Катрин Блюм - Александр Дюма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я тебе уже три раза сказал, чтобы ты ушел, Бернар! — еще раз повторил Гийом.
— Я ухожу, — сказал молодой человек, — но мне двадцать пять лет, и я имею полную свободу действий, и если мне так жестоко отказывают, то существует закон, дающий мне право взять то, в чем мне отказывают!
— Закон! — гневно воскликнул дядюшка Гийом. — Да простит меня Бог! Сын произносит слово «закон» перед своим отцом!
— Разве это моя вина? — Закон!..
— Вы меня к этому вынудили!
— Закон! Вон отсюда! Ты грозишь своему отцу законом! Вон отсюда, несчастный, и не смей никогда показываться мне на глаза!
— Отец мой, — сказал Бернар, — я ухожу, потому что вы меня прогоняете. Но запомните тот час, когда вы сказали своему сыну: «Уходи из моего дома!», — и пусть вина за то, что случится потом, падет на вашу голову. — И, схватив свое ружье, Бернар, как безумный, бросился вон из дома.
Дядюшка Гийом чуть было не бросился к своему ружью, но аббат остановил его.
— Что вы делаете, господин аббат, — удивленно вскричал старик, — разве вы не слышали, что сказал этот несчастный?
— Отец, — прошептал аббат, — ты слишком суров со своим сыном!
— Слишком суров? — воскликнул Гийом. — И вы тоже это говорите? Так это я суров с ним или его мать? Вам и Богу это известно! Слишком суров! У меня были полны глаза слез, когда я с ним говорил! Когда я люблю его, вернее, любил его, как любят единственного сына… Но теперь, — гневно продолжал главный лесничий, — он может идти куда ему угодно! Пусть делает, что хочет, только бы я его больше не видел!
— Несправедливость порождает несправедливость, Гийом! — торжественно сказал аббат. — Берегитесь, после того, как вы были столь жестоки в своем гневе, остаться еще и несправедливым!
Бог уже простил вам ваш гнев и вашу вспыльчивость, но он никогда не простит вам несправедливость.
Едва аббат закончил, как в зал вошла бледная и испуганная Катрин. Ее большие голубые глаза неподвижно смотрели в одну точку, и крупные слезы, похожие на жемчужины, струились, по ее щекам.
— О, дорогой папочка, — воскликнула она, с ужасом посмотрев на грустное лицо аббата и мрачную физиономию главного лесничего, — что случилось, что здесь произошло?!
— Так, а вот и другая! — прошептал дядюшка Гийом, вынимая трубку изо рта и кладя ее в карман, что было у него признаком крайней степени возбуждения.
— Бернар молча поцеловал меня три раза, — продолжала Катрин, — взял свою шапку и охотничий нож и убежал куда-то, как сумасшедший!
Аббат отвернулся и принялся вытирать влажные глаза носовым платком.
— Бернар, Бернар… негодяй, а ты… ты… — без сомнения, Гийом остановился, не решаясь произнести какие-либо проклятия в адрес Катрин, но при виде нежного и умоляющего выражения в глазах девушки весь его гнев растаял, как тает снег под солнечными апрельскими лучами. — А ты… ты… — прошептал он, смягчаясь, — ты добрая девушка! Поцелуй меня, дитя мое!
Затем, легко отстранив свою племянницу, он повернулся к аббату.
— Мсье Грегуар, — сказал он, — действительно, я был слишком суров, но, как вы знаете, это по вине матери… Пойдите к ней и попытайтесь уговорить ее… а что касается меня, то я пойду прогуляюсь по лесу. Я всегда замечал, что темнота и одиночество дают прекрасные советы!
Пожав руку аббату, но даже не осмелившись посмотреть в сторону Катрин, он вышел из дома, пересек дорогу и скрылся в чаще леса.
Чтобы избежать объяснения, хотя он очень его хотел, аббат направился на кухню, где наверняка мог найти матушку Ватрен, которая ушла туда, исполненная отчаяния и горя, но Катрин его остановила.
— Во имя неба, мсье аббат, сжальтесь надо мной и расскажите, что здесь произошло!
— Дитя мое, — ответил достойный священник, взяв руки девушки в свои, — вы так добры, так послушны и так благочестивы, что и здесь, и на небе вас могут окружать только друзья. Не теряйте надежды, не обвиняйте никого и положитесь на милосердие божье, молитвы ангелов и любовь своих родителей, которые все уладят!
— Но что я должна делать? — спросила Катрин.
— Молитесь, чтобы отец и сын, покинувшие друг друга в гневе и слезах, встретились с прощением и радостью!
И оставив Катрин немножко успокоенной, если не более уверенной в себе, он направился на кухню, где матушка Ватрен, качая головой, повторяла: «Нет! Нет! Нет!» — и плача, снимала шкурки с кроликов и месила тесто.
Катрин посмотрела вслед аббату, ничего не понимая в его напутствии так же, как она глядела вслед своему приемному отцу, ничего не понимая в его молчании.
— Боже мой! Боже мой! — спросила она вслух. — Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь произошло?
— С вашего позволения я могу это сделать, мадемуазель Катрин, — сказал Матье, опираясь на оконный наличник.
Появление Матье вызвало почти радостное чувство у бедной Катрин. Поскольку бродяга в какой-то степени пришел от имени Бернара, чтобы дать ей какие-то сведения о нем, несмотря на всю свою гнусность, он казался ей просто некрасивым.
— Да, да, — воскликнула девушка, — скажи мне, где Бернар и почему он ушел?!
— Бернар?
— Да, да, мой дорогой Матье, говори! Я тебя слушаю!
— Хорошо! Он ушел… ну, он ушел потому, что… — и Матье засмеялся своим скрипучим смехом, в то время как Катрин вся обратилась в слух. — Он ушел, — начал бродяга, — Боже мой! Не ужели вам нужно об этом говорить?
— Да, потому что я тебя об этом прошу!
— Хорошо! Он ушел, потому что мсье Ватрен его выгнал!
— Выгнал? Отец выгнал сына? А почему?
— Почему? Потому что он хотел жениться на вас, несмотря ни на что, безумец!
— Его выгнали? Его выгнали из-за меня! Из отчего дома!
— Да, я так думаю. Здесь был крупный разговор. Видите ли, я был в пекарне, так что я все слышал, невольно, конечно. Я не слушал, но они так кричали, что я вынужден был слушать. В тот момент, когда мсье Бернар сказал дядюшке Гийому: «Вы будете виноваты во всех тех несчастьях, которые с вами произойдут!» — я подумал, что сейчас старик схватится за ружье, и тогда было бы не до смеха! Он вполне может попасть в ворота с расстояния двадцати пяти шагов!
— О, Боже мой, Боже мой! Бедный милый Бернар!
— Да, ведь он рисковал из-за вас, и это стоит того, чтобы увидеть его еще раз — хотя бы для того, чтобы помешать ему наделать глупости!
— Да, да, увидеть его, о большем я и не мечтаю! Но как? -
— Он будет ждать вас вечером… -
— Он будет меня ждать?
— Да, мне это поручено передать вам!
— Кем?
— Кем? Бернаром, конечно!
— Где он будет меня ждать?
— У источника Принца.
— Когда?
— В девять часов.
— Я пойду туда, Матье, пойду!