Возвышение рода - Сергей Баранников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я кивнул, и Листьева открыла створку шкафа, где в бессознательном состоянии лежал герцог. Ядвига перевела взгляд на Януша и нервно сглотнула. Похоже, в этот момент она поняла, что это уже не простая угроза и шансов у нее особо нет.
— Какие у меня гарантии?
— О гарантиях нужно было думать раньше, прежде чем связываться со мной. Думаю, моего слова тебе будет достаточно.
— Недостаточно! — отрезала принцесса.
— В таком случае, ты сейчас умрешь.
Я поднялся с кровати и направился к Ядвиге, и та невольно подалась назад.
— Хорошо, я сниму контроль.
— Немедленно! — приказала Катя.
— Конечно-конечно, — принцесса подошла к лежащему без сознания Егору, закрыла глаза и провела рукой перед его глазами. Парень вздрогнул и пришел в себя. Интересно, так совпало, или контроль что-то запустил в его памяти?
— Последний вопрос! — Листьева оттолкнула меня в сторону и стала прямо перед польской принцессой. — Я знаю, что ты сильный духовник, но даже так тебе было сложно взять его под контроль без сильной эмоциональной встряски. Скажи честно, у вас что-то было? Если обманешь, я по глазам узнаю и оторву тебе башку.
— Как будто не оторвешь, если было, — улыбнулась Ядвига.
Листьева резко ударила под дых, и принцесса согнулась пополам. Она явно не ожидала такого отношения к себе.
— Не было… — прохрипела она. — Он все твердил о своей ненаглядной Катеньке, и я уже решила, что ничего не выйдет. Но он так распереживался, что вышел из себя, а остальное было делом техники. Пару мгновений, и он уже под контролем. Он не обожал меня, а боялся совершить ошибку и что ты о нем подумаешь. Этого было достаточно.
В это время Паневин открыл глаза и окончательно пришел в себя. Он сел на краю кровати и осмотрелся. В это же время старательно массировал виски, борясь с невыносимой головной болью. Наконец, он поднял голову и увидел перед собой невесту.
— Катя!
— Все в порядке, дорогой! Да, это я.
— Где мы? — Егор осмотрел комнату, а потом его взгляд задержался на Ядвиге. — Катя, я не…
— Знаю! Все в порядке. Мы в Польше.
— Где?
— Не особо важно где, мы уже уходим.
— А что будете делать с Янушем? — Ядвига покосилась на шкаф, в котором все еще было тихо.
— История спишет на внезапное помутнение памяти. В конечном счете, он даже не заметил как ему нанесли удар по голове. Ну а нам уже пора.
Я поднялся и открыл дверь. Листьева вышла вместе с Егором, поддерживая его под руку. Паневин был еще слишком слаб и двигался с большим трудом. Покровский проскользунл в комнату и вынес тело герцога. Как и договаривались, Федор отнесет его тело обратно на аллейку и обставит все так, будто герцог упал сам и потерял сознание от удара головой.
— Будь счастлив, Гущин! — произнесла Ядвига с горечью в голосе.
— Ты тоже, — бросил я в ответ, но принцесса лишь хмыкнула.
— Йонас хороший парень, но я не люблю его.
— Тогда зачем? — я остановился в дверном проеме и увидел, что на глаза Ядвиги навернулись слезы. Да, стоило догадаться, что счастливая девушка не станет мстить человеку, к которому испытывала симпатию в прошлом.
— Так нужно, Миша. Это нужно Польше, Литве, но не мне.
— Твоя жизнь, сама решай, — я захлопнул за собой дверь и поспешил за друзьями. В любой момент нас могут заметить, поэтому не стоит лишний раз шататься по коридорам замка.
Дорога обратно заняла у нас еще два дня. Мы с Сёмой следили за дорогой, а Егор с Катей сидели на заднем сидении. Листьева где-то раздобыла газету на польском и внимательно ее изучала.
— Картинки рассматриваешь? — я не удержался, чтобы не поддеть Катю.
— Вообще-то я знаю польский. Ну, разговариваю на нем слабо, потому как практики особой нет, а вот читать и писать — вполне.
— Когда только успела?
— Ну, пока кое-кто спасает страну и здоровается за ручку с Великими князьями, я продолжаю прилежно учиться в академии, где преподают языки всех государств, с которыми наша страна активно сотрудничает. Не забывай, что мы можем работать не только в родном княжестве или в Москве, но и заграницей. Мы с Егором выбрали польский, Влад — французский.
— Какая гадость! — я всего на миг представил как пытаюсь заучить очередную фразу на иностранном и поморщился. В памяти еще были свежи воспоминания о безуспешных потугах выучить французский во время путешествия в поезде. — Нет, все-таки вовремя я ушел с академии.
Егор тоже заинтересовался нашим разговором.
— Боишься, что о нашей выходке пишут во всех газетах?
— Нет, если бы кто-то узнал, они уже сейчас взяли бы нас под стражу. И сидели бы мы в сыром и холодном карцере, а не на мягком сидении Тура, — заверил я Паневина. Уж я-то знаю как работают дружины одаренных.
Егор хотел возразить, но Катя его перебила.
— Слышали? Помолвка между Ядвигой Ягеллон и Йонасом Станкусом расторгнута! Говорят, Станислав в бешенстве, а литовцы так вообще прекратили дипломатические отношения с Польшей.
Да уж, вот чем заканчиваются попытки сделать хорошо для всех, но не для себя. Не выдержала Ядвига и дала слабину.
— Ничего удивительного, — отозвался Покровский. — Когда в дело вступает Гущин, стоит ждать глобальных событий. Иногда совершенно неожиданных.
— Ты лучше за дорогой следи! — осадил я друга, но не смог сдержать улыбки. Ну а что я могу поделать, когда оно само так получается? Зато Ядвига получила шанс устроить свою личную жизнь и быть счастливой.
Покинуть Польшу хотелось как можно скорее, пока не произошло еще чего-нибудь. А на своей земле и дышится спокойнее. На обратном пути мы ненадолго заглянули в Москву, погуляли по ее паркам, я снова навестил усыпальницу у Воробьевского дворца, а затем продолжили путь. Егор с Катей заслужили небольшой отдых и компенсацию за все пережитые волнения.
Стоило нам вернуться в Ростов, Константин потребовал со мной срочной аудиенции.
— Миша, есть мысли касательно вашего поселения, — произнес Константин. — Уделишь несколько минут?
— Конечно!
Я отнес вещи в комнату и вернулся в гостиную, где возле самовара уже стояли чашки с ароматным напитком.
— Что-то серьезное? — я посмотрел на Фролова, надеясь по его выражению лица угадать о каких новостях он хочет мне сказать.
— В общем, я немного подумал, пообщался со знающими людьми, и у меня появились некоторые мысли.
— Вот как! А с кем общались? — мне откровенно не нравилось, что о моем поместье знает кто-то еще. Я уже обсуждал эту тему с Константином, но он уперся и решил, что секретность в этом деле неуместна, и лучше получить совет у специалистов.
— Не волнуйся. Помнишь перста Карнаухова, к которому мы заходили, чтобы ты вступил в наследство?
— Припоминаю. Такой усатый мужичок. Как же его… Иван Павлович?
— Да-да, он самый. В общем, он кое-что смыслит в этих делах и свел меня с людьми, которые смогли дать консультации.
— И…
— И я теперь тоже думаю, что с поселением не стоит спешить, — Константин отставил чашку в сторону. — Сам подумай, Ты с Машей и ребенком, Покровский, Архипов со своей Настей… Всего-то шесть человек за чертой города. Причем, часть из вас даже не одаренные!
Ясно, теперь я понял к чему он клонит.
— Вы хотите сказать, что мы будем беззащитны и не сможем за себя постоять?
— Да, именно это я и имею в виду. Тем более что ты часто бываешь в отъезде. Покровский с Архиповым не смогут защитить дом от отряда убийц.
— Ничего, со временем я решу этот вопрос. Да и не стоит забывать, что пока мы не достроим поместье, никто не станет там жить. У нас еще полно времени, чтобы решить этот вопрос.
— Кстати, ты решил где он будут работать? Напомню, это должно быть не просто поместье, а полноценный поселок.
— Это еще открытый вопрос, — я поморщился, понимая, что мне придется еще много всего решить, прежде чем Гущино приобретет тот вид, который должно.
— А у меня есть пара хороших мыслей. Тебе дали квадратный километр. Это сейчас кажется, что много, но на деле ты скоро поймешь, что это совсем небольшое место. Построй заводик, дома, парк, и вот у тебя уже места впритык. Я разузнал как можно немного схитрить.
— Прямо скажу, я заинтригован.
В свободное время я уже набрасывал примерное расположение домов, когда окажется, что поселение должно расширяться. У меня уже была идея на счет лошадиной фермы. А что, дань истории. Люди будут приезжать, кататься верхом, отдыхать. Кто неуверенно чувствует себя верхом, сможет
