ЛСД – мой трудный ребёнок - Альберт Хофманн

Съезд в Стокгольме в 1963 был моей последней встречей с Олдосом Хаксли. Его внешний вид уже нёс печать тяжёлой болезни; однако, его интеллект все ещё имел неослабевающие признаки всестороннего знания высот и глубин внутреннего и внешнего мира человека, которое он проявил с гениальностью, любовью, добротой и юмором в своих литературных трудах.

Олдос Хаксли умер 22 ноября того же года, в тот же день, когда был убит президент Кеннеди. От Лауры Хаксли я получил копию её письма к Джулиану и Джульетте Хаксли, в котором она рассказывала брату и сестре своего муже о его последнем дне. Врачи подготовили её к драматическому концу, поскольку финальная стадия рака горла, которым страдал Олдос Хаксли, обычно сопровождается судорогами и приступами удушья. Но он умер мирно и спокойно.

Утром, когда он уже так ослаб, что не мог больше говорить, он написал на листке бумаги: «ЛСД – попробуй – внутримышечно – 100 мкг». Г-жа Хаксли поняла, что это означало, и, несмотря на опасения присутствовавшего врача, она сделала ему своей собственной рукой желанную инъекцию – она позволила ему принять «мокшу».

Глава 9. Переписка с поэтом и врачом Вальтером Фогтом

Моя дружба с врачом, психиатром и писателем Вальтером Фогтом – один из примеров тех знакомств, которым я обязан ЛСД. Как видно в следующем отрывке из нашей переписки, её темой были не столько медицинские аспекты ЛСД, важные для врача, сколько затрагивающая глубины души способность изменять сознание, интересная для писателя.

Мури/Берн, 22 ноября 1970

Уважаемый г-н Хофманн,

Этой ночью мне приснилось, что в Риме меня пригласила в кафе на чашку чая семья моего друга. Эта семья была знакома с Римским папой, и поэтому папа сидел за одним столом с нами. Он был весь в белом, и на голове у него была белая митра. Он статно сидел и молчал.

А днём мне пришла в голову идея послать вам птицу с моего стола – как визитную карточку, если вам угодно – книгу, которая оставалась апокрифической, о чем я, если вдуматься, и не жалею, хотя итальянский переводчик твёрдо уверен, что она у меня лучшая. (Да-да, папа тоже итальянец. Вот так. .)

Возможна, эта маленькая работа вас заинтересует. Она была написана в 1966 автором, который в то время не имел ни малейшего опыта относительно психоделических средств и который читал лишённые смысла отчёты о медицинских экспериментах с этими препаратами. С тех пор, однако, мало что изменилось, за исключением того, что опасения приходят теперь с другой стороны.

Я полагаю, что ваше открытие сделало брешь (не буквально, как в диалоге Сауля с Паулем, как говорит Роланд Фишер) в моей работе (тоже ёмкое слово) – и, действительно, то, что я написал после, стало более реалистичным, или, по крайней мере, менее многозначительным. В любом случае без него, я не смог бы создать холодный реализм моего телефильма «Spiele der Macht» (Игры власти). Разные наброски только подтверждают это, если только они ещё где-нибудь валяются.

Если у вас есть интерес и время для встречи, я был бы очень рад заглянуть к вам как-нибудь для беседы.

В. Ф.

Бург, 28 ноября 1970

Уважаемый г-н Фогт,

Если бы птица, которая приземлилась у меня на столе, могла бы найти дорогу ко мне, это было бы ещё одним событием, которому я обязан волшебному действию ЛСД. Я бы вскоре смог написать книгу обо всех последствиях моих экспериментов в 1943…

А. Х.

Мури/Берн, 13 марта 1971

Уважаемый г-н Хофманн,

Присылаю вам критическую статью из газеты о «Приближениях» Юнгера, которая, по-видимому, вас заинтересует…

Мне кажется, что галлюцинации, сны и работа писателя противоположны повседневному сознанию, и их функции взаимно дополняют друг друга. Здесь я могу говорить только за себя самого. Это может оказать иначе у других – с другими тяжело говорить о таких вещах, поскольку люди зачастую говорят на разных языках…

Тем не менее, поскольку вы теперь собираете автографы, и делаете мне честь, включая некоторые из моих писем в вашу коллекцию, я посылаю вам рукопись моего «завещания» – в котором ваше открытие играет роль «единственного радостного изобретения двадцатого века»…

В. Ф.

самое последнее завещание доктора вольфганга фогта 1969 я не желаю никаких особых похоронных церемоний только дорогие и неприличные орхидеи маленькие птички с весёлыми именами никаких голых танцоров но психоделические одежды колонки на каждом углу и ничего кроме последней записи битлз (Abbey Road) сто тысяч миллионов раз и делайте что хотите («Blind Faith») на зацикленной ленте ничего кроме популярного Христа с нимбом из настоящего золота и возлюбленных прихожан накачивающих себя кислотой (ЛДС) пока не отправятся в рай (вторая сторона Abbey Road) один два три четыре пять шесть семь возможно мы там встретим друг друга

посвящается доктору Альберту Хофманну

Начало Весны 1971

Бург 29 марта 1971

Уважаемый г-н Фогт,

Вы снова прислали мне замечательное письмо и ценный автограф, завещание 1969…

В последнее время мне снятся удивительные сны, и это подтолкнуло меня проверить влияние химического состава ужина на красочность снов. Ведь и ЛСД тоже едят…

А. Х.

Мури/Берн 5 сентября 1971

Уважаемый г-н Хофманн,

После выходных на озере Муртен (в ту субботу я пролетал над озером Муртен в воздушном шаре моего друга Э. И., который взял меня в качестве пассажира А. Х.), я часто думал о Вас – это был самый светлый осенний день. Вчера, в субботу, благодаря одной таблетке аспирина (из-за головной боли и простуды), я испытал очень смешной флэшбак, похожий на мескалин (с которым я мало имел дело, а если точнее, то лишь однажды)…

Я читал великолепное эссе Уоссона о грибах; он делит человечество на микофобов и микофилов… В вашем лесу, наверное, сейчас растут чудные мухоморы. Может, как-нибудь, пособираем?

В. Ф.

Мури/Берн 7 сентября 1971

Уважаемый г-н Хофманн,

Мне кажется, я должен вам вкратце рассказать, что же я делал, стоя под солнцем на пристани, под вашим воздушным шаром: я наконец-то делал заметки о нашем визите в Villars-sur-Ollons (с доктором Лири), потом по озеру проплыл корабль каких-то хиппи, самодельный, как в фильме Феллини, я сделал его зарисовки, а над ним я нарисовал Ваш воздушный шар.

В. Ф.

Бург 15 апреля 1972

Уважаемый г-н Фогт,

Меня необычайно потряс Ваш телефильм «Игры власти».

Я поздравляю Вас с этой великолепной постановкой, которая доводит до сознания душевную жестокость человека, и поэтому определённым образом «расширяет сознание», и может считаться терапевтической в самом высоком смысле, как античная трагедия.

А. Х.

Бург 19 мая 1973

Уважаемый г-н Фогт,

Теперь я уже три раза прочёл Вашу светскую проповедь – описание и толкование Вашего Синайское Путешествия. (Walter Vogt: Mein Sinai Trip. Eine Laienpredigt (Моё Синайское Путешествие: светская проповедь) (Verlag der Arche, Zurich, 1972). Эта публикация содержит текст светской проповеди, которую Вальтер Фогт дал 14 ноября 1971 по приглашению пастора Кристофа Моля в протестантской церкви в Вадуце (Лихтенштейн), в ходе серии писательских светских проповедей, и, кроме того, содержит послесловие автора и пригласившего священника. Она включает описание и толкование экстатического религиозного переживания, вызванного ЛСД, которое автор считает «далёкой, если хотите, поверхностной, аналогией великому синайскому путешествию Моисея». В этом описании прослеживается не только «патриархальная атмосфера», в которой и заключается аналогия, но и более глубокая связь, которая находится скорее между строк этого текста.) Что же есть в действительности ЛСД путешествие?… Это было смелым поступком – избрать в качестве темы проповеди, пусть даже светской, такую неблагонадёжную вещь, как наркотический экспириенс. Но вопрос галлюциногенов действительно имеет непосредственное отношение к церкви, поскольку эти снадобья священны (пейотль, теонанакатль, ололиуки, с которыми ЛСД связан химическим строением и активностью).

Я полностью согласен с тем, о чем Вы говорите во введении о современной церковной религиозности: о трёх предусмотренных состояния сознания (бодрствующее состояние непрерывного труда и выполнения долга, алкогольное опьянение и сон), о разнице между двумя стадиями психоделического состояния (первая стадия, пик путешествия, во время которого переживается связь с космосом, или же погружение в собственное тело, во время которого все существующее оказывается внутри; и вторая стадия, которая характеризуется как стадия расширенного понимания символов); и о том намёке на искренность, которую галлюциногены привносят в эти состояния сознания. Все эти наблюдения чрезвычайно важны для того, чтобы судить о галлюциногенном опьянении.

Наибольшей пользой в духовном плане от экспериментов с ЛСД было переживание неразрывной связи физического и духовного. «Христос в материи» (Teilhard de Chardin). Уж, не во время ли наркотического экпириенса к Вам впервые пришло понимание того, что мы спускаемся «во плоть, которая и есть мы», чтобы получить новые пророчества?