Пассионарная Россия - Георгий Миронов

Всего через несколько лет после смерти этого замечательного писателя, публициста, библиотекаря 19 апреля 1563 г. другой выдающийся деятель отечественной культуры – Иван Федоров – приступил к набору первой страницы своей печатной книги. За его работой с большим интересом следил зашедший в типографию владелец крупнейшей на Руси библиотеки и видный публицист… царь Иван Грозный. Яркой и драматической судьбе русского первопечатника посвящена заключительная глава сборника «Чернец великого ума и остроты ученой». Эта тема нашла отражение и в специальной литературе, об этом, в частности, рассказывает Ю. М. Овчинников в исторической повести «Ради братии своих…», посвященной жизни и деяниям русского первопечатника и просветителя. «Путь к самосознанию русского народа, – читаем мы в книге, – лежал через грамотность, через знания, через книги». Иван Федоров со своим изобретением книгопечатания стоял у начала этого пути.

Испокон веков любили книгу на Руси и берегли ее. О книжных собраниях князей киевских, ростовских, владимирских, о монастырских библиотеках Москвы, Новгорода, Устюга Великого с почтением сообщали летописи. А когда до московских государей дошло известие о рождении печатного станка, не раз они пытались завести у себя подобное новшество, да все неудачно. Потребность же в печатной книге росла. До конца XIV столетия каждый год в России изготавливалось в среднем по 50 экземпляров книг. Вот и выходило, что в середине XVI в. в Туле было 62 книги, а в городе Веневе – всего пять, да и те хранились в храме за семью замками.

Кто такой Иван Федоров, как родилось на Руси книгопечатание? Сюжету этому в летописях всего одна строка посвящена. Откуда ж мы о нем знаем? В первую очередь, от самого Федорова. Начиная с первой отпечатанной книги – «Апостола», которая хранится ныне в Историческом музее, для каждого издания писал он послесловия – своеобразные послания потомкам. А в последних рассказывал и о себе, и книгопечатном деле того времени, о воздвижении на Руси храмов и украшении их книгами святыми, о заботах царя Ивана Васильевича и митрополита всея Руси Макария об издании печатных книг (1553), о строительстве первого на Руси дома для печатного дела (1563) и появлении в том же 1563 г. первой печатной книги на русской земле, русским же отпечатанной. И судьба печатного дела на Руси драматична и увлекательна, а судьба самого Федорова необычна, полна тайны, домыслов, легенд. За более чем 400 лет написано об этом немало. А маленькая повесть Ю. Овчинникова помогает понять и суть надписи на венке у подножия памятнику И. Федорову в Москве – «Первому мученику Русской печати», и как случилось, что, начав печатать книги с опозданием на столетие по сравнению с Европой, стала Россия самой читающей страной в мире.

Что касается Грозного-библиотекаря (точнее – владельца уникальной книжной коллекции), то тут тайн поболе, нежели с историей его публицистического наследия.

Главная проблема – отсутствие убедительных исторических источников. Что нам известно достоверно? Что Иван Грозный книги любил и ценил, был человеком начитанным, обладал выдающейся по тому времени библиотекой. Что книгами, во всяком случае некоторыми, царь постоянно пользовался (цитируя их в своих произведениях, в переписке). Известно, что после смерти царя это замечательное книжное собрание прекратило своё существование как единое целое, но многие ее составные части обнаруживают в наше время в разных хранилищах. Преимущественно это книги на русском языке из «рабочей библиотеки» царя.

Однако уже в самом раннем историческом документе, упоминающем великокняжескую библиотеку, – «Послании Максима Грека великому князю Василию III» – выражено огромное восхищение ученого-монаха при виде большой массы греческих книг. Это восторженное восприятие отражено в «Сказании о Максиме философе», составление которого связывают с князем А. Курбским, тоже, судя по многим источникам, постоянным в то время читателем великокняжеской библиотеки.

Так возникла гипотеза о двух библиотеках. В вышедшей в 80-е гг. XX в. книге «Библиотека Ивана Грозного: Реконструкция и библиографическое описание», содержащей исследование погибшего во время блокады Ленинграда историка И. Н. Зарубина, была впервые подчеркнута мысль о существовании у Грозного по меньшей мере двух библиотек: одной – более доступной, с преобладанием книг на русском языке, другой – обычно находившейся в тайниках и состоявшей главным образом из античных рукописей (отсюда выражение «античная библиотека»).

Местонахождение этой библиотеки, ее состав, точное и полное библиографическое описание, даже имена древних библиографов, это описание составивших, – все окутано тайной.

Не только тем, кого интересует «занимательная историография», но и всем изучающим этот интереснейший период отечественной истории можно рекомендовать статью А. А. Амосова «Античная библиотека Ивана Грозного». По-новому интерпретирует уже известные источники Д. Дрбоглав в посвященном той же теме очерке «История неоконченного поиска: К проблеме античной библиотеки Ивана Грозного».

Представляет интерес описание ученым истории попыток Ивана Грозного в 1560-е гг. привлечь к переводу книг античных авторов из своей библиотеки ученых немцев.

Казни, которым подвергал Иван Грозный приближенных (в том числе и тех, кто занимался его «античной библиотекой»), гибель многих из знакомых с ее «фондами» современников Грозного в Смутное время привели к тому, что к началу XVII в. уже не осталось лиц, помнивших о замурованных в подземных царских кладовых бесценных рукописях. И если русскоязычная библиотека после смерти Грозного скорее всего рассеялась ещё в условиях Смуты, «античная библиотека» могла сохраниться», – считает Д. Дрбоглав.

Можно ли ее найти? Глеб Алексеев, автор приключенческого исторического повествования «Подземная Москва» (Архитектура и строительство Москвы. 1989. № 1) предлагает читателю заняться этими поисками вместе с героями его повести.

Поиски профессионалов продолжаются. И кто знает, может быть, на нашем веку состоится в Златоглавой Российской столице выставка: «Возвращение библиотеки Ивана Грозного». Пока же нас радуют в музеях книги – ее современники.

ПРАВОСЛАВНЫЕ МОНАСТЫРИ

Трудно переоценить роль православных монастырей в культурной, политической и хозяйственной истории Руси, России. В нашей стране – как, впрочем, и в других странах христианского мира, – обители монахов всегда были не только местами молитвенного служения Богу, но и центрами культуры, просвещения; во многие периоды отечественной истории монастыри оказывали заметное воздействие на политическое развитие страны, на хозяйственную жизнь людей.

Одним из таких периодов было время консолидации русских земель вокруг Москвы, время расцвета православного искусства и переосмысления культурной традиции, связывавшей Киевскую Русь с Московским царством, время колонизации новых земель и приобщения к православию новых народов.

На протяжении XV и XVI столетий лесистый север страны покрывался сетью крупных монастырских хозяйств, подле которых постепенно оседало крестьянское население. Так начиналось мирное освоение огромных пространств, проходившее одновременно с широкой просветительской и миссионерской деятельностью.

Епископ Стефан Пермский проповедовал по Северной Двине среди коми, для которых создал азбуку и перевел Евангелие. Преподобные Сергий и Герман основали Валаамский Спасо-Преображенский монастырь на островах в Ладожском озере и проповедовали среди карельских племен. Преподобные Савватий и Зосима положили начало крупнейшему на Севере Европы Соловецкому Спасо-Преображенскому монастырю (на островах Белого моря). Святой Кирилл создал монастырь в Белозерском крае. Святой Феодорит Кольский крестил финское племя лопарей и создал для него азбуку. Его миссию в середине XVI в. продолжил святой Трифон Печенегский, основавший монастырь на северном побережье Кольского полуострова.

Появлялись в XV–XVI вв. и многие другие монастыри. И во всех шла большая просветительская работа, переписывались книги, развивались самобытные школы иконописи, фресковой живописи. В монашеских кельях были задуманы многие из тех произведений, что были упомянуты в предшествующих очерках.

Мы знаем по именам лишь некоторых иноков – иконописцев, резчиков, писателей, зодчих. Тогдашняя культура была в известной степени анонимной, что вообще характерно для периода Средневековья. Смиренные монахи далеко не всегда подписывали свои произведения; не слишком заботились о прижизненной или посмертной земной славе и мастера-миряне.

Это была эпоха соборного творчества. Митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим, наш современник, писал об этой эпохе в работе «Опыт народного духа»: «Дух соборного делания коснулся всех областей творчества. Вслед за политическим собиранием Руси, одновременно с ростом экономических связей различных частей государства началось культурное собирание. Именно тогда умножилось число произведений житийной литературы, были созданы обобщающие летописные своды, начали сливаться воедино в общерусской культуре Москвы достижения крупнейших провинциальных школ в области изобразительного, архитектурного, музыкально-певческого, декоративно-прикладного искусства».