Холод южных морей - Юрий Шестера

— Безусловно.

— Самым простым способом убедиться в этом было бы продвигаться далее на восток вдоль кромки припая. Но, к сожалению, сделать этого я не смогу по двум причинам.

Во-первых, из-за айсбергов, которыми прямо-таки кишит прибрежная зона океана. И хотя в хорошую погоду они особой опасности не представляют, но с ухудшением видимости, я уж не говорю о тумане, превращаются в настоящий бич для мореплавателя. А где она, эта хорошая погода, за полярным кругом? Процентов десять, не более.

Андрей Петрович утвердительно кивнул головой.

— У меня до сих пор внутри что-то холодеет, когда вспоминаю вчерашний случай. Выхожу, понимаешь, на верхнюю палубу, а из мглы прямо на глазах по курсу шлюпа вырастает ледяная глыба семидесяти футов высотой! Глядь на мостик, а лейтенант Торсон — ведь опытный же моряк! — смотрит на нее, как кролик на удава. Как можно спокойнее кричу ему: «Спускайтесь!» Тот вздрогнул и приказал положить руль вправо. Бушприт стал плавно уходить в сторону, а шлюп увеличивать скорость. Поднимаюсь на мостик, а у Константина Петровича лицо белее мела. Я стал успокаивать его, а он только, знай, твердит:

— Это вас Господь Бог послал на верхнюю палубу, Фаддей Фаддеевич!

Андрей Петрович нервно передернул плечами, а капитан, улыбнувшись, отпил из фужера.

— Бывает такое… Как оцепенение. Ни рукой двинуть, ни слово вымолвить, — и вдруг рассмеялся. — И что это я тебе, ученому, объясняю! — а затем, видимо, что-то вспомнив, уже тихо добавил: — Со мной это тоже было. Правда, только один раз…

— А как Торсон?

— Да никак. Тряхнул только головой и, извиняясь, произнес: «Наваждение какое-то, Фаддей Фаддеевич».

Опять наступила пауза. Друзья, внутренне содрогаясь, представляли последствия возможного столкновения с айсбергом, если бы лейтенанта вовремя не вывели из состояния оцепенения. Поэтому-то капитан и приказал в сложных условиях ледовой обстановки и плохой видимости, когда на мостике не было его, то есть капитана, либо старшего офицера, находиться здесь и дублеру из числа вахтенных офицеров. Большая, конечно, нагрузка на офицеров, но, как говорится, береженого и Бог бережет.

— Это, во-первых, — продолжил Фаддей Фаддеевич, — а, во-вторых, прав оказался капитан Кук, предупреждавший, что в высоких южных широтах преобладают восточные ветры. А идти при противном ветре, непрерывно меняя короткие галсы да еще в стесненных ледовых условиях, себе дороже. Это все равно, что спать с медведицей — страху много, а толку мало, — остался верен себе капитан, вызвав непроизвольную улыбку друга, уже привыкшего к его метафорам определенной, но весьма доходчивой направленности. — Поэтому думаю пока повернуть к норду, в средних широтах поймать ветер западного направления и спокойно пройти на восток, дав возможность хоть немного отдохнуть команде, измученной за время плавания во льдах. А затем снова попытаться проникнуть через льды на юг, за полярный круг.

Андрей Петрович согласно кивнул головой. Другого варианта продвижения на восток он тоже не видел.

Пасмурность и снег не переставали всю ночь, однако к полудню небо несколько прочистилось от снежных облаков и выглянуло солнце, которое в этих местах бывает так редко видимо. Туман и снег — непременные спутники мореплавателя в Южном Ледовитом океане. И точно — погода вскоре опять испортилась.

— Хочу посоветоваться с тобой, Андрюша, — неуверенно обратился к нему Фаддей Фаддеевич. — Если будем, как я предполагал, уходить в средние широты, затем двигаться на восток и только потом пробиваться на юг, ко льдам, то, по моим расчетам, потеряем не менее десяти суток. А меня очень беспокоит вопрос, как далеко простирается увиденный нами берег. Если его не обнаружим, то у меня не будет никакой возможности вернуться назад для его отыскания. Поэтому я думаю сейчас подвернуть на северо-восток, чтобы уйти от пасмурности и льдов, а затем при первой же возможности снова повернуть на юг. Я правильно рассуждаю?

— Совершенно правильно, Фаддей. Я полностью согласен с тобой.

— Тогда так и сделаем, — облегченно вздохнул капитан и приказал лечь на курс норд-ост.

Ранним утром следующего дня Беллинсгаузен, не встречая льда, повернул на восток. Противный восточный ветер позволял продвигаться вперед только короткими галсами. Вылавировав таким образом миль тридцать, он повернул на юг и через несколько часов встретил первый айсберг окружностью около трех четвертей мили. Около шлюпа летало несколько буревестников, которых встречали во всех широтах от экватора до самых льдов.

21 января продолжали путь на юг при тихом ветре и почти ясной погоде. Был полярный день[17], и в один час пополуночи впереди показались льды, а через час шлюпы уже находились между мелкими плавающими льдинами. К югу простиралось сплошное ледяное поле с затертыми в нем не менее пятидесяти ледяных разнообразных громад. Оно простиралось с востока на запад во всем пределе видимого горизонта. Это был хорошо узнаваемый припай, простиравшийся на десятки миль до ледяного берега, который был усеян буграми.

— Поздравляю вас, господа! — обратился Фаддей Фаддеевич к офицерам, стоявшим на мостике. — Это продолжение того самого берега, который мы видели в пасмурную погоду 16 января, но по причине мрачности и снега хорошенько рассмотреть не смогли[18]. Теперь уже нет никаких сомнений в том, что мы действительно открыли Южный материк!

— Вы абсолютно правы, Фаддей Фаддеевич! — подтвердил слова капитана Андрей Петрович. — Вон там, как видите, господа, за припаем, ближе к горизонту, берег действительно постепенно поднимается к югу. А это и есть матерая земля, покрытая льдом и снегом.

Все стали радостно пожимать друг другу руки, а друзья горячо обнялись.

— Теперь нам здесь делать больше нечего, — обратился Фаддей Фаддеевич к Андрею Петровичу, отведя того к краю мостика. — Идти же вдоль припая на восток по известным тебе причинам я не могу. Поэтому предлагаю сейчас же приступить к выполнению разработанного нами ранее плана, — и после утвердительного кивка друга громко приказал вахтенному офицеру лечь на курс норд-норд-ост.

— Запасы льда подходят к концу, Фаддей Фаддеевич, — предупредил старший офицер.

— И на сколько времени хватит талой воды, Иван Иванович?

— На несколько суток, — прикинув что-то в уме, доложил капитан-лейтенант.

— Добро! Пока время терпит. При первой же возможности пополним его запасы.

Однако в этом вроде бы простом деле были свои хитрости. Дело в том, что почти возле каждого ледяного острова, с его подветренной стороны, можно встретить плавающие льдины, отпавшие от ледяной громады. Но такой лед не всегда бывает хорош, так как, долго находясь в море, он, ввиду своей малой высоты, постоянно омывается волнами и потому становится рыхлым, пропитываясь при этом морской водой. Поэтому растопленная из него вода становится несколько солоноватой.