Избранница - Саманта Джеймс

Но жидкость была горячей и сладкой, совершенно непохожей ни на что из того, что ей доводилось пробовать.

— Да он божественно вкусный! — поразилась она.

— А-а, я так и знала, что вам понравится! Приятного аппетита, миледи. Наша повариха выпекает самые лучшие круассаны по эту сторону пролива.

Так, значит, это круассаны. Кесси откусила кусочек хрустящего и крошившегося рогалика. Он был таким восхитительным и воздушным и так чудесно сочетался с шоколадом, что просто таял во рту. Кесси закатила глаза от удовольствия. Миссис Мак-Ги расцвела:

— Я сразу же сказала поварихе, как только увидела вас прошлой ночью. Вот достойная ее задача: постараться подкормить вас, чтобы на ваших косточках наросло хоть немного мяса.

Круассан немедленно стал напоминать по вкусу золу. Кесси похолодела от ужаса. Значит, они все же видели ее! Интересно, что они подумали, когда рассмотрели рядом с сыном хозяина жену-оборванку?

Миссис Мак-Ги дружески потрепала ее по руке:

— Что вы, миледи! Вам нечего смущаться. Его светлость рассказал нам, что ваш бессердечный дядя заставлял вас работать целыми днями и у вас руки стерты до крови! И при этом скупился потратить лишний пенни на новое платье! Стыд и позор! Вам повезло, что лорд Габриэль приметил вас и женился. А еще лучше, что он привез вас в Фарли-Холл, чтобы вы набрались сил и поправились.

Его светлость. Значит, герцог снизошел до того, что придумал извинительную историю, объясняющую появление здесь нищей девушки в качестве жены его сына! Кесси с трудом удалось скрыть потрясение. Вот это да! А что касается того, что ее оставили здесь поправить здоровье и окрепнуть, так это вообще остроумно. Если говорить прямо, без приукрашиваний, то муж попросту бросил ее на произвол судьбы…

Миссис Мак-Ги подскочила к шторам и раздвинула их.

— Какая вы у нас красавица! Понятно, почему вы сразу же привлекли внимание лорда Габриэля.

Миссис Мак-Ги довольно хихикнула и оглянулась через плечо. Как она и ожидала, щеки миледи раскраснелись, только совсем не по той причине, какую она подозревала.

— Вы уж извините меня, что я по привычке зову его лордом Габриэлем… Только я знала его с колыбели, и хотя он стал теперь графом, как-то странно называть его лордом Вэйкфилдом!

Кесси поневоле заинтересовалась болтовней экономки:

— А вы знали его старшего брата?

— Стюарта? Конечно, мэм. Я была личной служанкой леди Каролины — это мать Габриэля, — когда была молодой. Поэтому и попала сюда.

— Стюарт был намного старше Габриэля? — Как Кесси ни старалась, ей трудно было представить себе Габриэля ребенком.

— Кажется, на четыре года. О, они были очень разные: Габриэль и Стюарт! Матерью Стюарта была первая герцогиня — леди Маргарет. Вы, наверное, и сами это знаете.

— Д-да, з-знаю…

Кесси затаила дыхание, втайне надеясь, что миссис Мак-Ги продолжит свои воспоминания. Она не очень надеялась, что женщина проболтается о том, почему Габриэль так ненавидит своего отца. Но возможно, она расскажет нечто такое, что Кесси удастся понять этого холодного и скрытного человека, который стал ее мужем. Возможно, ей удастся заглянуть в его душу,

— Так, говорите, они были непохожими в детстве? Миссис Мак-Ги осуждающе сжала губы:

— Его светлость носился со старшим сыном. Гордился и занимался только им. А Габриэль был скорее нарушителем спокойствия. Вечно затевал нечто такое, за что ему сильно попадало. — По ее лицу пробежала смутная тень. — Я всегда говорила своему мужу Ангусу — он здесь заведует конюшнями, — что потеря матери ужасно повлияла на бедного мальчика. Они были очень близки: леди Каролина и Габриэль.

Кесси проглотила последний кусочек круассана и задала следующий вопрос, надеясь, что не покажется экономке слишком любопытной:

— А сколько лет было Габриэлю, когда она умерла?

— Кажется, восемнадцать или девятнадцать. Это была такая трагедия! И случилось все так внезапно — кто же мог ожидать подобного? Габриэль очень изменился после ее смерти. Конечно, я никогда не верила во все эти жуткие сплетни, что он пустился в разгул в Лондоне, творил там всякие глупости… — Тут экономка прикрыла свой рот. — О Боже, мэм, я совсем заболталась с вами, а ведь дела сами по себе не делаются!

Она бросила взгляд на опустевшие тарелки на подносе и одобрительно кивнула. Проворно сняв с колен Кесси поднос, она направилась к двери.

— Прикажете прислать Глорию, чтобы она приготовила вам горячую ванну?

Глаза Кесси засияли:

— Да, пожалуйста! И спасибо вам за все, миссис Мак-Ги.

Экономка широко улыбнулась:

— Не за что. Здесь все просто счастливы, что вы появились в доме!

Глория появилась в спальне почти вслед за ушедшей экономкой. Хотя Кесси и робела раздеваться в присутствии служанки, она знала, что у богатых людей так принято. Пока она купалась, Глория разложила на ее кровати новую шемизетку, нижние юбки и чулки — все вещи были приобретены только вчера у модистки. Кесси осторожно, почти со страхом потрогала воздушную ткань батиста, из которого была сшита шемизетка. Она никогда и не мечтала, что ей посчастливится когда-нибудь иметь столь изящные и красивые вещицы. Натянув белые чулки из тончайшего шелка, она застыла на месте. Сердце ее сжалось от щемящей тоски. Бесс, милая Бесс! Как же она мечтала когда-то о паре белых чулок!

— Это утреннее платье нравится вам, миледи?

Кесси медленно повернулась к Глории. Та держала платье из белого муслина, скроенное по последнему писку моды, — с завышенной талией. Два ряда очаровательных пуговиц поднимались от талии до горловины.

— Конечно, — пробормотала Кесси.

Пока Глория застегивала крючки на спине и не видела ее глаз, Кесси попыталась справиться с малодушным желанием разреветься. Она слышала, как Лилиан вчера говорила что-то насчет утренних нарядов, дневных, вечерних и платьев для прогулок… Кажется, еще что-то о бальных… Сама она ни за что не отличит одно от другого, и ее пронзил страх, что она никогда не научится таким вещам и непременно опозорится.

Глория умело закрепила ее волосы на макушке. Кесси не двигалась. Она совершенно не узнавала себя в зеркале. На нее cмотрела абсолютно чужая женщина с округлившимися от удивления глазами.

Ночью она долго лежала без сна в своей мягкой постели и напряженно думала, но в ее воспаленном мозгу вертелась только одна мысль — побег, только побег, пока ее не затянуло в опасный омут Она презирала себя за нерешительность, за отсутствие смелости, но куда бы она отправилась? В чужой стране, без крыши над головой, без денег… Короче, она беспомощна, и ей не хватало духу совершить такое безумство.

Габриэль был прав: она чувствовала себя обманутой. Но как бы она ни злилась на него, на себя она досадовала еще больше. Потому что сама виновата во всей этой истории. Ведь знала же с самого начала, что Габриэль женился на ней, чтобы взбесить герцога. Она вздрогнула, вспомнив жуткую сцену между отцом и сыном. И несмотря на то что Габриэль торжественно поклялся, что не собирается вышвыривать ее вон, она все равно опасалась этого — ведь он уже добился своей цели. На что она теперь ему?