Четвертый жених - Лианна Уилсон

— Энни, ты в порядке?

Нет!

— Да. — Ее голос был похож на писк мышонка.

Его руки начали ласкать ее тело. Он уже знал, где и как нужно касаться ее, чтобы возбудить, подвести к черте. Энни хрипло и судорожно вздохнула и провалилась в омут безумного наслаждения.

Первой ее мыслью, когда она вернулась к реальности, было осознание, что занятие любовью с Грантом — не самый лучший способ забыть его. Но в настоящее время воля ее слаба, поэтому «забывание» Гранта придется отложить. А вот завтра она точно начнет его забывать.

К среде Энни исходила множество улиц, сделала множество звонков и занесла свое резюме во множество школ. В отчаянии она уже начала было искать работу секретарши, официантки или даже кассирши в билетной кассе ближайшего кинотеатра. Но и здесь ее подстерегала неудача — у нее не было навыка ношения подноса, и печатала она недостаточно быстро.

Тем вечером Грант снова вернулся домой поздно. Энни уже давно поставила в духовку пирог с курицей и заправила салат.

— Пахнет потрясающе, — сказал Грант, как говорил каждый вечер всю эту неделю.

— Я или ужин? — спросила она, наклоняя голову, потому что после этих слов он всегда целовал ее в шею.

— Ты не должна для меня готовить.

— Я готовлю и для себя тоже.

— Вечно голодная? — усмехнулся Грант. Но когда она не отреагировала на шутку, напрягся. — Что случилось?

— Ничего особенного. — Энни вздохнула и отвернулась. Она почувствовала себя в ловушке и отчаянно хотела вырваться. Но она уже поняла, что наручники на ее сердце защелкнулись, намертво приковав ее к Гранту. А может, она цепляется за него из страха, потому что ее пугает Нью-Йорк, пугает новая жизнь?

Грант подошел сзади и обнял ее за талию. Энни оказалась прижата спиной к его широкой груди.

— Ты сегодня сама на себя не похожа.

— Возможно, ты просто еще незнаком с этой стороной моей натуры.

— Возможно. — Грант прижался щекой к ее макушке. Какой же защищенной и любимой она чувствовала себя в его объятиях! — Хотя не думаю. Пойдем в гостиную.

— Ужин почти готов.

— Подождет.

— Сгорит.

— Ну и черт с ним.

Грант опустился на стул и посадил Энни себе на колени. Вдвоем они стали смотреть в окно, за которым развернулась панорама ночного города. Но сейчас переливающиеся огни не казались Энни завораживающими и манящими, они были угрожающими, вызывая сомнения и страх.

Грант повернул ее лицо к себе, но Энни поспешно наклонила голову, боясь встретиться с ним взглядом: он мог прочесть в ее глазах все обуревающие ее чувства — смущение, разочарование, а главное, ее любовь к нему. Энни потеребила его галстук.

— Хороший галстук.

— Спасибо.

— Ты всегда так одеваешься на работу?

— Энни…

— А чем ты вообще занимаешься? — спросила она, стараясь удержать разговор в безопасном русле. — Что значит «инвестиционный банкир»?

Грант откинулся на спинку стула, не выпуская Энни из объятий. Большим пальцем он поглаживал кожу на ее руке, отчего мурашки бегали по всему ее телу.

— Я организовываю сделки, сводя заинтересованных лиц. Нахожу компанию с большим потенциалом и того, кто может оказать ей финансовую поддержку, чтобы она могла выйти на фондовый рынок.

— А… — Энни стала разглаживать шелковый галстук. — А сейчас ты работаешь над какой-нибудь сделкой?

— Да.

Энни наконец подняла глаза и наткнулась на пристальный взгляд Гранта. Она подумала, что он умный и преуспевающий, но не хвастается своими успехами, как Гриффин. Или он считает, что она не поймет? Ведь она всего-навсего провинциальная девчонка… женщина. Ее желудок сжался от страха, но она решила проверить.

— А что это за сделка?

— Их две, и одна из них на очень крупную сумму.

— Миллионы?

— Миллиарды. — Он сказал это так обыденно, как о пятицентовике, найденном на тротуаре.

— Впечатляет. — Энни была в шоке.

— Напрасно. Деньги не мои — я всего лишь посредник.

— Но ведь ты сводишь все воедино и только благодаря тебе эта сделка состоится, да?

— Надеюсь, но, честно говоря, это самая трудная сделка в моей практике.

— Почему?

Грант заколебался. Он задумчиво поглаживал пальцем ее плечо, будто сомневаясь, продолжать разговор или нет.

— Владелец компании излишне… темпераментен и непредсказуем.

— Уверена, у тебя все получится. А если нет…

— А если нет, я останусь без гроша.

Энни ободряюще улыбнулась и ослабила узел его галстука.

— Ничего страшного. Ты очень хорош без рубашки, я-то знаю.

Когда она начала расстегивать пуговицы этой самой рубашки, Грант накрыл ее руку своей. Мягким, даже отеческим голосом он спросил:

— Теперь ты готова рассказать мне?

Мысль об отце болью отозвалась в сердце Энни, и она испытала приступ отчаяния. Как бы ей хотелось, чтобы папа оказался жив и можно было позвонить ему и спросить совета.

Когда ее родители умерли, она была еще слишком молода. Она остро чувствовала свое одиночество, особенно по выходным и в праздники, хотя тетя Мод, соседи и друзья всегда старались не оставлять ее одну. Но сегодня она чувствовала себя как никогда одинокой, потерянной, дрейфующей в неизвестном направлении, как осенний лист, жертвой обстоятельств, зависящей от воли случая.

— Я собираюсь вернуться домой, — сказала она как можно равнодушнее.

— В Техас?

— В Локетт.

— Почему?

Энни не могла назвать Гранту истинную причину. Она должна уехать от него, от тех чувств, которые он в ней вызывает, от надежд, которые пробуждает, от желания, чтобы между ними было что-то большее. Ведь она сама заверила его, что не стремится к серьезным, постоянным отношениям, и теперь пути назад нет.

— Вряд ли я найду здесь работу.

— Не сомневаюсь, что найдешь. Ты можешь делать все.

— Но я хочу преподавать. А делать это я могу и в Локетте.

— Дай Нью-Йорку шанс. Прошло ведь только несколько дней.

— Все это безнадежно, Грант.

— Позволь мне позвонить кое-кому.

— Нет. Я или сделаю это сама, или…

— Я понимаю. Я уважаю твое желание, но…

— Я дала себе срок до пятницы. Если ничего не получится, я соберу свои вещички и вернусь домой.

Грант крепче сжал ее в объятиях, и они долго сидели так, глядя на ночной Нью-Йорк. Огни небоскребов напоминали Энни звезды на высоком небе Техаса. Это место — не ее, но почему тогда ей так хорошо и правильно в объятиях Гранта?

Весь четверг Грант не находил себе места, меряя шагами свой офис. Он ни на чем не мог сосредоточиться, потому что в голове билась одна-единственная мысль: уедет ли завтра Энни, если сегодня не найдет работу?