Дорога длиною в жизнь - Иван Людников

Очень помогли мне на первых порах данные армейской разведки. Все ее звенья действовали непрерывно, и подполковник Волошин располагал всеми необходимыми сведениями о противнике, группировке его сил и средств, системе обороны и характере инженерных сооружений.

Мы должны нанести удар по 53-му армейскому корпусу. Командует им генерал Гельмут Гольвитцер, назначенный Гитлером военным комендантом Витебска. Весь прилегающий к Витебску район объявлен укрепленным плацдармом, и Гитлер приказал Гольвитцеру удерживать этот плацдарм до последнего солдата. Коменданту запрещено отдавать приказ на отступление из Витебского укрепрайона, и уж тем более - на его сдачу.

Узнав об этом, мы поняли, с какой ожесточенностью будет обороняться враг в полосе нашего наступления.

Ценная информация поступила и от партизан, активно действовавших в тылу оккупантов. Не довольствуясь этим, войсковые разведчики проникли на семьдесят - восемьдесят километров в расположение немцев. Действуя в тылу противника, группа сержанта Рожнова захватывала пленных, сообщала нам по радио о передвижениях на коммуникациях. Воздушная разведка подтвердила сведения, добытые группой Рожнова. Но мы не ограничились изучением полосы противника, которую предстояло прорвать в первый день наступления. Задуманная операция обязывала нас знать, какими оперативными резервами располагает противник и как он намерен использовать эти резервы.

Надо отдать должное штабу армии, возглавляемому генералом И. М. Симиновским, и всем начальникам служб. Славно потрудились не только разведчики, но и саперы генерал-майора инженерных войск И. Н. Гнедовского, связисты генерал-майора А. П. Сорокина, артиллеристы генерал-лейтенанта Дереша.

И когда к нам в сопровождении командующего фронтом прибыл представитель Ставки Верховного Главнокомандования начальник Генерального штаба маршал А. М. Василевский, я мог с чистой совестью доложить: войска к наступлению готовы и способны успешно решить возложенную на них задачу.

Мы выехали на местность. Осмотрев местность, маршал заметил, что танки не смогут участвовать в наступлении 5-го гвардейского корпуса при форсировании Лучесы, проходящей в глубине первой позиции противника, а также во время атак корпуса на передний край. Он указал, что это обязывает нашу пехоту поторопиться с прокладкой дороги танкам на правый берег, иначе может захлебнуться наступление.

Пожелав нам успеха, маршал и командующий фронтом направились к машине. Перед отъездом Черняховский спросил, почему, планируя операцию, мы не предусмотрели разведку боем передовыми батальонами.

Я постарался убедить командующего, что в такой разведке нет нужды, так как мы хорошо знаем систему обороны противника. Но Черняховский с сомнением покачал головой.

Командующий фронтом уехал, а я стал ругать себя за то, что покривил душой и не признался: просто не хотел повторять трафарета, шаблона и отказался от разведки боем умышленно, чтобы не насторожить противника. Разведка передовыми батальонами стала, как правило, служить прелюдией к наступлению. Она как бы заранее определяла направление главного удара. Немцы это знали. И мы всеми силами старались создать видимость обстановки, обычной для обороняющейся стороны, чтобы усыпить их бдительность. Достигалось это тщательной маскировкой. Только на одном участке 84-го стрелкового корпуса специально для дезориентации противника шла демонстрационная подготовка к активным наступательным действиям. Артиллеристы вели усиленную пристрелку, разведчики отправлялись в поиски, саперы подрывали минные заграждения, по ночам громыхали тракторы. А между тем, пока мы на узком участке прорыва создавали для 5-го гвардейского корпуса весьма ощутимое превосходство в живой силе и технике, две стрелковые дивизии 84-го корпуса заняли рубеж шириной в сорок четыре километра. И это при условии, что против нашего 84-го корпуса гитлеровцы обладали абсолютным превосходством. Они не только имели танки, которых не было в 84-м корпусе; численность немецкой пехоты превышала нашу почти в четыре раза.

Ошеломив противника внезапным ударом, 5-й гвардейский корпус прорвал тактическую глубину его обороны, вышел во фланг, а затем и в тыл витебской группировки немцев. Только тогда они поняли бессмысленность своего пребывания на рубежах против нашего 84-го корпуса. Но даже и через сутки после прорыва гитлеровцы все еще заблуждались относительно намерений 84-го корпуса. За дымовой завесой, которую мы поставили перед передним краем 158-й дивизии этого корпуса, немцам чудились танки и самоходки. И не случайно они выпустили по участку, занимаемому 158-й дивизией, около четырехсот снарядов - намного больше, чем в полосе главного удара 5-го гвардейского корпуса.

Тем и примечательна Витебская операция, что к исходу третьего года войны мы смело навязывали врагу свою тактику, умело реализовывали свои решения.

Небезынтересно отметить, что, несмотря на самую тщательную маскировку, когда, нам казалось, сделано все для дезориентации противника, он все же уловил некоторые признаки нашей подготовки к наступлению.

Что же насторожило гитлеровцев? Ответ на этот вопрос дал один из первых пленных, оберфельдфебель, радист, подслушивавший наши разговоры. Он прямо заявил, что их удивило резкое сокращение количества переговоров по радио.

И хотя немцы почуяли неладное, внезапность была достигнута. Удар трех наших гвардейских дивизий - 17-й генерал-майора А. П. Квашнина, 19-й полковника П. Н. Бибикова и 91-й полковника В. И. Кожанова - обескуражил врага.

Не умаляя заслуг командного состава 39-й армии, я воздаю должное и молодым солдатам, быстро усвоившим науку побеждать. И прежде всего солдатам 5-го гвардейского стрелкового корпуса, который мы в то время называли комсомольским.

Незадолго перед описываемыми событиями корпус получил большое пополнение, состоявшее из призывников 1926 года рождения. С этими восемнадцатилетними парнями я познакомился на учебных полях в тылах дивизий, где их готовили к предстоявшему наступлению.

Передний край обороны противника проходил впереди восточного берега Лучесы. Река была неширокая, но сильно заболоченная. Июнь на Витебщине выдался жаркий, и подступы к реке подсохли. Молодых солдат обучали в тылу, близ речки, ширина которой не уступала Лучесе. Они стремительно переплывали ее, а кто не умел плавать, тому помогала скатка, туго набитая сеном.

Мы знали: первые позиции в обороне противника состоят из трех траншей, а система опорных пунктов и узлов сопротивления не глубоко эшелонирована. Знали: почти вся немецкая пехота располагается на оборонительном рубеже глубиной не более трех километров.