Искупительница - Джордан Ифуэко

Котенок пантеры спрыгнул у меня с колен, когда я встала и подошла к Санджиту, обняв его со спины.

– Скажи это, – пробормотала я.

Он не пошевелился.

– Сказать что?

– То, что ты не знаешь, как подсластить, – произнесла я в его рубашку.

Он вздохнул и повернулся ко мне.

– Я думаю… – Он открыл рот. Закрыл. Открыл снова. – Думаю, тебе стоит пока отойти от придворной жизни. Хотя бы ненадолго, пока мы не убедимся, что во дворце безопасно. Если ты хотя бы временно откажешься от своих обязанностей императрицы…

Я отшатнулась от него в изумлении.

– Что?!

– Не навсегда, солнечная девочка. – В его голосе слышалась мука. Мольба. – Здесь для тебя небезопасно. Ты стала мишенью с самого первого дня, и – ради Ама, Тар! Тебе необязательно всегда быть героем.

Я увидела в его глазах ту же тоску, что и на лицах Киры, Майазатель, Камерона и остальных.

«Мы просто хотим, чтобы ты вернулась».

– Нет, – проскрипела я.

– Тар. Пожалуйста.

– Нет! – зарычала я.

Я прошагала к окну и резко отдернула полупрозрачную занавеску, показывая на освещенную луной Стену Смотрящих внизу:

– Так я только дам им то, чего они хотят, – выдохнула я. – То, чего хотят они все – каждый император, и аристократ, и жрец, правившие этим дворцом. Они хотят сделать меня невидимкой. Чтобы я бежала и пряталась. Но я не стану. В отличие от остальных.

С пола в меня просачивались воспоминания: шепот девочек с темной кожей и звонкими голосами, их лица с зеркально-черными глазами и гордыми широкими носами. Девочек, которые смеялись, и дразнились, и сияли Лучом, который не могли подавить. Однажды они снились мне, когда я была кандидатом в Детском Дворце. Я полюбила их уже тогда, еще не зная, кто они.

Мои предки. Такие же Кунлео, как я, чьи истории были стерты, еще не начавшись. Изгнанные лишь за то, что посмели сиять, как солнце.

– Я – Лучезарная, – сказала я тихо. – Неважно, живу ли я во дворце или в палатке в Буше. Вот что делает меня опасной, Джит. И пока этот мир не изменится… я всегда буду мишенью. Нравится тебе это или нет.

Затем я подошла к низкому столу в углу, нашла в ящиках бумагу с чернилами и села писать.

– Тар, – осмелился спросить Дайо через несколько мгновений, – что ты делаешь?

Я закончила писать, окунула в воск свое кольцо и поставила на бумагу печать.

– Выполняю свои обязанности императрицы, – огрызнулась я, затем встала и направилась к выходу.

Я слышала, как они бросились к столу. Через Луч мне передавалась их тревога, пока они читали:

«УКАЗОМ ТАРИСАЙ КУНЛЕО,

ВЕРХОВНОЙ СУДЬИ И ИМПЕРАТРИЦЫ-ИСКУПИТЕЛЬНИЦЫ АРИТСАРА:

Все природные ресурсы – шахты, охотничьи угодья, рыболовные места и лесопилки, принадлежащие ранее Дому Кунлео во всех двенадцати королевствах Аритсара, должны быть переданы в руки работников каждой провинции и конфискованы из собственности благородных.

Вступает в силу немедленно».

– Это самоубийство! – взвыл Санджит, преграждая мне путь. – Тар, ты не можешь просто взять и сделать это!

– Только что сделала, – возразила я, холодно на него взглянув.

Ай Лин прочистила горло, неловко подняв палец:

– На самом деле, Тари, дорогая… ты и правда не можешь. Не прямо сейчас, во всяком случае. Это имперский протокол. Все указы, напрямую касающиеся дворянства, должны быть объявлены на Высшем Собрании, где благородные смогут выразить свои мнения. Это самое значимое собрание при дворе.

Это немного поубавило мой пыл. Как я могла забыть? Высшие Собрания были одним из старейших обычаев в Аритсаре. Конечно, я могла все равно попробовать выдвинуть этот указ, но… без соответствующего имперского протокола у меня почти не было шансов заставить благородных подчиниться, даже если меня поддержит Имперская Гвардия.

– Ладно, – сказала я, потирая переносицу. Организация Высшего Собрания займет несколько месяцев – нужно пригласить каждого благородного в Аритсаре и дать им время добраться до столицы. – Но это все равно произойдет. Бунми?

Капитан встала, настороженно глядя на меня. Я схватила указ со стола и вручила ей.

– Убедись, что копии этого указа доставят каждой благородной семье при дворе и по всей империи. Передай, что Высшее Собрание неминуемо.

– Эти ресурсы принадлежат и Дайо тоже! – огрызнулся Санджит, когда Бунми поклонилась и покинула гостиную. – Ты об этом не подумала?

Я виновато притихла, закусив губу.

– Прости, что не спросила тебя, – обратилась я к Дайо. – Но именно этого хотела Малаки. Ты был там, ты видел мои воспоминания, видел горестные истории этой шахты. Ну, и… вот как мы все исправим. Я уверена в этом, Дайо.

Дайо переступил с ноги на ногу, переводя взгляд с меня на Санджита.

– Прости, Джит, – пробормотал он наконец, потирая ладонью шею. – Но Тар права. Мне это нравится не больше, чем тебе, но нам нужно успокоить алагбато каким-то образом. И чем быстрее Тар примет этот указ, тем скорее наши братья и сестры вернутся домой.

Санджит покачал головой. Снова повернулся ко мне:

– Пожалуйста, – прошептал он. – Не делай этого.

В это мгновение я вдруг поняла, какой хрупкой, должно быть, ему кажусь. Я была на две головы ниже, и минуту назад я дрожала в его руках, истекая кровью. Так приятно было бы сдаться, утонуть в этих глубоких глазах чайного цвета…

Но вместо этого я сделала глубокий вдох, чтобы удержаться на плаву.

– Ты же видел пророчества, Джит, – сказала я. – Если мы не договоримся с алагбато, тысячи умрут в природных катастрофах. Что ты предлагаешь? Спрятаться здесь и позволить всем этим людям умереть за меня?

– Люди умирают каждый день, – ответил он так спокойно, что меня пробрала дрожь.

– Джит! – сказала я резче, чем намеревалась. – Во имя Ама, как ты можешь такое говорить?!

– Потому что это правда.

Его взгляд увлажнился и затуманился. Краем глаза я заметила, как Дайо с Ай Лин переглянулись и тихо ушли из гостиной, почувствовав, что нам с Санджитом нужно поговорить наедине.

Мы остались вдвоем, разделенные бурей, которая назревала между нами с самого моего возвращения с горы Сагимсан. Мы пытались избежать ее. Пытались укрыться от надвигающегося шторма под сладкими словами и отчаянными, голодными поцелуями. Но теперь тучи наконец накрыли нас… и мы открыли шлюзы, и заговорили раскатами грома.

– Люди умирают прямо сейчас, – сказал Санджит спокойно и жестоко. – Хорошие люди. Невинные. Дети, о существовании которых ты даже не знаешь, испускают последний вдох в канавах по всему Аритсару. И ты никогда не спасешь их всех, Тар. Неважно, сколько камней переноса ты выдержишь, сколько благородных натравишь на себя. Ты не спасешь