Записки колдуна (СИ) - Кирус Клим

— Это самый популярный напиток на нашей половине мира, — сказала она, — а вино из чарохвы пьют только по очень особым случаям, это один из самых изысканных и дорогих напитков.

Я отменил заказ на вино и попросил таву, хозяин посмотрел на меня, слегка разочарованными глазами, но все же с улыбкой и, с прежним благодушием в голосе, принял заказ у Маэль.

— Я заказал вино только потому, что это одно из немногих названий, которые мне знакомы, ну и, разумеется, оно мне понравилось на приеме в королевском дворце. А из чего делается тава? — уже запоздало спросил я спутницу.

— По сути, из того, что растет под ногами, — улыбнулась она, — из самых распространенных трав: их толкут, заливают водой и дают настояться несколько часов — получается очень вкусный прохладительный напиток, и даже магию применять не надо.

— Звучит многообещающе, — ответил я, — сейчас распробуем.

Нам как раз принесли кувшин с тавой и первые заказанные блюда, я налил себе в стакан немного напитка и попробовал. Вкус действительно был чрезвычайно приятным, капельку пряным, чуть-чуть кисловатым, со сладким послевкусием; после него действительно всему телу, будто бы, стало прохладнее. Я причмокнул, из чего Маэль поняла, что мне понравилось.

— Я же говорила, что вкусно.

Я кивнул, и растянул губы в улыбке, она улыбнулась в ответ. Весь мой заказ был разложен по простыне, мясо крося я уже пробовал, и мне понравилось, поэтому оставил его напоследок, решив начать с чего-то, напоминающего салат. Судя по моему изучающему виду, хозяин понял, что я не в курсе, что это такое и пояснил:

— Это салат из фруктов, — указал он на одну из тарелок.

Легкая дрожь пробежала по моему телу. С фруктами этих мест мне не везло. Я унял дрожь и отогнал трусливые мысли, а затем попробовал блюдо и был приятно удивлен, потому что его вкус был мне словно знаком, то ли до того, как я потерял память, это ел, то ли еще почему, но вкус навеял приятные эмоции, ностальгические, если это вообще возможно. Я с удовольствием доел

Следующее блюдо было, похоже, запеченным, потому что сверху его покрывала хрустящая корочка, я надрезал корочку и оттуда потек горячий сок, серо-коричневого цвета с переливающимися желтыми вкраплениями пятен. Я расширил надрез и наколол на вилку кусочек, то ли мяса, то ли еще чего-то и попробовал. Оно тоже мне понравилось. На языке довольно чувствовалась нежность и мягкость. Корочка оказалась сделана из сыра, как сказал хозяин, и была хрустящей, оттеняя саму начинку.

За моими действиями наблюдали пару десятков гредков и Маэль с нескрываемым любопытством. Я почувствовал себя важным человеком, за которым наблюдает весь мир. Следующую тарелку я уже взял, не изучая, хотя по-прежнему понятия не имел что это, и просто съел, но любопытство так и не сошло с лиц этих разумных. Низкорослые, немного скрюченные с желтоватой кожей, словно пески пустыни, они сидели полукругом возле нас, кто-то на скамьях, кто-то прямо на полу. Их черные глаза смотрели, не мигая, на меня, иногда перепрыгивали на Маэль, которая спокойно ела свои кушанья заграничные.

Мясо крося я поглощал, как знаток его вкусовых качеств. После того, как закончил трапезу — допил свою порцию тавы и еще раз восхитился приятным вкусом и ощущением свежести. Маэль еще заканчивала расправляться со своей едой, и после того, как она допила, мы расплатились с хозяином заведения, и вышли на оживленную улицу. Те гредки, что сидели в кафе рядом с нами сопровождали нас и на выход.

— Сегодня вечером будет большой праздник, если вы останетесь, то сможете попасть на него — он будет проходить на центральной площади, — сказал один из наших сопровождающих.

Я пообещал прийти, после чего толпа зевак растворилась в уличном потоке других крючконосых жителей городка.

— Эрик, я не совсем поняла, что сказал этот гредка? — неожиданный вопрос эльфийки привел меня в легкое недоумение. — Он куда-то нас звал?

Я вопросительно на нее посмотрел и ответил:

— Да, он позвал нас на вечерний праздник к центральной площади. А ты не поняла, что он сказал?

— Не очень точно, я изучала язык гредков поверхностно, поэтому не все, что они говорят мне понятно.

— Хм, даже не подумал, что ты не знаешь их языка, в кафе ты так ловко управилась с меню и заказом, — заметил я

— Там было не сложно — заказала те блюда, которые популярны в любых землях, их названия везде одинаковы, — проговорила Маэль.

— Интересно… Если я тебе скажу слово, которое действует как заклинание для меня, ты сможешь его использовать также? — поделился своими предположениями я.

— Я не знаю, не исключено, что у тебя врожденный дар к магии. Нашим заклинаниям не обучить неспособных к магии существ.

— Ты ведь способна к магии, как и я, очевидно. Давай попробуем, — я назвал ей трижды то самое заклинание, которое столько раз уже повторял — «лингуарум».

Она проговорила, но звуки, изливающиеся из ее уст были далеки от того слова, которое я назвал.

— Маэль, ты говоришь не то, что надо. — На моих словах она посмотрела на меня недоуменно, непонимающе. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но издаваемые ею звуки были совершенно бессвязными, хотя и красиво звучащими.

Я проговорил свое заклинание снова.

— Так, теперь ты меня понимаешь, — сказал я и увидел, как она кивнула в ответ, — похоже, что когда я тебе сказал заклинание, ты услышала его перевод на своем языке, поэтому проговорила совершенно не то, что нужно. Сейчас я снова отменю действие этой язычной магии, после чего буду говорить именно то слово, как оно должно звучать в первозданном виде. — Она кивнула мне в ответ, после чего я так и сделал — отменил действие этого заклятия. — Теперь ты не понимаешь, что я говорю? — она сузила глаза и, словно, постаралась разобрать звуки моей речи. Я поднял руки на уровень своего лица и соединил указательный палец с большим, образовав, таким образом, кольцо. После этого начал медленно говорить нужное заклинание: «лингуарум». «Лин-гу-а-рум», по буквам повторил я вновь.

— «Хинрутам»— услышал я ответ, который в ее исполнении прозвучал несколько глуховато, словно шелест травы, я помотал головой и вновь проговорил, «лингуарум» медленно, так, чтобы она смогла понять эти звуки, но она ответила: «хинруадум».

— Не совсем так, — поправил ее я, так как снова должен был обладать полным языковым знанием, она смотрела на меня с полным пониманием происходящего, — сейчас я снова отменю заклинание, и попробуем еще раз. Теперь я решил начать разбирать по буквам, что и сказал перед тем, как перестать быть ей понятным.

— «Л», — сказал я, и она попыталась воспроизвести, но звук остался больше похожим на «х», чем на «л», хотя и прогресс имелся явный. Я покачал головой и сказал: «Л», потом еще раз повторил и соединил с гласной: «Ли»— снова повторил я. Она произнесла что-то вроде «Ни». Я покачал головой и начал повторять много раз подряд: «Ли, ли, ли, ли»— тараторил я, широко раскрывая рот, показывая положение языка. Она повторяла за мной, одни из последних попыток у нее получались очень близко, я кивнул ей и направил указательный палец ей на губы, подразумевая, что получилось. Она дальше повторяла этот слог, а звук становился все чище и понятнее, я кивнул головой в знак одобрения.

— «Лин», — добавил я третью букву, и у нее тут же получилось воспроизвести ее. — «Гу», — продолжил я. Она произнесла нечто вроде «кэ», я покачал головой и повторил, акцентируя внимания на сложенных в трубочку губах: «Гу».

У нее получилось немного лучше: «ку». Прогресс есть, я снова повторил несколько раз изучаемый слог. В конце концов, у нее вышло как надо. Я показал жестом, что повторяю пройденное: «Лингу» и у нее вышло сказать очень похожие звуки, хотя и с явным акцентом. Я решил идти сразу до конца и назвал все буквы оставшиеся полностью: «арум». Она постаралась повторить, получилось что-то вроде «адум». Во время упражнения ее глаза светились ярким желтым светом, который отдавался теплом в моей груди. У меня сбилось дыхание на несколько мгновений. Она стояла напротив меня и смотрела только в мои глаза и на мои губы, не обращая внимания на окружавших нас гредков, суетящихся по самой оживленной улице города. В голове отдался до боли знакомы голос, принадлежавший Кальеру. Время замерло для меня, голоса вокруг превратились из нестройного хора в загустевшую кашу, по спине пробежал строй мурашек, обустроив лагерь на затылке. Но спустя всего несколько секунд все снова пришло в норму: отряд мурашек покинул театр военных действий, густые голоса вновь обрели текучесть и подвижность.