Коварные пески - Виктория Холт

— Я занимаюсь другим делом. Я музыкант.

— Однако вы проявляете такой живой интерес ко всему, что касается нашего дома. И вы просто заворожены судьбой этой несчастной женщины и, кажется, только потому, что она исчезла именно здесь.

— Нет, это не так.

— Не так? Вас бы в той же мере интересовало ее исчезновение, случись это где-нибудь в другом месте?

— Тайны всегда притягивают к себе.

— Да, они кажутся куда интереснее, чем какое-нибудь откровенное убийство выстрелом наповал. Тем более, что мотив ни у кого не вызывает сомнения.

— У несчастных случаев не бывает мотивов. Они просто… происходят и все.

— Весьма любезно с вашей стороны, что вы пытаетесь убедить себя в том. Но возможно, когда вы выслушаете все то, что вам кое-какие личности непременно расскажут, вы измените свое мнение.

Поведение Нейпьера озадачило меня. Я не понимала, почему для него важно мое мнение. Желание поскорее выбраться отсюда совершенно исчезло. Теперь мне хотелось остаться и поговорить с ним. Странным образом он напомнил мне Пьетро, которого могли довести до исступления критические замечания, совершенно, как он уверял, не имеющие для него никакого значения.

От воспоминаний о Пьетро мое напряжение несколько спало и, видимо, почувствовав это, Нейпьер заговорил снова:

— Меня здесь не было очень долго, миссис Верлейн. Я жил в поместье моего двоюродного брата в глубинке Австралии. Поэтому простите, если мне не хватает английской обходительности. Мне хотелось бы изложить вам свою версию… этого несчастного случая, если разрешите.

Я кивнула.

— Представьте себе двух мальчиков… хотя нет, все-таки не мальчиков, а юношей. Боументу было почти девятнадцать, а мне семнадцать. Все, что делал я, вызывало неодобрение. Это и понятно. Он был как бы белой овцой, а я — черной. Черным очень обидно, что их чернят, и чем больше их чернят, тем чернее они становятся. И так происходит до тех пор, пока дело не дойдет до убийства брата.

Если бы я в этот момент почувствовала в нем хоть какой-то проблеск сожаления, мне бы стало легче, но он говорил так спокойно, так хладнокровно, что у меня мелькнула мысль:» И все-таки это мог быть не несчастный случай «.

— Но все это произошло так давно, — упавшим голосом произнесла я.

— Есть события, которые не забываются. У вас умер муж. Он был знаменит. Даже я, филистер, как вы столь любезно успели отметить, воспитанный не для салонных бесед, и то слышал о вашем муже. И вы рядом с ним, тоже талантливы…

Его взгляд внимательно скользнул по моему лицу, и затем он сказал чуть ли не с насмешкой:

— Ваша семейная жизнь, должно быть, была сплошной идиллией.

Когда он говорил, у меня перед глазами возникло гневное лицо Пьетро, ведь сейчас к его гениальности проявили хоть и легкое, но все-таки — пренебрежение, и я уже слышала знакомые язвительные замечания, которые он отпускал в таких случаях. И у меня промелькнула мысль:» Нейпьер знает, какая на самом деле была у меня семейная жизнь, и ему хочется отравить мои воспоминания о том хорошем, что все-таки в ней было. Как же он жесток. Ему нравится разрушать. И ему приятно мучить Эдит. Он бы и мне причинял боль, если бы имел возможность. Но я пока неуязвима. Моя семейная жизнь — только тут его удары могут достичь цели «.

— Мне не стоило, видимо, затрагивать эту тему, — заметил Нейпьер. Казалось, он сумел проникнуть в мое прошлое и понять, что оно для меня мучительно. — Я ведь напомнил вам о том, что вы предпочли бы забыть.

Ровный тон его голоса ранил еще больше, чем колкости, потому что я понимала, каким унизительным снисхождением к моей боли он вызван.

— Мне уже действительно пора идти, — сказала я. — Надо еще подготовиться к урокам.

— Разрешите проводить вас, — предложил он.

— О, совершенно излишне.

— Но я тоже иду домой. Хотя, конечно, если вы против…

— У меня нет оснований быть против.

— Спасибо, миссис Верлейн, — он сделал легкий ироничный поклон. — Выражаю вам свою сердечную признательность.

Нелепое ощущение опасности не покидало меня.» Вы напоминаете мисс Брэнден «, — сказал он мне. Что кроется за этими словами?

Когда мы проходили мимо раскопок, Нейпьер совершенно неожиданно сказал:

— Никто из ее родных до сих пор не дал о себе знать. Правда, я слышал: ее родители погибли во время экспедиции.

— О ком вы?

— О загадочно исчезнувшей женщине. Вас бы удивило, если бы в один прекрасный день она вдруг появилась, и оказалось бы, что все произошло… Ну, скажем, из-за ее рассеянности. Кстати, ее исчезновение привлекло сюда множество людей, этого бы не сделали никакие археологические находки.

— Не думаю, что тут кроется намерение произвести сенсацию. Уверена, у нее не было подобных планов.

— Почему вы так уверены?

— Я… полагаю, она не из тех людей, которые способны на такое.

— У вас доброе сердце, и вы видите в людях только хорошее.

Он начал рассказывать мне о сделанных здесь археологических находках, и у меня создалось впечатление, что он очень хорошо о них осведомлен. В особенности он отметил мозаичный пол. Краски мозаики сохранились такими яркими, что вряд ли, по его мнению, есть нечто подобное где-нибудь еще в Британии. И тут я необдуманно сказала:

— Этому помогло покрытие из льняного масла и открытый солнечный цвет. — Я бессознательно повторила слова Роумы. — Хотя, конечно, цвета были бы еще ярче, если бы находились под лучами тропического солнца.

— Какие у вас познания! — удивился Нейпьер. Вот еще одна моя оплошность. Этот человек странным образом лишает меня самоконтроля. Он улыбнулся, и я увидела блеск его ослепительно белых зубов, поражавших не меньше, чем ярко-голубые глаза на его смуглом лице. — А вы, случайно, не скрытый археолог?

Я рассмеялась… довольно натянуто.

— Может, вы приехали сюда с какой-то тайной миссией? — продолжал допытываться он. — Не собираетесь ли вы тайком выбираться по ночам и производить раскопки в фундаменте нашего дома?

У меня опять мелькнула мысль:» Вероятно, он все знает. Если это действительно так, что он предпримет? Он убил своего брата. А Роума? Какое отношение он может иметь к исчезновению Роумы?

Я постаралась сказать как можно спокойнее:

— Если бы вы хоть чуть-чуть разбирались в археологии, вы бы сразу поняли, что я почти ничего в ней не смыслю. А то, что льняное масло и солнце обладают свойством сохранять цвет, — это общеизвестно.

— Не могу согласиться. Лично я этого не знал. Но, возможно, мои познания слишком ничтожны по сравнению с другими.

Перед нами уже возвышались мощные стены дома, выглядевшие необыкновенно величественно на фоне голубого неба.

— В одном моя семья похожа на древних римлян, — сказал Нейпьер. — Мы тоже умели выбирать место для строительства дома.