Жемчуг богов - Сергей Юрьев

Когда почти совсем стемнело, молодой остановился и отобрал у старика клюку.

— Здесь заночуем, — сказал он сурово, бросил на землю свою хламиду и уселся на нее.

— Тут ни воды, ни веток, чтоб костер запалить… — попытался возразить однорукий, но было ясно, что его мнения никто не спрашивает.

— Дай хоть сыру кусок. Я ведь знаю, есть у тебя.

— Есть.

На какое-то время они умолкли, и ветер завыл отчетливей, как будто тоже хотел что-то сказать. Лопо прислушался к его порывам, и первые слова, произнесенные стариком, ускользнули от него.

— … мне хватало покоя, который даровал мне владыка Родонагрон. Он воистину милосердный владыка. Когда Милосердные Слуги отыскали на отрогах Северного Хребта хранимое мною капище, они лишь сокрушили жертвенник, а меня невредимого доставили к вратам Варлагора. Да, потом была пытка, но не ради упоения моими страданиями наблюдал за нею владыка. Никто не хотел моей смерти и не радовался моим мучениям, им только-то и было нужно, чтобы я отрекся. Я мог сам прекратить свои страдания, стоило лишь пасть на колени и поцеловать полы одежд бессмертного владыки. Сначала я наивно думал, что они хотят сломить мой дух страданиями плоти лишь затем, чтобы потом насладиться моим унижением. Но нет… Когда силы мои иссякли, и я сделал все, что от меня хотели, ворота узилища распахнулись передо мной. Милосердные Слуги даже не забыли дать мне хлеба и сыра, и это было первой милостыней, за которой протянулась моя рука.

— Я не понял — ты в чем-то раскаиваешься?

— Не в чем мне каяться. И не перед кем. Владыка меня простил за непокорство, а с Оденом-Судией мы еще увидимся — там и видно будет…

Странные собеседники умолкли, и ветер затих. Стемнело настолько, что Лопо уже не опасался быть замеченным. Теперь он сидел на теплой еще земле в сотне метров от пришельцев. Нет, это он тут пришелец… Пришелец — куда? Однорукий вскоре задремал, не меняя позы, а его спутник лег на спину и начал рассматривать звезды. Чувствовалось, что он устал от долгой дороги и пытается бороться с подступающим сном. И с каждой минутой им все больше овладевает страх перед шепчущими видениями, которые в этих краях преследуют спящих. Лопо поймал себя на том, что не только видит в темноте, не только понимает незнакомую речь, но и способен проникнуть в слабые отголоски чужих мыслей. Однорукого привели сюда силой, и он даже не знал, зачем. Но и облако страха, витавшее над ним, было еле заметным, и оно постепенно рассеивалось по мере того, как старик засыпал. Видимо, он уже устал бояться, и ему было уже почти все равно, что происходит с ним и вокруг него. А второй, то ли молился, то ли просто причитал. Страх сгущался вокруг него, но он знал, на что шел, хотя не вполне понимал, зачем.

Зрение, слух и память слились воедино, через долю мгновения затянувшись сладкой пеленой забытья. Лопо задремал, и вскоре вновь превратился в ветер, шуршащую траву, скрипящую ветку…

21 августа 22ч. 40м.

— Послушайте, майор, может быть, следует отправить туда хотя бы взвод. Пусть патрулируют возле этой проклятой ямы. Ваши ребята ни хрена не боятся, опора нации, надежда и опора… Надо же хоть как-то, хоть на время успокоить этого сатрапа, а потом мы что-нибудь придумаем. Или дженти Гресс что-нибудь придумает. Не лезть же, в самом деле, туда, в эту дыру! — Тика семенил за майором Зекком, который явно хотел скрыться от него в штабной палатке. — Ведь и кролику ясно: залезть туда можно, а вот вылезти — уже никак. Ну не смешно ли — подыхать из-за какой-то бабенки. Таких в Эвери — пруд пруди, да и здесь тоже навалом.

— Обратитесь со своими предложениями к советнику Баксу, — посоветовал майор, желая наконец-то отделаться от Тики. — А ваш сатрап отбыл и будет не раньше, чем через сутки.

Бесстрашный майор наконец-то ретировался, и Тика, посмотрев несколько секунд на колыхание полога штабной палатки, обреченно махнул рукой. Из-за абсолютной ерунды складывалась совершенно безвыходная ситуация, и он чувствовал себя кроликом, запертым в клетку, причем клетку везли на бойню по пересеченной местности в тарахтящем и лязгающем грузовике. Он чуть ли не впервые в жизни пожалел о том, что имеет столь живое воображение, за которое его всегда ценило начальство. Нет, все-таки не стоило ему, советнику третьего ранга, кланяться какому-то майору… Кстати, верно он насчет субординации заметил. Надо еще с Баксом поговорить, да и с этим Валлахо посоветоваться. Они, все-таки, не такие придурки, как этот майор, ать-два… Эти ребята своего не упустят. Раз уж влипли, надо вместе выбираться, а пока, и вправду, лучше зондом заняться. Зондом! А ведь на нем не только в пещеру ломиться можно. На нем куда угодно можно — на вертолете хрен догонишь!

На ощупь (фонарик забыл) он двинулся по тропе к родному, милому сердцу вагончику. Настроение было хуже некуда — согласно штатному расписанию, Бакс отвечал за успех дела, а Тика отвечал за поведение Бакса и, таким образом, оказывался крайним. Из вагончика доносился предпоследний шлягер Лизы Денди про обритого наголо парня, которому не с кем выпить и поэтому надо найти какую-нибудь бабу — кто-то забыл выключить приемник. Тика ввалился вовнутрь и, к удивлению своему, никого там не обнаружил, лишь на ящике с запасным оборудованием лежал конверт, увенчанный личной печатью эксперт-советника Бакса, поверх которой было размашисто начертано: «Тике». Он нервно разорвал конверт и поймал на лету выпавшую из него бумажку. Послание было зашифровано одним из нескольких личных кодов Савела, но Тика мог прочесть его, не заглядывая в ключевые блокноты. Такой способ общения между сотрудниками Департамента был делом обычным, но содержание послания было таково, что Тика и не знал, что делать — начать активно паниковать или расслабиться. Он вышел из вагончика, спрятав бумажку в карман, и нос к носу столкнулся с Зеро, по которому было видно, что он только что вылез из каких-то кустов. И это Зеро, который ближе к ночи даже на горшок дальше пяти метров от вагончика не отходил, тараканов боялся с непривычки, тварей ядовитых…

— Прогуливались? — Тика даже обрадовался возможности немедленно начать только что назревший разговор. — Я думаю, нам не следует тут разгуливать — во-первых, зачем господам военным лишние хлопоты, а во-вторых, здесь хоть с охраной, хоть без охраны, а все равно небезопасно. У нас вот в прошлом году два сотрудника на сто метров в джунгли отошли от бункера, так до сих пор пропавшими без вести числятся.

— Савел пропал, — прервал его Зеро почти шепотом, и Тика моментально умолк. — Без вести, но с вещами.

С неба капнуло. До сезона дождей оставалось еще больше месяца, но изредка уже капало. Зеро сделал шаг в сторону штабной палатки, но Тика моментально преградил ему путь.