Ушедший в бездну - Елена Величка

Конрад побежал к дороге, но, услышав за спиной топот копыт, понял, что не успеет добраться до поля и спрятаться в колосьях. Он прыгнул с тропинки в кусты, упал на могилу и перекатился через неё в высокую траву. Гертруда с такой яростью натянула поводья, что белый жеребец, остановленный на всём скаку, поднялся на дыбы. Она направила его в тёмные заросли, где скрылся мальчик.

Конрад вжался в землю и затаил дыхание: ведьма явно намеревалась задавить его конём, но сделать это в темноте было непросто. Благородный арабский скакун всхрапнул, оступившись на могиле, его подкова глухо звякнула о камень. Всадница пригнулась с возгласом досады: ветки хлестали её по лицу, цеплялись за волосы. Повернув своего араба, она выехала на дорогу и ласково позвала:

— Конрад, непослушное дитя, не бойтесь меня, я вас не обижу!

Её звонкий голос пронизывал томительной болью. Конрад зажмурился. Ему чудилось, что в руке она сжимает нож.

— Конрад, отзовитесь! Вы не можете ночевать на кладбище. Я отвезу вас домой.

О нет! Он предпочёл бы всю ночь провести здесь, между могилами, чем вернуться в Норденфельд вместе с ведьмой.

Не дождавшись ответа, Гертруда со злостью хлестнула коня и ускакала.

Стук копыт давно стих, но мальчик ещё долго не мог шелохнуться, обессиленный страхом. Он был уверен, что его дни сочтены, ибо ведьма непременно нашлёт на него порчу.

Большая луна стояла в густо-фиолетовом небе. От земли исходил холод. Продрогнув до костей, Конрад, наконец, встал. Ноги с трудом повиновались ему. Сделав пару шагов, он опустился на землю. Он позвал на помощь мать и смолк, испугавшись звука собственного голоса. Ответ последовал сразу. Конрад закрыл глаза и ощутил себя в облаке невидимого света.

— Не бойся, — слова не прозвучали, а возникли в его сознании, подобно мимолётной мысли, но эта мысль принадлежала не ему. — Не бойся, — шептал демон, — Гертруда фон Адельбург не сможет убить тебя. Встань и уйди с кладбища. Иди в Хелльштайн. Прямо сейчас.

Конрад попытался подняться, и это ему удалось, словно в него влились чужие силы.

Шелестящее в лунном свете море ячменя пугало его. Мальчик постоял немного, собираясь с духом, затем сошёл с дороги и погрузился в тёмные волны.

Высоко в небе хищно чернели готические шпили Хелльштайна. Зловеще-весело гудел в долине ночной ветер. Блестело впереди за полем озеро. Вода… Конрад устремился к ней, раздвигая высокие колосья. Они были жёсткими и колючими. От их горьковатого запаха у него кружилась голова. Казалось, полю не будет конца, но вдруг колосья расступились, в лучах луны блеснула гладь водоёма.

Озерцо было не глубоким. Ручеёк, текущий со стороны холмов, давал ему жизнь, не позволяя превратиться в болото. Тем не менее, какая-то лягушка противно заквакала в темноте, предупреждая изнемогающего гостя, что в её владениях утолить жажду ему не удастся.

"Распелась!" — Конрад поднял камень и бросил его на голос. Кваканье ненадолго смолкло, а затем раздалось ещё громче.

Мальчик пошёл вдоль ручья в поисках места, где можно было бы зачерпнуть воды пригоршней. Ручей был мелким — серебристая полоска влаги, мерцающая среди камней. Отойдя подальше от лягушачьего озера, Конрад лёг ничком на землю и припал губами к воде. Сдерживая жадность, он пил осторожно, чтобы не наглотаться песка. Когда жажда угасла, он перевернулся на спину и взглянул в звёздное небо. Впервые в жизни он ночевал за пределами Норденфельда. Ему хотелось домой, но дома у него больше не было.

Конрад равнодушно подумал о своих слугах. Они сейчас, конечно, искали его по всей округе. Их участь не интересовала его, как не интересует сбежавшего из-под стражи узника судьба обманутых им тюремщиков. Он не сочувствовал даже Лендерту, которого любил. Старый голландец служил Герхарду…

Надо было идти дальше, но Конрад не мог заставить себя пошевелиться. Ночь улыбалась, обнимая и убаюкивая его шелестом ветра и колосьев.

"Я отдохну немного", — мысленно сказал он матери, проваливаясь в глубокий сон.

Глава 8

Похитители

Гертруда фон Адельбург мчалась во весь опор по тёмной дороге. Происшедшее казалось ей наваждением. Как, откуда появился на старом деревенском кладбище наследник барона Норденфельда, один, без свиты? Этого просто не могло быть, тем не менее, каким-то образом он очутился там и помешал ей!

Она долго, тщательно готовилась к ритуалу вызова. Время для его проведения казалось подходящим. Муж уехал в Вену, и Гертруда не сомневалась, что до его возвращения челядь забудет о её одинокой вечерней прогулке. Так бы и случилось, если бы не Конрад фон Норденфельд. Он не станет молчать о том, что видел…

Ей вспомнились его испуганные глаза. Даже вечерние сумерки не смогли затенить их яркую синеву. Красивый, беззащитный…Гертруда улыбнулась. Она пошлёт за ним слуг. Его найдут и привезут к ней, а уж она придумает, что с ним сделать…

Порыв ветра бросил ей в лицо прядь распущенных волос, напомнив о шляпе, забытой в часовне. Гертруда едва не повернула обратно, но у неё не было времени возвращаться…Скорее, скорее!

В темноте наступающей ночи замок Адельбургов казался заострённой вершиной холма. Шпили башен походили на тонкие пики елей. Меж ними тускло, как далёкие звёзды, мерцали огоньки. Гертруда хлестнула коня, замедлившего бег на подъёме. Ворота были открыты, мост опущен: её ждали. С грохотом промчавшись под аркой входа, она осадила своего араба посреди двора, с раздражением пнула конюха, выбежавшего к ней навстречу, чтобы придержать ей стремя, и без помощи спрыгнула с седла. Конюх поклонился хозяйке, взял белого жеребца под уздцы и повёл на задний двор к конюшням.

Гертруда скользнула быстрым взглядом по окнам центрального здания. В покоях её отца горел свет. Регенсдорф ложился поздно. Гертруда не сомневалась, что он знает, куда и зачем она ездила, но не в его привычках было давать ей советы и делать наставления.

Ещё со времени своего первого неудачного брака, о котором она вспоминала с отвращением и досадой, Гертруда перестала ощущать влияние отца. Она вышла замуж очень рано, по любви. Супруг увёз её в Силезию. Регенсдорф изредка навещал молодых, но не вмешивался в их семейные дела, хотя, безусловно, до него доходили слухи о том, что его дочь ненавидит и позорит своего мужа, изменяя ему.

Разочарование пришло к ней в первую брачную ночь. Её избранник не был искушён в ласках и причинил ей столько боли, что к утру она возненавидела его так же страстно, как до этого обожала. Через месяц после свадьбы она жестоко высмеивала его в обществе своих поклонников, среди которых выделялся утончённым остроумием и красотой молодой авантюрист Кристиан Алоиз Иннерман. Он стал её постоянным любовником. Муж возил её в Вену, покупал ей дорогие украшения и наряды, но не мог вернуть её любовь. Подарки она принимала с королевской небрежностью, как дань.