Кэш - Артур Батразович Таболов

– Ты куда столько льешь? – поразился Панкратов. – По полному! Мы же не успеем поговорить!

– Успеем, – успокоил подполковник. – Говорят, это в Европах пьют по двадцать грамм. Не понимаю, только рот поганить. Давай, Михаил Юрьевич, со знакомством!

– Со знакомством, Иннокентий Иванович!

Панкратов сделал пару глотков, а подполковник одним духом опорожнил стакан и старательно зажевал лимоном.

– Как? – поинтересовался Панкратов.

– Ну что я тебе, Миша, скажу? Забористый, это есть. Что есть, то есть. А вообще никак. Если ты всю жизнь жрал сивуху и «Солнцедар», «Ной» тебе не в коня корм. Мне однажды подарили шампанское, этот, «Дон Периньон»…

– «Дом Периньон», – поправил Панкратов. – Самое известное французское шампанское, подают на светских приемах.

– Ага, оно. И что? Ситро! Как там Гольцов поживает?

– Нормально, – неопределенно отозвался Панкратов.

– Бизнесом занимается?

– Да, но не так чтобы очень.

– Светлая голова! Уважаю. Он мне всю зону перестроил. Знаешь, что мы до него делали? Штамповали из алюминия вилки и ложки. Все склады завалили, никто их брать не хотел. Он пришел ко мне, сказал: вы на что переводите ценный материал? Кому нужны ваши вилки, их сейчас из пластмассы штампуют. А что нужно? Профилированный кровельный лист. Такой, знаешь, как шифер, волнистый, только алюминиевый. Люди строятся, толем и шифером крыши крыть уже не хотят. Помудохались, конечно, пока всё оборудование переналадили, кой чего докупили, Георгий помог с деньгами. Зато теперь в очередь к нам выстраиваются. Давай за него!

После второго стакана подполковник совсем расслабился, распустил галстук, расстегнул китель. Череп почти сравнялся цветом с лицом, только лицо было коричневое, а череп розовый. С душевной доверительностью признался:

– Ох, как не хотелось мне его отпускать по УДО! Оставайся, говорю, будешь главным инженером, зарплата с полярками, что тебе в той Москве? Нет, говорит, есть дела, надо кое в чем разобраться. Пришлось отпустить.

– А мог не отпустить?

– Запросто. Пара замечаний за нарушение режима и привет УДО. Мне это как два пальца обоссать. Но я же не сука, чтобы так платить за добро. Мне, Миша, большие деньги давали, чтобы он свой срок до конца оттянул.

– Кто?

– Да приезжал тут один хлыщ. Адвокат. Десять штук зеленых мне сунул.

– Как фамилия адвоката, не помнишь?

– Какой-то Погорелов. Да он часто в телевизоре мелькает, рожа такая сытая.

– И ты его послал?

– В деликатной форме. Не могу, говорю, на меня давят.

– Бабки вернул?

– Ты за кого меня принимаешь? – обиделся подполковник. – Бабки вернуть! Разогнался! Сам отдал? Сам, я ему ножик к горлу не приставлял! Про бабки он и не заикнулся. Понял, что я могу ему такую козу устроить, что мало не будет. Дача взятки должностному лицу при исполнении – это что? Это статья! Он бы сейчас не в телевизоре торчал, а у меня на зоне парашу выносил. Умылся и отвалил.

– На тебя и вправду давили?

– Еще как! Ты не поверишь, если я скажу, какие люди ко мне приезжали. Один даже на вертолете прилетел. Ну, не ко мне, к Георгию. Но и со мной общались, просили облегчить ему режим содержания. А чего просить? Он и так был почти что расконвоированный.

– Жена приезжала?

– Четыре раза. Чаще нельзя, не положено. Я многое, конечно, могу, но есть вещи, которых даже я не могу. Положено трехдневное свидание раз в год, выше головы не прыгнешь. Первый раз он отказался с ней встретиться. Еще на первом году. Я не спрашивал, но так думаю, что не хотел, чтобы она увидела его в тюремной робе.

– А что она?

– Да ничего. Оставила передачу и уехала. Она мне этот «Дом Периньон» и презентовала. Проявила уважение. С характером дамочка. С виду фифа московская, а с характером.

– А потом?

– Потом встречались. Пообвык. Да и жена хороша. Хороша, зараза! Вроде ни кожи, ни рожи, а внутри ух, огонь! У нас для таких свиданок есть дом. Так я им лучшую комнату устраивал и не дергал. Ты, Миша, не крути, прямо скажи, чего тебе от меня нужно. Я человек простой. Смогу – сделаю. Не смогу – не взыщи.

– С кем Гольцов был близок на зоне? – спросил Панкратов. – Может, дружил, спали на соседних шконках?

Подполковник задумался.

– Дружить особо ни с кем не дружил. Птица все-таки другого полета. Но уважали его все, даже паханы. Умел ладить с людьми. Нет, вру. Был один паренек, от него не отходил. Неплохой механик. Осетин, из Владикавказа, тянул четыре года за драку с поножовщиной. То ли за сестру вступился, то ли за родственника. Его поначалу прессовали блатные, Георгий отмазал. Сказалась, видно, своя кровь.

– Какая кровь? – удивился Панкратов. – Разве Гольцов осетин? Фамилия русская, имя-отчество русские.

– Был кто-то в роду, Георгий рассказывал. Какой-то прадед привез жену из тех мест. Казак. Они отовсюду жен привозили. Где воевали, оттуда и привозили. С Туретчины, с Кавказа. Как тогда говорили – черкешенку. От крови и характер. Горячий характер. Такой человек даже малое добро помнит, но и зла не забывает. Не забывает зла. И правильно. Если зло прощать, оно пухнет. Как квашня. Или лучше сказать – как рак.

Панкратов достал из кейса снимки курьера на желтом скутере и разложил перед подполковником.

– Он?

– Точно! Он! Смотри-ка какой стал! А был совсем цыпленок, соплей перешибешь. Как же его звали? Фамилию помню – Цахалов. Нет, Цахилов. А имя из головы выскочило.

– Арсен?

– Верно, Арсен. Вот память стала. Чуть выпью, всё забываю. А как на такой работе не пить?

– Ты не мог бы дать мне справку на этого Цахилова? – спросил Панкратов. – Год рождения, место рождения, где судили, за что сидел, когда освободился.

– Сержант Лялина! – скомандовал подполковник по интеркому. – Залезь в архив. Арсен Цахилов. Объективку, быстро!.. Откинулся он вскорости за Гольцовым, хотя сидеть ему было еще два года. Я так полагаю, Георгий выкупил. Занес кому надо, дело пересмотрели в порядке надзора и скостили срок… Смотри-ка, какая объёмистая бутыль! Пьем, пьем, а она все не кончается. Молодцы армяне. Будь здоров, Миша!

– Будь здоров, Кеша! – поддержал Панкратов.

Через десять минут отпечатанная на принтере справка лежала у него в кармане. Панкратов поднялся.

– Спасибо, Иннокентий Иванович, ты мне очень помог. Мне пора. Еще добираться до Зашейка, автобус редко ходят.

– Зачем тебе автобус? Поедешь на моём «уазике». Сержант Лялина, мою машину для полковника ФСБ к подъезду!.. Что-то я не врубился, Миша. Получается, что ты приезжал за этой херней?

– В общем, да. Только это не херня.

– Зажрались вы там в Москве, зажрались! Ну, ваши дела. Передавай привет Георгию. Скажи, что здесь его