Клетка для простака. Тот, кто шепчет - Джон Карр

– Да все там же. В «Орфеуме». Репетирует новый номер. Передайте ему от меня, что если бы у его отца хватило упорства…

– Благодарю вас, миссис Чендлер. Я все передам, – успокоил ее Хью и повесил трубку.

– Это означает, – заявил он, когда они летели по Шафтсбери-авеню так быстро, что Бренда начала громко протестовать, – это означает: сто против одного, а Чендлер все-таки был на теннисном корте.

– Да. Но ты уверен, что мы поступаем правильно?

– Правильно? Что значит – правильно?

– Если Чендлер в мюзик-холле, – пояснила Бренда, – значит, полиция где-то поблизости. Разве твой отец тебе не советовал держаться от полицейских подальше? Предположим, что мы одновременно столкнемся и с Чендлером, и с Хедли, – что мы им скажем?

– Не знаю, – громовым голосом ответил Хью. – Какое это имеет значение? Я знаю одно: больше всего на свете я хочу сейчас поговорить с Чендлером. И если я его найду…

И они его нашли.

«Орфеум» на Черинг-Кросс-роуд к северу от Кембридж-Серкус – реликт времен короля Эдуарда, которые отличались куда большим размахом, чем нынешние. Это – очень большое и поразительно зловещее здание. Объявления на стеклянных дверях фойе извещали о том, что мюзик-холл откроется в понедельник, 12 августа, новой программой, в которой примут участие Летающие Мефистофели, Шлоссер и Визл, Текс Ланниган, Герти Фоллестон и другие, чьи имена ничего не говорили Хью. Он было подумал, что придется пробираться через служебный вход, но стеклянные двери фойе были распахнуты, и им оставалось только войти.

Внутри царил полумрак и стоял густой театральный запах, смешанный с запахом сырости. Было тихо: только откуда-то спереди доносился приглушенный гул. Никто их не остановил, вокруг было пусто. Но когда они толкнули дверь, перед которой оказались, до них донеслись нестройные звуки.

– Ш-ш, – произнес чей-то голос.

В первых рядах партера стояли и ходили вразвалку человек двадцать. Ряды кресел, покрытые белыми чехлами, тянулись из конца зала к пустой, освещенной сцене. Кто-то сыграл три ноты на саксофоне. Послышался приглушенный топот ног чечеточников. Из-за кулис появлялись и тут же исчезали чьи-то лица. Тяжелые позолоченные купидоны и нимфы на арке просцениума и тяжелые позолоченные светильники по бокам лож дрожали под эти звуки, словно хрупкое стекло.

– Оп!

Акробаты, мертвенно-бледные и призрачные, несмотря на красные трико, выстроили на сцене пирамиду, которая тут же распалась, как карточный домик. С колосников, поскрипывая, опустились четыре трапеции квадратной формы. Четыре Летающих Мефистофеля, двое мужчин и две женщины, бросились вверх по серебристым лестницам, которые держали два других акробата. Они проворно скользнули на перекладины трапеции. Оркестр сыграл куплет, предшествующий вступлению хора; затем под бряцание тарелок один из акробатов взвился в воздух.

О-о-о! Грянули тарелки.

Летал на трапеции в воздухе он

В темноте партера Бренда шепнула:

– Который из них Чендлер? Ты не знаешь?

– По-моему, вот тот худощавый, с рыжеватыми волосами, на трапеции, что ближе к нам. Он тоньше и немного выше других. Почти все они похожи на итальянцев!

– Если мы сядем, нас не выставят отсюда? Как ты думаешь? Ох!

Она слегка вздрогнула. По застланному красным ковром проходу к ним приближалась высокая худощавая фигура. Вскоре они разглядели мужчину в белой широкополой шляпе, даже более высокого, чем казалось на первый взгляд. На плечах его был обычный пиджак, правда перетянутый крест-накрест двумя ремнями, на которых висела кобура револьвера 45-го калибра с перламутровой рукояткой. Но снизу он был облачен в кожаные ковбойские штаны и сапоги на высоких каблуках со шпорами. В правой руке он держал длинный, тяжелый хлыст из змеиной кожи. Он мог бы нагнать страху своим лошадиным лицом почти такого же цвета, как его кожаные штаны, если бы не удивительно добрые и нежные глаза, которые теперь внимательно смотрели на Бренду и Хью.

– Привет, – сказало видение. – Пришли взглянуть на это-хм шоу?

От улыбки, которой одарила его Бренда, у него буквально волосы встали дыбом.

– Боюсь, что не совсем. Но как вы думаете, они будут не очень возражать, если мы посидим здесь минуту?

Хью знал, какое впечатление производит ее улыбка. Вновь прибывший сорвал с головы шляпу. Он едва не дрожал от переполнявших его чувств, и его длинные руки и ноги выделывали нечто невообразимое.

– Шно! – воскликнул он. – Шно! – Он не пытался произнести слово «конечно», а всего лишь издавал восклицание, долженствующее выразить удивление и уверенность. – Леди, – почтительно добавил он, – что касается меня, то ваше желание – закон. Вы хотите сесть?

– Да, пожалуйста.

– Шно! – сказал вновь прибывший. Его рука дернулась назад, и длинный хлыст раскрутился с треском, настолько похожим на винтовочный выстрел, что все подскочили. Оркестр захлебнулся и заиграл вразброд. Неожиданно, словно в сказке, конец хлыста обвился вокруг чехла. Он сдернул чехол и, держа его в вытянутой руке, предъявил Бренде.

– Это для вас, – объяснил он. – Это-хм – (крак!) – это-хм для джентльмена, это-хм – (крак!) – это-хм для меня! Шно!

– Очень вам благодарна, – сказала Бренда. – Наверное, – она улыбнулась ему, – вы с Запада.

Его настроение несколько испортилось.

– Техас не Запад, – со страстью в голосе и на лице поправил он. – Леди, Техас на Юге. Сам я южанин. Шно!

Никто из них, включая Текса Ланнигана, не заметил, что в театре наступила мертвая тишина. Оркестр замолк. Трапеции перестали раскачиваться.

– Прекратите этот гвалт! – загремел голос, усиленный микрофоном. – Кто, дьявол его забери, устраивает этот дьявольский гвалт?

Ланниган выглядел несколько удивленным.

– Это, – гаркнул он в ответ, – не тот язык, на каком разговаривают в присутствии леди.

– Я заткну его в твою дьявольскую глотку, – ответил приземистый, коренастый акробат с синим подбородком. – Хочешь, чтобы они сломали себе шеи? Хорошо, профессор. Хорошо, ребята. Повторим еще раз.

– Я очень извиняюсь, – мягко сказал Текс. – Но повторяю, это не…

– Прошу вас! – яростным шепотом попросила Бренда. – Прошу вас! Сядьте! Вот сюда.

– Хорошо, мэм. Все, что скажете.

Однажды он Мэри к себе пригласил.Ее целовал он и джином поил.Циркач тот девчонке всю жизнь поломал.И стала она…

Совсем забыл, – сказал Текс, переходя на шепот. – Вам кто-нибудь нужен, леди?

Бренда забыла об осторожности:

– Да. Ш-ш-ш! Один акробат. Не знаю который. Его зовут Чендлер.

Текс встал и выпрямился. Чтобы привлечь к себе внимание, он взмахнул хлыстом, издав звук, похожий на винтовочный выстрел. В оркестровой яме кто-то уронил тарелку. С кресла первого ряда вскочил полный мужчина с диким взглядом и без пиджака.

– Эй, вы, парни, – гаркнул Текс, видимо полагая, что говорит на языке Данте, – нет ли среди вас малого по имени Чендлер? Его хочет видеть одна леди.

– Тихо! – рявкнул полный мужчина без пиджака. – Ой-ой-ой-ой-ой! Вы что, хотите отправить меня в сумасшедший лом, да? Хотите, чтобы мои хакробаты потеряли темп с музыки и сбились с ритма, да? Я этого не потерплю. Ой, эти хиностранцы, ей! – Он швырнул в воздух кипу бумаг. – Алессандро, мы бесполезно продолжить. Возьмите перерыв пять минут, да?

– Прелестное, тихое местечко, – сказал Хью.

– Шно! – усмехнулся Текс. – Хотите, я вытащу сигару у него изо рта этим-хм хлыстом?

– Нет, ради Бога, нет! – воскликнула Бренда, хватая его за руку. – Сядьте, прошу вас. На нас все смотрят.

– Уж это точно, – согласился Текс с довольным видом.

– Хью, послушай! Вон тот рыжеволосый и есть Чендлер. Взгляни на него. А потом посмотри в зал, шестой ряд, рядом с проходом.

Там одиноко сидела девушка. Она оглянулась и посмотрела на них с такой холодной злобой, что Хью вздрогнул. Хоть он и не мог как следует разглядеть ее в полумраке, но увидел или, скорее, почувствовал эту злобу. У Хью родилось смутное ощущение, что он уже видел сидящую впереди девушку, когда по ассоциации он вдруг догадался, что перед ним Мэдж Стерджес. Акробаты с легким стуком спрыгнули на сцену. Их лица были скрыты под масками; руководитель, казалось, грубо отчитывал Чендлера, который только кивал в ответ.

– Он собирается спуститься со сцены, – прошептала Бренда. – Ты думаешь, он?…

Чендлер появился у служебной двери, что вела из оркестровой ямы. На нем был длинный алый плащ, благодаря которому он казался ярким пятном, движущимся в полумраке зала; под мышкой он держал какой-то предмет, скрытый плащом.

– Я, вроде того, пойду, – сказал Текс, поднимаясь. Его галантность была поистине бесподобна. – Если я могу еще чем-нибудь помочь вам, мэм, или вам, сэр, только просигнальте мне вот так. – Он громко свистнул, отчего два негра-чечеточника, вышедшие на сцену, бросили на него яростные взгляды. Затем он протянул руку. – Меня зовут Ланниган, Кларенс Ланниган, – коротко добавил он, – из Хьюстона, Техас.