Верная неверная - Владимир Колычев

— И как это понимать?

— Долин потребовал пять тысяч долларов, а где их взять? А за квартиру платить?

— И что?

— Я устроилась на работу.

— Актрисой?

— Почти. Фотомоделью.

— Фотомоделью?!

— А чем не профессия?

— Это не профессия… Там одни шлюхи!..

Юля хотела что-то сказать, но лишь зыркнула на него. И это подействовало на Диму.

— Ну, может, я ошибаюсь, — пошел он на попятную.

— Еще раз так ошибешься, я от тебя уйду. — Она отчеканила каждое слово.

— Просто я слышал, что у нас модельный бизнес не так развит, как за рубежом.

— И что?

— Ну, наши модели с новыми русскими… э-э, дружат…

— И у меня такой друг есть.

— Да?

— Тихон.

— Что?!

— Ничего. Он дал мне телефон, я ему позвонила, он помог.

— И ты мне об этом так просто говоришь?

— Говорю. Потому что совесть у меня чиста. Я с ним не сплю, если ты вдруг думаешь.

— Теперь понятно, откуда у тебя эти наряды, эта косметика…

— Очень хорошо, что ты такой понятливый.

Юля подсела к нему, обняла его.

— Ты должен мне верить.

— Да, я верю, — кивнул он, обнимая ее в ответ.

— Я тоже не хочу быть моделью. Но это деньги… Ты даже не представляешь, как мне повезло с рекламой, которую ты видел. Меня выбрали одну из всех! Мне предложили такие деньги!..

— Какие? — Он не должен был задавать этот вопрос, но любопытство взяло вверх над благоразумием.

— Три тысячи! Долларов!..

Дима не изменился в лице. Он почему-то подумал о сумме с шестью нулями, а тут всего три тысячи. Хотя и это неплохо.

— Поверь, это только начало! — ликовала Юля.

— Ну, верю…

— А то, что я фотомодель… А если бы я была бухгалтером, думаешь, на меня бы не обращали внимания?

— Обращали бы…

— И пытались бы совратить.

— Ну, я бы попытался, — как-то не очень весело улыбнулся Дима.

— У тебя бы получилось. А у других нет.

— А у Тихона?

— Хочешь, я поклянусь тебе своим сыном, что я с ним не спала?

— Нет, сыном не надо.

— А я могла бы… Если бы имела право… Я бросила Мишку! Понимаешь, я бросила своего сына!

Юля расплакалась у него на груди. И в ее слезах не было фальши, он бы почувствовал.

— Давай съездим за ним, заберем, — предложил Дима.

— Я хочу, — не отрывая голову от его груди, кивнула она.

— Так в чем же дело?.. Я буду с ним сидеть, пока не поправлюсь…

— Ты еще не поправился. И сейчас ты не можешь ехать… Да и Клим не отдаст Мишу.

— А мы его выкрадем. Клим будет на работе, и мы это сделаем.

— Спасибо! — жарко прошептала она.

— Обязательно сделаем.

— Как же я тебя люблю!

Юля вдруг стала расстегивать пуговицы на его рубахе. И это привело Диму в смятение. Да, конечно, они давно уже должны были заняться сексом, но почему он только сейчас подумал об этом?

Юля сняла с него всю одежду, разделась сама. Он смотрел на нее, а она с дразнящей улыбкой принимала завлекательные позы. Но это его почему-то не возбуждало. И Юля это поняла.

— Ты просто устал, — сказала она, поднимаясь с дивана.

Юля принесла плед, накрыла его, и сама легла к нему под руку. И очень скоро засопела, заснув в его объятиях. А Дима лежал без сна. И думал, почему Юлю не разозлило его бессилие? Или она такая добрая и понимающая, или она и без него получает мужское внимание в полной мере. А может, этого внимания даже чересчур?..

Тихонов позвонил вчера вечером. На тот же вечер он назначил встречу, но Юля отказалась. Дима уже дома, и она не могла позволить себе ночное рандеву с чужим мужчиной.

Но пообедать с Иваном Андреевичем она согласилась, и они снова в ресторане. И снова он раздевает ее взглядом. Но Юля его уже не боится. Похоже, он действительно голубой, и вся эта его увлеченность женщинами — показная. Иногда он звонил, спрашивал, как дела, интересовался, не нужно ли чего. Но это была их первая встреча с тех пор, как он устроил ей первый в ее жизни фотосет.

Тогда, в начале года, Юля была неопытной робкой любительницей, а сейчас она — профессионал. У нее отточенное дефиле, она умела красиво улыбаться, держаться перед камерой, четко знала свои ракурсы. Одним словом, Юля знала себе цену и вела себя с Тихоновым соответствующе.

— Я слежу за твоими успехами, — сказал он, легким непринужденным движением отправляя в рот маленький кусочек мяса.

— Я чувствую вашу поддержку, — совершенно серьезно сказала Юля.

Тихонов дал ей толчок, а дальше она уже сама, но тем не менее она ему очень благодарна.

— Я оплатил твою учебу, я устроил тебя в агентство к Логову, я помог тебе с телерекламой.

Юля промолчала, но ее замешательство не осталось незамеченным.

— А ты думала, что все само собой? — усмехнулся он.

— Да нет, не думала.

— Тогда почему не звонила мне? Почему я сам назначаю тебе свидания? — Тихонов смотрел на Юлю благодушно, но в его голосе угадывались металлические нотки.

— А свидания должна назначать я?

— Ты не должна была отказывать мне вчера.

— Но у меня муж.

— Ивашов тебе не муж. Мужа ты бросила и удрала в Москву с любовником.

Юля нахмурилась. Она не помнила, чтобы посвящала Ивана Андреевича в столь деликатную историю.

— Да, я все знаю. Потому что все это время слежу за тобой. И жду… Жду, когда ты наконец созреешь.

— Я вас не понимаю.

— Ты должна созреть. И упасть ко мне в постель.

— Кто вам такое сказал? — опешила Юля.

— Мне не надо ничего говорить. Я сам все знаю. И сам все решаю.

— И все равно я вас не понимаю. — Она склонила голову над столом и надавила на виски указательными пальцами.

— За все нужно платить.

— За что за все?

— Ты решила со мной поторговаться? — усмехнулся Тихонов.

— Нет, но…

— Ты меня очень обидела, Юля. Ты должна была со мной вчера поужинать.

— Но я не могла.

— Мы бы поужинали, и я бы отвез тебя домой. Но ты меня кинула. Как пацана кинула. — Он не злился, не брызгал слюной, но Юля боялась смотреть ему в глаза.

— Я вас не кидала…

— Быстро же ты зазналась, девочка.

— Я не зазнавалась.

— Докажи.

— Как?

— Мы сейчас поедем в номера, и ты отработаешь свой долг.

Юля открыла рот, чтобы спросить, каким образом она может это сделать, но Иван Андреевич покачал головой, с едкой насмешкой глядя на нее. Он знал, что у нее на уме, и предостерегал от глупого вопроса.

— Едем?

— Я не могу.

— Значит, зазналась.

— Я всегда была такой…

— Да, и родила в семнадцать лет.

— В восемнадцать.

— Но раздвинулась в семнадцать.

— Не по своей воле.

Юля вдруг поняла, что сейчас расплачется. Тихонов пренебрежительно усмехнулся, глянув на нее. Он достал из кармана носовой платок и без размаха, одним лишь движением кисти бросил его через стол.

— Давай без слез!

— Спасибо.

Юля не хотела его благодарить, но она понимала, что должна это сделать. Он человек настроения, и его нужно ублажать — если не телом, то хотя бы вежливостью. Но платок она не взяла. Вдруг он им уже пользовался. С него станется…

К столу вдруг подошел представительного вида, чуть выше средней упитанности мужчина. Иван Андреевич увидел его, изменился в лице, поднялся:

— Александр Степанович!

Тихонов растянул губы в улыбке, развел руками, будто собирался заключить мужчину в объятия, но при этом даже не встал со своего места. И за стол пригласил его одним лишь движением руки. Но прежде чем сесть, Александр Степанович взял, если не сказать схватил, Юлю за руку и приложился к ней. И при этом посмотрел взглядом гусеницы, которая собиралась сожрать лист капусты.

— Александр! — представился он, не сводя с девушки глаз.

— Юля, — назвалась она, в недобром предчувствии глянув на Тихонова.

— Прекрасное имя!.. Прекрасное имя для прекрасной девушки!.. — запел соловьем Александр Степанович.

— Эй, а ничего, что я здесь? — щелкнув пальцами, со снисходительной насмешкой спросил Тихонов.

— Да нет, ты нам не мешаешь!

Юля убрала руку, но мужчина так и продолжал стоять перед ней.

— Может, сядешь? — спросил Иван Андреевич.

— Может, и сяду.

Александр Степанович сел — боком к столу и лицом к Юле.

— Саша, это моя женщина, — с металлическими нотками в голосе сказал Тихонов.

— Да, конечно.

Только сейчас мужчина опомнился и вернулся в реальность. И на Ивана Андреевича он глянул извинительно, даже ладонь к груди приложил. Но, главное, он перестал пялиться на Юлю и повернулся к ней боком.

— Ты хотел со мной поговорить, Александр Степанович? — насмешливо спросил Тихонов.

— Да, есть разговор. Достаточно серьезный.

— Поговорим.