бранились:

«То, что Чжу Ба-цзе здесь, меня не удивляет, – подумал дух. – Но Ша-сэн? Как очутился он здесь? Ведь я оставил его связанным у себя дома. Каким же образом ему удалось освободиться? Неужели это дело рук моей супруги? А дети как попали к ним? Все это натворил Чжу Ба-цзе, чтобы вызвать меня на бой. Если это так, то я должен драться с ними. Но, увы! Ведь я совсем пьян! Стоит ему разок ударить меня своими граблями, и от моего величия не останется и следа. Тогда раскроется моя тайна! Отправлюсь-ка я лучше сейчас домой и узнаю, что с моими детьми. Ну а с этими мальчишками поговорить еще успею».

О, чудесный дух! Не простившись даже с правителем страны, он вмиг очутился в своих владениях и пошел в пещеру разузнать, что там творится. А тем временем всем стало известно, что появившийся во дворце гость – дух. Уцелевшие придворные дамы в пятую стражу явились к государю и доложили о том, что дух съел одну из них, а также, рассказали ему обо всем, что там происходило. То обстоятельство, что гость покинул дворец, ни с кем не простившись, еще больше убедило всех в том, что он дух. Не будем рассказывать, как государь приказал охранять превращенного в тигра Танского монаха.

Вернемся лучше к духу. Итак, он очутился у пещеры. Увидев духа, Сунь У-кун вмиг придумал хитроумный план, чтобы обмануть своего врага. Он тер глаза, плакал, топал ногами, бил себя в грудь. Пещера огласилась отчаянными воплями. Дух, ничего не подозревая, бросился к Сунь У-куну.

– Женушка, – воскликнул он, обнимая Сунь У-куна, – что случилось? Почему ты так убиваешься?

У Великого Мудреца была готова целая история. Изменив голос, плача и рыдая, он стал жаловаться:

– Господин мой! Недаром люди говорят: «Когда в доме не хватает мужчины, то нет хозяина для богатства жены; если у женщины нет мужа, жизнь ее лишена всякого смысла». Ведь ты вчера отправился ко двору знакомиться с моим отцом, почему же вернулся лишь сегодня? Утром Чжу Ба-цзе тайком освободил Ша-сэна и утащил наших детей. Я умоляла его, но он не пощадил меня. Он сказал, что хочет показать их дедушке. Но времени прошло уже очень много, а детей все нет, и я не знаю даже живы ли они. А тут ты еще задержался, я была совершенно одна. Все это и привело меня в такое отчаяние.

Выслушав это, дух рассвирепел:

– Значит, там, во дворце, я видел моих детей!

– Конечно, – подтвердил Сунь У-кун. – Чжу Ба-цзе утащил их.

– Довольно, хватит! – в бешенстве заорал дух, мечась из стороны в сторону. – Он убил моих детей! Их нет больше в живых! Сейчас мне остается лишь отомстить за все и убить монаха. Не плачь, жена! Если ты плохо себя чувствуешь, пойди отдохни и успокойся.

– Я-то здорова, – отвечал Сунь У-кун. – А вот мысль о судьбе наших детей причиняет мне нестерпимую боль.

– Не печалься, – стал утешать мнимую жену дух. – У меня есть одна драгоценная вещица: стоит потереть ею больное место, и все как рукой снимет. Но смотри будь осторожна, не нажимай на нее пальцем, не то увидишь мой настоящий образ.

«Вот черт проклятый! – радуясь, подумал Сунь У-кун. – Вопреки ожиданиям он ведет себя вполне честно. Его никто не вынуждает силой, он сам во всем признается и приносит себя в жертву. Ладно, пусть покажет свою драгоценность, я нажму на нее и посмотрю, какой вид примет это чудовище».

И вот дух, поддерживая Сунь У-куна, прошел с ним в потайное место пещеры и вытащил у себя изо рта заветный шарик. Этот шарик был величиной с куриное яйцо и представлял собой пилюлю, образованную из сожженных костей Сакья-муни и очищающую сердце человека.

«Чудесная вещица! – с удовлетворением подумал Сунь У-кун. – А сколько труда на нее потрачено, сколько лет ее плавили и шлифовали, сколько было неудач, прежде чем получили такую чудодейственную вещь? Видно, суждено ей попасть ко мне в руки».

Сунь У-кун взял шарик и притворился, что трет им больное место, а сам в это время надавил на него пальцем. Дух растерялся и бросился отнимать у него. Что же, вы думаете, обезьяна испугалась? Ничуть. Поспешно засунув шарик в рот, она тут же проглотила его. Дух в бешенстве сжал кулаки и набросился на Сунь У-куна. Защищаясь, Сунь У-кун в то же время потер себе лицо и принял свой настоящий вид.

– Ну что ты за невежда, – сказал он духу. – Посмотри хорошенько и скажи, узнаешь ли ты меня?

– Ха! – изумился дух. – Что за странный вид у тебя, жена?

– Я тебе покажу, мерзкая тварь, – зло сказал Сунь У-кун. – Какая я тебе жена. Что ж ты предка своего не признаешь?

– Как будто начинаю припоминать, – отвечал дух.

– Пока что я драться с тобой не буду, взгляни на меня хорошенько и скажи, узнаешь ли ты меня, – сказал Сунь У-кун.

– Лицо твое мне очень знакомо, вот только не могу припомнить, как тебя зовут. Кто же ты такой и откуда прибыл? Куда девал мою жену и как удалось тебе попасть в мой дом и выманить у меня мое сокровище? Ведь это наглость!

– Значит, не можешь узнать меня? – снова спросил Сунь У-кун. – Я старший ученик Танского монаха – Сунь У-кун. Пятьсот лет тому назад я уже был твоим предком.

– Что за вздор ты мелешь? – воскликнул дух. – Не может этого быть. Когда я схватил Танского монаха, у него было всего два ученика – Чжу Ба-цзе и Ша-сэн. А твоего имени никто и не упоминал. Ты просто оборотень и явился неизвестно откуда, чтобы обмануть меня!

– Да, в то время я