Страшный дар - Екатерина Коути

Одним прыжком сумасшедшая поравнялась с ней, вцепилась ей в плечи и, прежде чем Агнесс успела закричать, потерлась щекой о ее щеку. И еще раз. А когда отступила, в ее глазах лучилась доброта. Агнесс невольно улыбнулась. Наверное, это приветствие. Просиял и Ронан, и только Мэри, как ни напрягала губы, не смогла изобразить улыбку.

В пещере как будто потеплело.

– Давай я расчешу ей волосы? – предложила Агнесс, когда Мэри забралась на свое ложе и принялась вертеть в руках подарок, разглядывая его со всех сторон.

– Ой, здорово! А я пока чай приготовлю.

Из ниши в стене Ронан достал огромный тюк, зачерпнул заварки и высыпал в котелок. Агнесс подозрительно прищурилась.

– А откуда у тебя чай? Да еще в таких количествах, – спросила она, давая себе зарок не пить краденое.

– Контрабанда.

Ронан, пожалуй, был самой отпетой личностью из всех, кого она встречала.

– Так ты еще и контрабандой занимаешься? В придачу к браконьерству?

– Нет, мне лень, – отозвался Ронан, колдуя над котелком. – Зато раньше этой пещерой пользовались контрабандисты. Вывозили из страны сукно и овчину и завозили чай, чтоб пошлину не платить. Потом их, наверное, перебили, а запасы остались. Нам же лучше. Кстати, если хочешь, я могу и тебе чаю отсыпать. Домой унесешь.

– Нет уж, спасибо.

– Точно не хочешь?

– Обойдусь как-нибудь.

Сьюзен и Дженни хвастались воротничками из контрабандных голландских кружев и предлагали сказать, где их можно купить задешево, но Агнесс была непреклонна. Пусть хоть пол-Йоркшира одевается в контрабанду! Она все равно не преступит закон. Поэтому замашки Ронана приводили ее в тихое отчаяние.

– И как ты только нашел эту пещеру?

– Отец помог. Лет пять назад дело было, мы проводили лето в нашем особняке возле Харроугейта, не так далеко отсюда. Стоял канун Иоанна Крестителя, я весь вечер носился по окрестным лесам и, как последний идиот, искал цветок папоротника, чтобы видеть все сокрытое. Надеялся, что найду клад, и тогда мы с матушкой купим личный корабль и точно уплывем отсюда. Это я сейчас не верю ни в волшебство, ни в столоверчение, ни в прочую дребедень, а тогда был совсем глупый – ну, двенадцать лет, что ты хочешь? – оправдывался Ронан. – Ни черта, конечно, не нашел, только прошлялся допоздна. Как, думаю, прокрасться в детскую, чтобы отец не поймал и шкуру не спустил? Лестница наверх как раз напротив его кабинета, чтобы ему видно было, кто куда шастает. Иду на цыпочках, даже дышать боюсь, вдруг вижу, что у него горит свет. Мне бы юркнуть мимо, но так захотелось посмотреть, чего он там полуночничает. Мы всегда рано ложились – в девять чтение Библии, общая молитва – и на боковую. А тут такое! Сунул нос в дверь и вижу – на столе стоит открытый сундук, и отец в него руку запустил и как будто что-то перебирает. Меня такое любопытство разобрало, что я вообще про все забыл. Шагнул вперед, а отец как обернется! Ох, что потом было! Я даже подумать не мог, что он так озвереет. Прежде он лишь раз так меня избил, что меня потом полдня водой с лауданумом отпаивали. Но тогда-то мне за дело прилетело, а тут за что? Я же ничего такого не делал! А у него еще и трости под рукой не было, зато на стене висело ружье. Я вообще не трус, ты не подумай.

– Да я и не думаю, – успокоила его Агнесс, расчесывая волосы Мэри своим гребнем.

Волосы у нее были удивительные – мягкие, гладкие и такие густые, что гребень мог запросто в них затеряться.

– Ну вот. Просто тогда я посмотрел ему в глаза и увидел свою смерть. Ни на секунду не сомневался, что, если сам не удеру, меня из кабинета за ноги выволокут. Я бежал, не разбирая дороги, наверное, всю ночь бежал. Под утро заснул в чьем-то коровнике, потом надоил себе молока прямо в рот и снова побежал. По дороге какой-то крестьянин пожалел меня и кинул ломоть хлеба с беконом, а я даже спасибо не мог сказать. Весь разум как отбило, и слова не получались. Наверное, у нас с матушкой на самом деле дурная наследственность, раз уж нас так накрывает безумие. Я бродил как дикий зверь, питался ягодами и сырыми грибами, таскал еду у жнецов, стоило им отвернуться. Потом добрел до реки и пошел против течения, вдруг смотрю – пещера. В ней было так спокойно. Я сразу подумал, что, если понадобится, мы с матушкой сможем здесь укрыться. Это, наверное, была моя первая мысль за неделю. Тут-то я вспомнил, что матушка осталась дома и что мне нужно идти к ней. Домой я добирался еще несколько дней. Самое забавное, что отец не стал меня бить, чтобы не марать о меня трость – такой я был грязный. Спросил только, где я был, не на третьей ли дороге.

– Где-где? – насторожилась Агнесс.

– На третьей дороге. Наверное, какой-то тракт. Я у матушки спрашивал, она тоже не знает. Но, так или иначе, отец пустил меня в дом, хотя предупредил, что, если я еще раз сбегу, назад могу не возвращаться. А пещеру я запомнил. Видишь, как она мне пригодилась. Нест, ты чего?

Бывает такой ужас, когда кажется, что в груди открывается дыра и через нее из тела вытекают все силы, начиная с ног, которые внезапно слабеют. Если бы Агнесс стояла, то рухнула бы на землю, а так лишь уронила гребень и прикрыла рот ладонью.

– Ох, Ронан, у нас такие неприятности, такие!

Как сказать ему, что уже повстречала его отца? И что он за ними пришел.

– Твоя фамилия Хант? – наконец спросила она.

Мэри отшатнулась и глухо зарычала. И тогда Агнесс поведала все, что знала.

Пока она говорила, над котелком вздулась пена и Ронан, тихо чертыхаясь, снял его с огня. Ручка котелка нагрелась, но толстые перчатки защищали его ладони от раскаленного металла. Затем Ронан зачерпнул чай в две глиняные кружки с щербатыми краями и присел рядом с Агнесс.

– Ну, чего-то такого я и ждал. Только надеялся, что он решит, будто мы удрали в Дувр, а оттуда в Кале. А он оказался умнее. Как думаешь, Нест, он нас уже выследил?

– Сомневаюсь.

– А зачем он тогда околачивается в Линден-эбби?

– Мне кажется, у него какие-то счеты к моему дядюшке.

– Да брось. Твой дядюшка ведь пастор? Значит, тоже святоша, одного поля ягоды. Скорее уж оба замышляют что-то против нас всех.

– Ничего подобного! Мистер Линден совсем не такой. Он строгий, конечно, зато он истинный джентльмен. И очень красивый, – неожиданно для себя добавила Агнесс.

Ронан пробурчал что-то себе под нос и раздраженно выплеснул чай.

– А по кому твой отец носит траур? – спросила девушка наобум, лишь бы разрядить ситуацию.