Простить и поверить (СИ) - Эн Вера

– Спасибо, – старательно мягко поблагодарил он. – А то бы Кирюха замордовал. Он у меня знатный чистюля.

Лена улыбнулась и с сожалением убрала руку. Не думала, что к Димке будет по-прежнему приятно прикасаться. Но внутри против ее воли что-то замерло в ожидании, что он накроет ее пальцы своими, задержав, как всегда поступал в юности. И расстроилось, когда он этого не сделал.

– Ты его ждешь? – зачем-то спросила она, как будто не хотела уходить. Дима неопределенно повел плечами.

– Он до двух сегодня, – ответил он. – Так что если есть какие-то поручения, могу по старой дружбе выделить час для выполнения.

Лена посмотрела на него, ища подвох или насмешку, но глаза у Димки были непривычно серьезны, и именно они снова заставили ее сказать неуместную глупость:

– Прогуляешься со мной? А то голова совсем уже набекрень, надо подышать.

Удивление Дима скрыл. А отказать попросту не смог.

– В парк – или без разницы?

Лена пожала плечами и огляделась по сторонам, словно бы вспоминая, как далеко от сервиса парк. Солнце стояло в зените, а потому такое предложение показалось ей разумным.

– В парк, – решила она и снова улыбнулась. Почему-то смотреть на Димку без улыбки с недавних пор у нее перестало получаться.

Дима кивнул и, дождавшись первого Лениного шага, последовал за ней.

До парка надо было перейти две дороги, как назло выдавшие на перекрестках красный свет, потому что говорить неожиданно оказалось не о чем. В голове мелькали либо обрывки их с Ленкой короткого общего прошлого, либо не особо деликатные вопросы о Черемухиной жизни за то время, что они не виделись, либо вовсе мысли крайней степени непристойности, потому что равнодушно смотреть на стройные Ленкины бедра под обтягивающей юбкой мог только полный импотент, а Диме оставалось лишь воровато отводить глаза и возвращать себя на землю какой-нибудь плюхой.

– Ты совсем себе выходных не даешь? – наконец нашел он безопасную тему, вернувшись к тому, с чего начал. Лена повела плечами и поморщилась.

– Я, кажется, откусила слишком большой кусок, который не могу прожевать, – пожаловалась она и снова вздохнула. Было стыдно при всех Димкиных проблемах навешивать на него еще и собственные, но один раз она попыталась проигнорировать его замечание об усталости, а во второй – сдалась. Да и кому, на самом деле, рассказывать, как не Димке? Парню, который когда-то играючи разбирался со всеми ее незадачами. – Черема-прорва, помнишь?

Дима усмехнулся: он все помнил. Даже то, что давно пора было забыть.

– Поделишься?

Лена бросила на него быстрый взгляд, пытаясь понять, действительно ли ему интересно. Открыться хотелось все сильнее, и повода отказать себе в этой слабости она наконец не нашла.

– Только если ты не станешь спрашивать, зачем мне все это нужно, – все же поставила условие она, вспомнив, что и так обещала такое объяснение Корнилову-младшему. По секрету всему свету…

– Ты босс! – передернул плечами Дима, на берегу обозначая роли, но Лена только снова нахмурилась и в очередной раз вздохнула.

– Дим, ну мы же оба понимаем, что так сложились обстоятельства, – немного занудным, так похожим на Кирюхин, голосом заговорила она. – Тебе пришлось поднимать ребенка: без опыта, без образования, а после и вовсе…

Дима фыркнул, прерывая эту отвратительную для его самолюбия речь.

– Лен, вот давай только без этой сраной жалости!

Она хлопнула глазами, но заходившие Димкины желваки слишком ясно давали ответ на то, что он думает по поводу ее сочувствия и собственных неприятностей. Он и в юности считал жалость первейшим оскорблением. А сейчас, кажется, даже намека на нее не переносил.

Так, может, на самом деле пора перестать чувствовать себя такой виноватой?

– Ок. Тогда и без столь же сраного подобострастия, – нахально улыбнулась Лена и в упор посмотрела в темные Димкины глаза. Как же это было непросто! Но когда бы Лена боялась сложностей? – Кажется, когда-то мы были почти что друзьями. Вот как у друга я и хочу спросить совета.

На Димкином лице отразилось читаемое удивление, однако чем дольше Лена выдерживала его взгляд, тем веселее тот становился, и наконец Димка рассмеялся.

– Валяй, Черемуха, я весь внимание!

Она тоже улыбнулась и невольно чуть придвинулась к нему. Бок о бок они перешли последний перекресток и свернули на главную парковую аллею. Тут, в окружении и в тени старых деревьев, Лена негромко заговорила.

– Я ничегошеньки не понимаю в управлении автосервисом, – с ходу призналась она, зная, что именно это будет самым сложным и, если Корнилов не хмыкнет высокомерно, значит, она правильно увидела в нем друга.

Димка молчал, ожидая продолжения. У Лены в груди заискрило вдохновением.

– Я думала, что это просто, – затараторила она, пока пришли нужные слова и нужное настроение. – Уж всяко не сложнее генной инженерии. К тому же у меня экономическое образование тоже есть. Но я плюхаюсь, словно в болоте. Я не знаю, как устроен автомобиль, Дим. Я не знаю, какая деталь для чего предназначена, сколько их должно быть в каком узле, какие расходники нужны, чтобы она нормально ездила, где и как все это закупается, сколько стоит и откуда берутся пятисотпроцентные наценки, какие мастера и за какое время смогут отремонтировать сданную машину… – она выдохнула и покачала удручающе головой. – Короче, я ничего не знаю. И сколько ни пытаюсь разобраться в этой катавасии, только увязаю все глубже – и без толку. А еще, – тут она бросила быстрый взгляд на бесстрастное Димкино лицо и все же решила добивать до конца, – меня ненавидят собственные сотрудники. Все как один. Кажется, я еще никогда так не попадала.

На этом месте Дима криво усмехнулся и посмотрел на верхушки деревьев, переваривая Черемухину откровенность. Так и подмывало задать тот самый вопрос, который она требовала не задавать, но это, пожалуй, могло подождать. Чтобы Ленка Черемных начала жаловаться – это ее должно было на самом деле до печенок достать. Знать бы еще, что она захочет принять его помощь.

– По поводу сотрудников: тут все просто, в общем-то, Лен, – без всякого вызова заметил он. – Чтобы платить тебе зарплату, в апреле был урезан премиальный фонд и твои работники не досчитались определенной суммы, на которую рассчитывали. Ты же не вышла, не объяснила, почему все так получилось, не пообещала в следующем месяце все вернуть взад, а особо отличившимся повысить оклады до уровня среднестатистических по городу.

– Дим, ну ты же знаешь, – наполовину смущенно, наполовину раздраженно проговорила Лена, – что я не очень умею с людьми. Я в школе потому и сторонилась всех…

– Так то в школе, – резонно заметил Дима, – там ты сама по себе была. А тут от тебя вон сколько человек зависит. Никто же не требует от тебя пить с ними на брудершафт. Просто перестань относиться, как к… – он поискал подходящее слово, но Лена его опередила.

– К бактериям? – подсказала она. Дима поднял брови, но следом кивнул.

– Именно, – подтвердил он. – Я, конечно, имею весьма посредственное о них представление, но хорошо помню, что у каждого вида бактерий есть свои свойства и что ведут они себя в соответствии с ними. У людей нет свойств, Лен, тут все по-другому. Чтобы найти правильный подход, надо изучать каждого. И не рубить с плеча, как ты любишь.

Лена усмехнулась, соглашаясь с последним предложением. Однако тут же возразила.

– Мягкий человек – плохой руководитель! – уверенно заявила она. – Сядут на шею и свесят ножки. А дело вообще развалится!

– А от деспота – сбегут, – отбил подачу Дима. – Ты же не единственный на свете работодатель. А создать новую рабочую команду куда сложнее, чем удержать старую.

Лена поджала губы: корниловские нотации стали ее утомлять. Она вообще не любила, когда ей указывали на ошибки. И чувствовала, что начинает заводиться.

– Было бы кого удерживать! – огрызнулась она. – От одного разит, как из окна вытрезвителя! Второй опаздывает каждый день! Третья глазки клиентам все время строит!..