Клетка для простака. Тот, кто шепчет - Джон Карр

Роуленд-старший был маленький человечек в больших очках, и у него давно вошло в привычку уснащать свою речь афоризмами и пословицами самого мрачного свойства. Некоторых людей эта привычка побуждала обращаться для бодрости к спиртному. Но это же заставляло окружающих недооценивать его, к чему он, собственно, и стремился. Человек он был добродушный, но к тому же весьма хитрый и способный. Он выслушал Хью спокойно, к чему он заранее был готов, но при этом несколько раз подходил к окну, дабы убедиться, что миссис Роуленд благополучно пребывает в салу. Затем он принялся комментировать.

– "Впервые прибегая к лжи, какую вьем мы паутину", – продекламировал мистер Роуленд-старший, покачивая головой.

– Но ведь фактически, сэр, – сказал Хью, – это не в первый раз, не так ли? В конце концов, мы фальсифицировали защиту миссис Джуел…

На лице Роуленда-старшего появилась болезненная гримаса, и он остановил сына. Согласно его теории подобные вещи допускались, но ссылаться на них не следовало. Затем он задумчиво произнес:

– Мы отправим твою мать на север Шотландии. Это самое далекое место, куда мы можем отправить ее без паспорта, – объяснил он. – А времени на его получение нет. Будет скандал, Хью. Да, я предвижу скандал.

– Итак, сэр?

– Итак, Хью, я не знаю, поздравлять ли тебя или выражать сочувствие. Похоже, ты сделал решительные шаги в нескольких направлениях. Насколько я понимаю, ты по-прежнему твердо намерен жениться на этой молодой леди?

– Если она по-прежнему мне не откажет. А именно этого я и боюсь.

– Не вижу никаких препятствий, – заметил Роуленд-старший, еще немного подумав. – Кажется, эта девушка приходила сюда на чай? Да, да, припоминаю. Высокая, темноволосая, с изысканными манерами.

– Небольшого роста и светловолосая. Насчет изысканных манер ничего не могу сказать.

– Это не так существенно, – невозмутимо произнес Роуленд-старший. – Я помню, Хью, что она произвела на меня самое благоприятное впечатление. Самое благоприятное. Я увидел в ней девушку с характером. Да. Как я не раз говорил тебе, характер – это то, что в нашем мире ценится превыше всего. Прекрасный, безупречный характер, чтобы достойно встретить и вынести бесчисленные превратности жизни. Э-э-э… К тому же ты, кажется, говорил, что молодая леди наследует значительную сумму?

– Мы к ней не притронемся, – хмуро сказал Хью. – Это деньги Фрэнка. Он может забрать их с собой. На жизнь нам хватит, благодарю.

Его отец кашлянул.

– Без сомнения, без сомнения, – согласился он. – Достойное чувство, оно делает тебе честь. – Он снял очки и сделал рукой широкий жест.

– Но, послушайте, сэр! Речь идет не о том. Я хотел поговорить с вами совсем о другом. Разве вы не видите, что мы попали в неприятное положение: я хочу знать, что нам, черт возьми…

– Только без брани, Хью. Будь любезен. «Не зная, что сказать, он начинал браниться». Кажется, это Байрон.

Хью всегда относился к Байрону без особого энтузиазма, теперь же поэт упал в его глазах еще ниже.

– Хорошо. Но вернемся к нашим неприятностям. Признаюсь, что я сам во всем виноват, – но что вы мне посоветуете? Что я, по-вашему, должен делать?

– Что ты сам собираешься делать, мой мальчик?

– Сэр, я всю ночь думал над этим. По правилам элементарной порядочности следует сделать лишь одно. Если Чендлера арестуют, мы с Брендой пойдем к Хедли и расскажем правду.

Роуленд-старший прочистил горло. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и вертел очки на пальце.

– Ты уверен, что если вы расскажете правду, то вам поверят? – спокойно спросил он.

Хью внимательно посмотрел на отца:

– Но этот человек невиновен!

– Ты уверен, что невиновен, мой мальчик?

– Но…

– Чем старше я становлюсь, мой мальчик, тем больше поражаюсь трагической иронии жизни, – заметил Роуленд-старший с той долей банальности, которая даже для него была чрезмерной. – В данный момент я тебе ничего не посоветую. Ты слишком спешишь. Слишком спешишь. Мы ничего не должны делать в спешке, дабы не каяться на досуге. На основании своего долгого опыта я знаю, что полиция знает свое дело. Что же касается этого человека… э-э?…

– Чендлера. Артура Чендлера.

– Ах да. Чендлера. Так вот, его дело будет весьма сложным. Полиция убеждена в его виновности на основании ложных показаний. Но действительно ли он невиновен? Я склонен в этом усомниться. Предположим, что Чендлер совершил это убийство – убийство крайне подлое, странное и неестественное, – так вот, Чендлер совершил это убийство неизвестным нам способом. Он в безопасности. Улик против него пет. Но всплывают ложные показания, которые говорят о том, что этот человек все-таки виновен. Это и есть та трагическая ирония, которую я имел в виду, или же, говоря другими словами, мстительное Провидение. Правосудие должно свершиться, не так ли? А мы призваны служить Правосудию, Хью.

Хью смотрел на отца, стараясь переварить услышанное, затем закурил сигарету и сел напротив.

– Я не строю никаких предположений, – добавил Роуленд-старший, бросив взгляд на сына. – Ведь это тебе самому пришло в голову, что если, паче чаяния, всплывет правда, то твоя профессиональная карьера рухнет?

Последовало молчание.

– Меня это не заботит.

– Однако ты должен позволить мне позаботиться об этом. Мой мальчик, ты спешишь. О-очень спешишь.

– Но, сэр, послушайте. Неужели вы серьезно предлагаете мне держаться ложной версии, явиться на свидетельское место и отправить Чендлера на виселицу?

– Отнюдь нет.

– Так что же тогда?

– Единственное, что я предлагаю, – это ничего не делать в спешке. Тише едешь, дальше будешь. Если Чендлер виновен, что представляется вполне вероятным, – продолжал отец Хью, – нам следует рассмотреть все альтернативы. Мы должны выяснить, каким все-таки способом он совершил это дьявольское преступление, дабы в случае необходимости подготовить доказательство в подтверждение наших справедливых притязаний. Итак, какова ситуация?

Хью всплеснул руками:

– В том-то и беда. Ситуация чрезвычайно проста. Посреди теннисного корта лежит труп, и от него не идет никаких следов. Вот и все. Бренда подходит к нему и оставляет следы. В довершение всего мы сочиняем уйму небылиц, в результате чего вся эта чертовщина настолько запутывается, что никто ничего не может понять. Клянусь священными котами, я и сам ничего не понимаю. Кроме того, если Чендлер и совершил убийство, то каким способом?

– Он… э-э-э… акробат, как ты говоришь. Да?

– Да. Но даже акробат не наделен даром левитации. Он не может ходить по воздуху.

Роуленд-старший раскачивал очки на пальце.

– Нет, – вполне серьезно согласился он. – Такую возможность следует отбросить. В то же время меня поразило предположение, которое пришло тебе в голову, когда ты осматривал корт. – Маленькие жесткие глаза, блестевшие на маленьком, сморщенном личике, похожем на печеное яблоко, остановились на Хью. – Ты подумал, что убийца мог пройти по теннисной сетке, как по канату.

В душе Хью проснулась робкая надежда.

– Да, помню.

– Согласен, что при обычных обстоятельствах подобная возможность показалась бы нелепой. Но если допустить, что убийца – профессиональный акробат, столь ли она абсурдна?

– Ну…

– Опять-таки если допустить, что сетка достаточно прочна. Это надо проверить. Мой мальчик, я всегда говорил тебе – и буду рад, если этот урок ты запомнишь на всю жизнь – что в таких делах хорошая подготовка – половина победы. Твою догадку надо проверить. Отлично, проверим. Шеппи сейчас здесь. Пошлем за Шеппи.

В течение восемнадцати лет Шеппи служил старшим клерком в фирме «Роуленд и Гардслив» и пользовался особым доверием своих хозяев. По воскресеньям его постоянно приглашали на обед в одно к мистеру Роуленду, в другое к мистеру Гардсливу. Он всегда прибывал ровно в одиннадцать часов и читал «Обсервер» и «Санди таймс» в библиотеке, тем временем, как его босс читал те же газеты в кабинете. За восемнадцать лет он, как и его хозяева, немного усох и сморщился, в остальном же почти не изменился. Роуленд-старший приветствовал его с нахмуренным челом.

– Доброе утро, Шеппи, – сказал он. – Нам было бы интересно выяснить, возможно ли пройти через теннисный корт по верху сетки.

– Очень хорошо, сэр, – сказал Шеппи, ничуть не смущенный столь незначительной просьбой.

– Вы знакомы с Английским клубом лаун-тенниса?

– Я осматривал его территорию.

– Хорошо. Я бы хотел, чтобы вы сходили туда, взяв… – Он взглянул на Хью: – Есть ли какие-нибудь сведения относительно веса Чендлера?

– Нет. Но, судя по тому, что о нем говорили, я склонен думать, что это довольно здоровый малый.

– Ах, в таком случае, Шеппи, вам следует взять с собой Энгуса Макуиртера. – Энгус Макуиртер был разнорабочим. – Возьмите также стремянку. Я хочу, чтобы Энгус забрался на стремянку, ступил на сетку и попробовал по ней пройти. Ему не надо выделывать особых трюков. Нам надо только проверить, что станет с сеткой. Сегодня сыро, и не думаю, что на кортах будет много народу.