Холодные дни - Александра Лисина

       - Да? - с сомнением протянул он. - Ну, смотри... с тобой ни в чем нельзя быть уверенным.

       - Еще как можно. Особенно в том, что я все равно сейчас слезу.

       - Я тебе дам "слезу"!!

       Пришлось тяжко вздохнуть и сделать скорбное лицо.

       - Прости, Лех, но мне очень надо. Проспать целые сутки и ни разу не сходить в кустики... знаешь, это весьма нелегко, - я, вздохнув еще раз, обиженно посмотрела. - А ты, оказывается, изверг! Совсем меня не бережешь. Вот лопну, и будешь потом сокрушаться. А чтобы жизнь медом не казалась, я к тебе после смерти вопиющим призраком буду являться по ночам и горестно вопрошать: "а пошто ты, гад такой, девку в кустики не пускал?!"... хочешь?

       С противоположной стороны повозки кто-то гнусно хихикнул и голосом Янека поделился с соседями умной мыслью о том, что Лех, наверное, был бы действительно не прочь увидеть меня возле себя какой-нибудь темной ночкой. Только в живом, так сказать, виде. Но вот беда - я не оставила ему выбора: или "вопиющим призраком", или вообще никак. Так что придется ему, бедному, смириться со своей участью или же грозно сводить брови и дальше, в попытке уморить меня прямо на месте. От разрыва пузыря, как со знанием дела поддакнул ворчун Зого, а вредный от природы Янек еще и расхохотался в голос.

       Гады!

       Я погрозила кулаком за спину и, пока свирепо раздувающий ноздри Лех подыскивал достойный ответ, проворно соскочила с повозки. Не упала, что было несомненным плюсом, и даже смогла не покачнуться. Затем юркнула перед унылой мордой его кобылы, ловко избежала протянутой руки и поспешила в сторонку, потому как, хоть и стыдно признаться, действительно прижало. Только бы успеть... однако не свезло - в самый последний момент из кустов бесшумно вылетела стремительная черная тень и молнией метнулась прямо мне под ноги.

       Уклониться я, разумеется, не успела, а потому со всего маху рухнула на мягкое, машинально вцепилась и, сердито зашипев прямо в круглое ухо, пребольно пихнулась.

       - С ума сошел?! Задавишь ведь!

       - Шр-р-р, - проникновенно заурчал Ширра, потеревшись носом о мою щеку, очень нежно лизнул и внимательно посмотрел в глаза. Я вздрогнула, не увидев там привычной черноты и чуть не утонув в мягком золотистом блеске его огромных зрачков, а потом с усилием отстранилась.

       - Давай потом, а? Лучше помоги добраться во-о-н до кустиков, а то со мной сейчас случиться страшная оказия!

       Ширра понимающе усмехнулся и потрясающе гибким движением поднялся, позволив мне ухватиться за холку. Без труда вздернул мое несчастное тело на ноги, внимательно обнюхал, потерся мордой о бедро, довольно заурчал и повел, как больную, подальше от дороги. Ну, хоть один умный человек нашелся...

       - Эй, Трис! - догнал меня уже в лесу голос разошедшегося Яжека. - Тебе помочь?

       - Нет, спасибо. Одним Ширрой обойдусь. Хватит с меня помогальщиков, а то потом от вас и дубиной не отобьешься!

       - Вот как? - насупился он. - Значит, вы с ним все-таки поладили? Больше не боишься, что тебя съедят?

       - Нет, - фыркнула я.

       - А не стыдно по кустам-то прятаться вдвоем?! Он, между прочим, мужчина!

       - Он не человек, в отличие от некоторых. И не такой хам, как я погляжу. И вообще, зверей стесняться - в лес не ходить! Ты же не раскланиваешься с каждым комаром, вознамерившимся вцепиться в твой голый зад?

       В караване сдержано рассмеялись.

       - Вот теперь видно, что ты в порядке, Трис. Яжек, отстань от них, пусть идут спокойно, не то в следующий раз мы всей толпой пойдем проверять, как ты с комарами и пиявками любезничаешь...

       Я тихо хмыкнула и, отцепившись, наконец, от тигра, отправилась по делам насущным. Да и чего я должна его стесняться? Поди все уже видел, пока за мной следил. И потом, он ведь не человек, а зверей, хоть древних и очень умных, стыдно пугаться. К тому же, он сам благородно отвернулся и отошел в сторонку, так что моя девичья честь никакого урону не понесла. Зря Яжек измывался - Ширра никогда не опустится до банального подглядывания. Он, как выяснилось, для этого слишком горд.

       На обратном пути я не все-таки не удержалась - наклонилась и крепко обняла заурчавшего зверя, пользуясь тем, что никто не видит. Но потеряла бдительность, позабыла о своем опрометчивом обещании про "потом", поэтому тут же получила толчок сильной лапой под колени и была бесцеремонно повалена на траву, после чего старательно обнюхала, облизана, почти затоптана и чуть не задавлена навалившейся сверху счастливо урчащей тушей.

       Это мне так свою радость выражали, если кто не понял. В том, что я жива и здорова, а тяжелый сон не оставил на моем теле никаких нехороших последствий.

       В конце концов, я с огромным трудом выпуталась, приложив для этого все отпущенные природой ловкость и силу. Отдышавшись, не слишком уверенно села, легонько щелкнула по любопытному носу, упрямо лезущему за ворот выбившейся наружу рубахи, и сама достала цепочку.

       - На месте он, на месте. Долго ты еще будешь меня проверять?

       Ширра, не обратив никакого внимания на тихо звякнувшие амулеты, небрежно отпихнул мою руку, снова ткнулся носом в ключицу, с нескрываемым интересом заглянул глубже. Возбужденно засопел и определенно вдохновился открывшимся зрелищем, за что немедленно получил второй щелчок по носу и был бесцеремонно отодвинут ногой.

       - Неча глазеть на чужое, - строго сказала я, оправляя рубаху. - Тигрицу себе потом найдешь и тогда хоть до посинения ее облизывай. А я девушка честная: никаких добрачных связей и прогулок на стороне. Вот когда предложишь руку и... в смысле, лапу и сердце, тогда и говорить будем. Но до тех пор - кыш. Не смущай мою невинную душу. Все-таки ты мужчина, хоть и не человек.

       Ширра странно кашлянул, разом позабыв про ушибленный нос, и уставился в упор почти полностью пожелтевшими глазищами. Очень долго на меня смотрел, словно пытаясь понять, не шучу ли я. О чем-то напряженно поразмыслил, смерил с головы до ног подозрительно серьезным взглядом. Едва заметно покачал головой, отчего я не сдержалась и все-таки засмеялась, а потом... медленно протянул правую лапу.

       Я неверяще замерла.

       Он так же плавно наклонил усатую морду, глядя все с той же убийственной серьезностью, приблизил к моему лицу, опалив горячим дыханием и, как всегда, заставив пугливо застыть, наблюдая за вспыхивающими искрами в расширенных глазах. Затем осторожно положил когтистую лапу на мое колено, накрыв сразу чуть не до половины бедра. И снова окаменел, будто чего-то ждал.