Николай Гумилев: жизнь расстрелянного поэта - Владимир Полушин

В один из дней, когда Анна тосковала об ушедшей поре Царского Села, о недоступном Петербурге, она вспомнила Гумилёва и написала ему письмо.

Гумилёв, получив письмо, был счастлив. Подробно описав свое бытие и планы на будущее в ответном послании, он оделся и вышел на улицу. Вечерело, но все еще было тепло. Осень в тот год в Париже выдалась необычайно теплой. С конца мая до начала октября стояла настолько сильная засуха, что пострадали районы Лазурного Берега.

Гумилёв отправился искать почтовое отделение. Вечером его легко можно было увидеть по синему фонарю, горевшему у входа.

— Куда письмо, в Россию? — уточнил почтовый работник. — С вас двадцать пять сантимов.

Гумилёв отдал бы не только двадцать пять сантимов, но и двадцать пять франков. Ведь ему казалось, что это письмо должно решить его судьбу. Аня поймет наконец, как он ее любит. А там он непременно дождется денег из дома и отправится после Нового года в Киев. Он решил сделать Анне Андреевне Горенко предложение руки и сердца. Забрать ее в Париж. Они вместе будут учиться в Сорбонне.

А может быть, размышлял Николай, с созданием своего журнала он сможет получить дополнительный заработок. Идея организации журнала созрела в голове Гумилёва еще в октябре. С будущим художником журнала Гумилёв познакомился на Осеннем салоне русских художников, устроенном Сергеем Дягилевым в 1906 году. На выставке экспонировались работы Бакста, Врубеля, Бенуа, Коровина, Ларионова, Судейкина, Рериха, Сомова, Серова и многих других. Николай Степанович подошел к картине Михаила Ларионова, которая ему понравилась, и поделился своими впечатлениями со стоявшим возле этой картины человеком. Им оказался художник Мстислав Фармаковский.

Мстислав Федорович родился в Пензе, детство провел в Симбирске. Его отец был помощником И. Н. Ульянова. Мстислав Фармаковский дружил с Владимиром Ульяновым, и это в последующие смутные года, видимо, спасло ему жизнь. Мстислав очень рано начал рисовать, потом окончил в Одессе рисовальную школу, историко-филологический факультет Новороссийского университета с золотой медалью и защитил дипломную работу по теме «Известия Геродота о скифах и стране, ими занимаемой». Молодой художник продолжил образование в Дюссельдорфской академии художеств. Жил Фармаковский то в Одессе, то в Петербурге, помещал свои рисунки в одесском детском журнале «Звон» и в литературно-художественном сборнике, выпущенном в 1906 году в Одессе. Узнав все это, Гумилёв решил уговорить Фармаковского войти в число создателей русского журнала в Париже. Идея Мстиславу Федоровичу понравилась, и он пообещал пригласить способных молодых художников. Фармаковский был одаренным рисовальщиком, прекрасным графиком и акварелистом. Он привлек для участия в журнале интересных русских художников А. И. Божерянова, С. И. Данилевского, Я. И. Николадзе, А. И. Финкельштейна. Решено было печатать журнал только на бумаге высших сортов.

Гумилёв хотел заинтересовать журналом известных писателей, таких как В. Я. Брюсов, но с этой затеей у него ничего не вышло. Мэтры не захотели поддержать начинание молодежи. Но Николай Степанович не огорчился. В его маленькой квартире на улице Гаитэ, 25 в конце декабря 1906 года прошло первое заседание редколлегии. Решили создать три отдела. Гумилёв кроме общего руководства взял на себя заведование литературным отделом. Художественный отдел вел Александр Иванович Божерянов, а критический — Мстислав Федорович Фармаковский. В первом номере молодые члены редакции решили обнародовать свой манифест. Написать его поручили Николаю Гумилёву.

Вскоре на очередном заседании редакции поэт торжественно его провозгласил:

«Издавая первый русский художественный журнал в Париже, этой второй Александрии утонченности и просвещения, мы считаем долгом познакомить читателей с нашими планами и взглядами на искусство. Мы дадим в нашем журнале новые ценности для изысканного миропонимания и старые ценности в новом аспекте. Мы полюбим все, что даст эстетический трепет нашей душе, будет ли это развратная, но роскошная Помпея, или Новый Египет, где времена сплелись в безумье и пляске, или золотое Средневековье, или наше время, строгое и задумчивое. Мы не будем поклоняться кумирам, искусство не будет рабыней для домашних услуг. Ибо искусство так разнообразно, что свести его к какой-либо цели, хотя бы и для спасения человечества, есть мерзость перед Господом».

Манифест его новые друзья одобрили, и он был опубликован как обращение от редакции. Журнал решили назвать «Сириус», чтобы придать ему больше таинственности. Так как авторов было мало (впрочем, как и денег на издание), журнал получился тоненьким — всего в десять листов, зато большеформатным, больше чем журнал «Весы». Гумилёв опубликовал в первом номере начало повести «Гибели обреченные» (которую он так и не закончил), «Неоромантическую сказку» и фантастически-мистический рассказ «Вверх по Нилу». В это время он подписывал свои произведения не только своей фамилией, но и псевдонимами А. Грант, К-о. На титульном листе журнала сообщалось: «Двухнедельный журнал Искусства и Литературы». Планировалось, что журнал будет выходить каждые две недели, станет популярным и будет раскупаться. Журнал увидел свет в середине января 1907 года.

В этом же номере журнала Николай Степанович поместил свое стихотворение «Франция», в котором отразились впечатления от увиденного в Париже, особенно от посещения Пантеона, воздвигнутого на самом высоком месте левого берега Сены, по преданию, над могилой святой Женевьевы. Здание было построено в 80-х годах XVIII века как церковь Святой Женевьевы, но в 1791 году Национальное собрание Франции превратило его в Пантеон для погребения выдающихся людей. Мирабо первым был удостоен чести быть погребенным в нем 15 апреля 1791 года. Потом здесь был перезахоронен Вольтер, погребен Виктор Гюго… Побывал Николай и в церкви, расположенной за Пантеоном, а в библиотеке Святой Женевьевы стал постоянным читателем. В ту пору в библиотеке уже насчитывалось более двухсот тысяч книг и триста пятьдесят рукописей, а также пять тысяч портретов.

Вспоминая поразивший его своим величием Пантеон, поэт написал:

О, Франция, ты призрак сна,Ты только образ, вечно милый,Ты только слабая женаНародов грубости и силы.……………………………………………..Где пел Гюго, где жил Вольтер,Страдал Бодлер, богов товарищ,Там не посмеет изуверПлясать на зареве пожарищ.И нет, не нам, твоим жрецам,Разбить в куски скрижаль законаИ бросить пламя в Notre Dame,Разрушить стены Пантеона…

Стихотворение «Франция» (1907), конечно, весьма слабое, поэт позже нигде не печатал.