Тройка без тройки - Владимир Длугач

С помощью вилки Сережка вытащил ключ из консервной банки, вытер его о скатерть и передал Васе.

— На, держи! И не будь дураком. Они на тебя плюют, а ты… Спрячь и никому не давай. Не стоят они, чтобы ты думал о них.

Вася молча спрятал ключ в карман. У него было такое состояние, что не только была ему безразлична судьба ключа, но и его собственная судьба.

Этой же ночью

Что может быть важнее сбора металлического лома, тряпья, макулатуры и костей! Только поэтому Ася и поручила это дело не кому-нибудь, а именно Агею, сказав ему напоследок:

— Действуй!

И он стал действовать. Собрал компанию отборных ребят, разбил весь дом на участки, провел со всеми сборщиками массово-разъяснительную работу.

— Десять никому не нужных и выброшенных в мусорный ящик гаек, — говорил он, — это новый пластмассовый шарик для настольного тенниса. Поломанная кровать — целая ракетка!

Но на беду юных заготовителей только недавно в их районе закончился месячник сбора утильсырья. И ни в одной квартире не находилось поломанных кроватей — будущих теннисных ракеток, подавно не было — откуда им быть в квартирах! — и гаек, которым надлежало превратиться в пластмассовые шарики.

— Нигде — хоть шаром покати!

— Стивка! Что делать? — упавшим голосом спросил Агей. — Нигде нет вторичного сырья.

Агей теперь иначе не выражался, как терминами, заимствованными из рекламных листовок.

Стивка стал его первым помощником в этой операции. Он был отчаянным парнем, верным товарищем и никогда не терялся.

Стивка яростно вытер замусоленным рукавом свой нос и бодро произнес:

— Есть одно место… Только можно нарваться на неприятности…

Он метнул глазами куда-то в глубь двора. Агей посмотрел туда же — и все понял.

— Ну, от этого сдатчика сырья влетит нам по первое число!

— Делов-то! — смело сказал Стивка. — Пойдем!

Оглядываясь по сторонам, они направились к разбитому на новом месте цветнику. Здесь, возле забора, лежали сложенные в кучу те самые ржавые железные листы, которыми был огражден прежний цветник.

Долго не раздумывая, Агей взял верхний лист и двинулся обратно со своей добычей. Стивка схватил второй лист.

— Куда тащите?! — крикнул вдруг неизвестно откуда появившийся Сергей Иванович.

— Металлолом — это ценное сырье для нашей промышленности, — в испуге процитировал Агей одну из листовок.

— Я тебе дам сырье! — еще сильнее закричал Сергей Иванович. — Клади на место!

В углу двора Любочка и Верочка прыгали по начерченным на земле клеткам. После крика Сергея Ивановича они прекратили игру и с громким ревом бросились обе в подъезд дома.

Стивка засопел носом и нерешительно произнес:

— Дяденька, они ведь вам не нужны… Ведь говорили, что все теперь будут туда ходить… В ваш цветник…

— Вот оборву тебе уши, тогда пойдешь ко мне! — грозно пообещал «дяденька» и взялся за лист железа.

Лист с грохотом упал на землю. Стивка очумело посмотрел на Сергея Ивановича и, видимо, поняв, что добра от него не дождешься, бросился бежать к воротам.

— Агей! Спасайся! — только и успел крикнуть он.

Агей тоже бросил на землю лист и, не оглядываясь, побежал за товарищем.

Сергей Иванович взял оба листа, положил их на кучу к остальным и направился к цветнику.

Здесь, присев на корточках среди грядок, возился Андрюша.

— За всем надо следить! — сказал Сергей Иванович, сразу успокоившись, и тоже опустился на корточки.

Теперь для них обоих, для старого и молодого садоводов, весь мир сосредоточился в этой черной, жирной, пахнущей навозом и перегноем земле, в этих семенах и рассадах, которые так скоро превратятся в благоухающие, радующие глаз цветы…

Во двор въехала грузовая автомашина. В ее кузове на куче желтого песка, воткнув в него лопату, важно восседал Тихон Максимович. Он что-то кричал с машины, делал знаки. Со всех сторон к грузовику бросились мальчики и девочки, взобрались на него. Замелькали лопаты, с машины вниз посыпался песок. В течение нескольких минут кузов опустел, а на земле выросла большая куча песка.

Из-за угла дома показались Наташа и Маруся. Маруся несла проигрыватель, в руках у Наташи была большая бельевая корзина, в которой лежали пластинки, кусок синей материи, старый чернильный прибор и еще что-то.

— Надоело всем объяснять, — пожаловалась Наташа. — В каждой квартире начинай сначала…

— А что же ты хотела, чтобы так сразу тебе все отдавали? — удивилась Маруся.

— Ничего я не хочу… А как эта докторша, на четвертом этаже. Сперва пластинки дала, а потом и проигрыватель.

— Для своих детей дают, — пояснила Маруся.

К ним подошел Антон Яковлевич. Не спеша вынул из красной коробочки сигарету, разломал ее на две половинки, одну половинку спрятал обратно в коробочку, другую начал разминать в руке. Потом извлек из бокового кармана мундштук, вставил в него сигарету и закурил. Наконец, глубоко затянувшись, сказал:

— Слушай, Наташа! Вот вы тогда говорили насчет сапожной мастерской. Я и подумал: у меня ведь Васька — мастер на все руки. Вы ему и доверьте работу в мастерской…

— Васе? — воскликнула Маруся. — Ему нельзя… Он не станет… Я вам сейчас все расскажу…

Но тут она поймала на себе взгляд подруги, который ясно ей сказал, что она должна немедленно замолчать.

— Я хотела сказать… — совсем уже другим тоном продолжала девочка и на этом совсем умолкла.

— Что же ты хотела сказать? — переспросил Антон Яковлевич. — Почему Васе нельзя?

— Маня хотела сказать, — вмешалась Наташа, — что для Васи найдется другая, более важная работа. Он ведь мастер на все руки…

— Ну, давайте, загружайте его… А он уже дома, не знаете? У вас сегодня сколько было уроков?

— Пять. Но только Вася… — снова не удержалась Маруся.

— Ах, боже мой! — нетерпеливо воскликнула Наташа. — Дался тебе Вася… Все Вася да Вася!.. Он, Антон Яковлевич, немного сегодня задержится. Куда-то его просили сходить после школы.

Наташа еще раз метнула в сторону Маруси уничтожающий взгляд, который пресек в ней всякое желание сказать хотя бы одно слово.

Антон Яковлевич внимательно посмотрел сначала на Марусю, потом на Наташу, затем выбил из мундштука остаток сигареты и сказал:

— Что-то он сегодня ушел раньше, чем всегда. Потихоньку, никто и не видел. Ребята за ним зашли, а его уже нет. И вчера вечером был какой-то… не в своей тарелке.

Он снова посмотрел на Наташу, потом на Марусю и ушел.

Теперь Наташа дала волю своим чувствам:

— Какая же ты несообразительная, Манечка! Два раза чуть не выдала Васю!

— Знаешь что, — рассердилась девочка. — Я не дипломат и не собираюсь работать в Министерстве иностранных дел… Васю выгнали из команды? Выгнали. Не был он в школе? Не был. Чего же скрывать от отца?

— Не все, Манечка, надо сразу же выкладывать родителям. Сами с ним справимся… Ты вот что, подожди здесь, постереги корзину, а я сбегаю к Саше за ключом.

Но к ним в это время подошли тетя Юля и мать двух девочек. В руках у портнихи был какой-то завернутый в цветной платок предмет.

— Слушай, Наташа, — сразу же начала она, — когда вы приходили, я впопыхах дала тебе какую-то мелочь. Ну что для вас несколько катушек ниток…

— Нет, отчего же, — вежливо успокоила ее Наташа.

— Катушки — это ерунда! Я решила дать вам вот это! Смотри!

Она развернула платок, извлекла из него узкую стеклянную вазу для цветов и торжественно заявила:

— Бери, Наташа! Это, правда, мамина вещь, но она, конечно, ничего не скажет. А эта ваза вам заменит кубок. Будете ее разыгрывать каждую весну или осень… Замечательная вещица!

Наташа и Маруся горячо поблагодарили тетю Юлю.

— А это для маленьких ребят, на площадку, — сказала мать двух девочек, в свою очередь протягивая коробку с настольной игрой. — Почти совсем новая.

Наташа не успела ее поблагодарить, как она пожаловалась:

— Я все-таки не понимаю, что это такое получается! Какая-то очень некрасивая история. Я не стану, конечно, просить, чтобы Верочку и Любочку приняли в футбольную команду. Но я хочу, чтобы они играли в баскетбол. А их не принимают, говорят — малы.

— Ваших девочек надо в кружок художественной гимнастики, — посоветовала Наташа. — Они очень гибкие, особенно Верочка.

— Художественная гимнастика меня тоже вполне устраивает, — удовлетворенно произнесла мать двух девочек.

Она хотела еще что-то сказать, но тетя Юля подхватила ее и увела с собой.

Во двор с улицы вошли Вася и Юрка. Вася был бледнее обычного, но по его виду никак нельзя было предположить, что этот день он провел весьма бурно.

— Вася! Где ты был? — подскочила к нему Наташа.